Алексей Смирнов - Замкнутое пространство (сборник)
— Там договорились, тут встретились, — тыкал он пальцем в строчки. Капля камень точит. Вот что значит ваше, Спящий, здоровое и трезвое сознание! А иначе что это такое — "Будтов улыбнулся!"
Минус Первый намекал на недавнее сообщение о взрыве первого индийского ядерного заряда — событии недопустимом. "Будда улыбнулся" — так прокомментировали это достижение военные. Консерватор между тем подозревал, что журналисты могли ошибиться в своем понимании субъекта улыбки, а проницательные индусы, всегда знавшие о мире много чего интересного, назвали совсем другое имя.
Однако Будтову было по-прежнему трудно связать изменения в большой геополитике с собственным воздержанием от денатурата и лаков.
Тем более, что это воздержание вскоре сделалось не таким уж абсолютным.
Когда закончилась их первая неделя жизни в лагере, Даша решила, что с нее довольно, и перешла к активным действиям. В час, когда Минус Первый накачивал Захарию Фролыча идеологией и теорией, у его подруги образовывалось «окно», личное свободное время. Хитросплетения Сна мало волновали Дашу, и вскоре она остановила свой выбор на том самом ладном солдатике, который несколькими днями раньше препятствовал их с Будтовым выходу из казармы. Эффект вытрезвления оказался в данном случае более наглядным, чем события мировой политики. После получасового разговора, построенного по всем правилам женского коварства и вероломства, солдат стал всецело принадлежать Даше и согласился доставлять ей — только ей! — жидкое топливо из ближайшего магазинчика. За свой, разумеется счет; "Сочтемся!" — вдохнула ему Даша в классическое веснушчатое ухо.
И тот продался за понюшку спешной, суетливой любви, которой они, поминутно оглядываясь, предавались на заднем дворе.
Солдатик смущался.
— Мне надо снять напряжение, — лепетал он.
— Нет, тебе надо снять штаны, — бормотала Даша. — Пихай, пихай… В карман, дурак, сначала! Успеешь…
Солдат приносил две плоские полулитровые фляжки, которые отлично помещались в накладные карманы брючного камуфляжа, что были на голенях справа и слева.
Уже наступил вторник — шел первый час ночи, и Будтов уже распрощался со старцем, трясшим головой и помававшим посохом, уже различал знакомые очертания межпланетной бомбы, когда Даша Капюшонова соскользнула с кровати и потрясла его за плечо.
— Фролыч! — прошептала она, пугливо озираясь. — Фролыч! Гостинец приехал!
Спросонья Будтов никак не мог взять в толк, о чем ему говорят, а когда понял, то расплылся в хитрющей улыбке.
— Вот тебе и гипноз! — сказал он торжествующе. — Молодец, Дашка! Нам их гипноз — тьфу, мы люди тертые…
И он, немало не тревожась о гибельных кодах и антиалкогольных шифрах, приложился к фляжке. Как он и думал, ужасного ничего не случилось, только хорошее. На следующий день Минус Второй, развернув газету, озадаченно шмыгнул носом: ни с того, ни с сего обострились трения в Юго-Восточной Азии. Он подозрительно взглянул на Захарию Фролыча, перевел взгляд на Дашу, но оба выглядели невинными и безмятежными. Консерватор пожал плечами и перешел к разбору современных охранных систем.
Будтов украдкой подмигнул Даше.
Та кокетливо улыбнулась, посмотрела на свое слабое отражение в оконном стекле.
— Красота спасет мир, — сказала она тихо.
Глава 4
Минус Первый, памятуя о пожелании Захарии Фролыча, съездил в город и вернулся мрачный.
— Меня опередили, — сообщил он встревоженно. — Кто-то уже разбил ваше окно, и кот убежал.
Будтов, которому только что за десять минут закачали с сидерома в голову всю мировую литературу, ахнул и всплеснул руками, сожалея о верном товарище — все, бывало, терпевшем, все прощавшем.
Но кот не пропал. Он был голоден, верен хозяину и твердо намеревался разыскать последнего, тем самым органично вплетаясь в планы Аль-Кахаля. Аль-Кахаль и разбил окно, надеясь выманить кота и выследить с его помощью Захарию Фролыча.
Известно, что кошки, лишившись хозяина, способны проделать путь во многие и многие сотни километров. Не раз сообщалось, как они, израненные, ободранные и отощавшие, внезапно возникали на пороге нового жилья, где их встречали растроганные владельцы. Тем паче это касалось кота Будтова, которого гнала в путь не только тоска по собеседнику, но и жесточайший абстинентный синдром. С ним творился подлинный Котарсис.
Аль-Кахаль обратил внимание на кота сразу, как только занял позицию напротив осиротевшего окна (встал в тени за телефонной будкой). Зачем он это сделал, Радикал не знал и сам. Вообще, у него было скверное настроение: Ревизор, о присутствии которого доложил пронырливый стукач, был фигурой совершенно лишней. И, наверно, единственной, которой Аль-Кахаль побаивался. Особенно мерзким было то, что Ревизор мог скрываться под личиной любого, кто так или иначе оказался замешан в происходящее. Дедуля. Майор. Генерал-гебист. Сам Спящий, наконец, вот будет номер…
И Аль-Кахаль доверился интуиции. Вскоре он был вознагражден: заметил за пыльным стеклом кота, стоявшего на задних лапах и усиленно пытавшегося достать до форточки. Аль-Кахаль улыбнулся, мысленно хваля Будтова за присутствие в его снах милых и преданных четвероногих друзей. Он вышел из тени, воровато оглянулся, подобрал кирпич и быстро пересек улицу. Стараясь не задеть кота, разбил стекло, но тот перепугался и спрыгнул с подоконника в комнату. Аль-Кахаль нахмурился, однако через пять минут просиял: кот осторожно выглядывал из-за парадной двери. Радикал обругал себя стареющим уродом: зачем было устраивать погром? Дверь! Дверь в квартиру Будтова оставалась незапертой, и кот мог выйти, когда ему вздумается. Аль-Кахаль утешился тем, что выступил в роли катализатора, стимула к этому нелегкому кошачьему решению. Кот, который, вероятно, привык в своих путешествиях пользоваться окном, скоблил его лапой, не помня с похмелья об альтернативных возможностях.
— Кс-ссссс! — просвистел Аль-Кахаль.
Кот не обратил на него никакого внимания. Он деловито огляделся и быстро засеменил к помойке. Аль-Кахаль бросился за ним и настиг возле баков. Из одного торчал возбужденный, ободранный хвост; радикал на цыпочках приблизился, заглянул и увидел, что зверь облизывает битый пузырек из-под какого-то лака.
— Ага, — пробормотал Аль-Кахаль. Первым его желанием было приманить кота, купив ему спиртного, однако он тут же смекнул, что не следует портить коту аппетит. Не нужно сбивать со следа умное животное.
Кот неизбежно приведет его, куда надо. Сердобольные старушки не помеха: никто из тех, кто вздумает подкормить несчастного кашкой или рыбкой, не сможет завоевать его сердца. Догадаться же о тайном пороке кота способен не каждый — разве что тому уж слишком повезет, и он сойдется с кем-то, похожим на пропавшего хозяина. Но этого Аль-Кахаль не допустит.
Когда кот вяло нажрался каких-то обрезков, Аль-Кахаль отступил на два шага, боясь, что близость его способна возбудить чувство ужаса даже в коте. Он зря боялся: ужас, который испытывал кот, был гораздо, гораздо сильнее. Пронзительно мяукая, зверь опрометью бросился в подворотню. Аль-Кахаль выскочил за ним и побежал, поминутно останавливаясь: когда кот замирал с приподнятой лапой, выбирая направление. В первый день они продвинулись не слишком: кот устал и залег в одном из подвалов. У бомжей, обитавших по тому же адресу, возникли виды на кошатину, но Аль-Кахаль успел вовремя, после чего жители подвала уже никогда не испытывали никаких влечений естественного свойства. Там, где они очутились, хотеть было нечего и нечем. И некому; лишь голые потерянные сознания беззвучно вопили в кромешном Ничто.
Аль-Кахаль укрылся за трубами и бочками, на подстилочке. Кот, вынюхивая след, привел его в тот самый подвал, где недавно скрывались Спящий и Минус Третий. Радикал, догадываясь о такой возможности, тщательно обыскал помещение, но не нашел ничего, одну лишь пробочку с какого-то пузырька. Пробочка — она пробочка и есть, из нее много не выжмешь. Он дал коту понюхать находку, и тот сладострастно лизнул замечательный предмет. Аль-Кахаль вздохнул и начал готовиться к очередной медитации. Но ему помешали снова: злая судьба принесла в подвал то ли дезинсекторов, то ли дератизаторов. Мясные молодцы, одетые в фартуки, респираторы и сапоги при виде Аль-Кахаля на секунду опешили: уж больно прилично был одет клиент может быть, пьян? Аль-Кахаль молчал, углубляясь в тайны Космического Яйца. Часть его сознания бодрствовала: из-под полуприкрытых век он следил за котом, готовый в любое мгновение прийти ему на помощь. Однако этого не потребовалось, ибо из двух объектов — Аль-Кахаля и кота — главный дератизатор первым выбрал Аль-Кахаля. Он пнул Радикала сапогом, каковым поступком и завершилась его дежурная смена.
