Привет, красавица - Энн Наполитано
Однажды, когда мать ушла в магазин, Алиса порыскала в ее стенном шкафу и комоде. Вины за собой она не чувствовала, считая это важным изысканием по вопросу жизни или смерти. Если у матери есть тайная проблема, Алиса должна знать о ней. Она осмотрела одежду, украшения, косметику, туалетные принадлежности. В прикроватной тумбочке нашлось кое-что интересное — конверт с фотографиями.
Снимки, запечатлевшие Джулию с сестрами, были сделаны лет пятнадцать назад. На одном фото, где четыре сестры стояли в обнимку, Джулия и Сильвия выглядели девочками-подростками. Алиса различала сестер, потому что в поездках во Флориду листала бабушкины фотоальбомы и старалась запомнить увиденное. На снимке между сестрами не было даже маленького просвета, словно они — одно целое. Сильвия положила голову на плечо Джулии, Эмелин и Цецилия одинаково улыбались, глядя в объектив. Все сестры были так похожи, что казались четырьмя вариантами одного человека. Алиса никогда не видела маму такой счастливой.
Еще на одном снимке Сильвия, уже постарше, с ребенком на руках (видимо, с Алисой) сидела на кушетке. Хотя у нее мог быть и свой ребенок, кто знает. На последнем фото с какого-то торжества в объектив смотрели человек тридцать. Дедушка Чарли, раскинув руки и широко улыбаясь, глядел на дочерей. Бабушка Роза, наверное, качнула головой, потому что вышла нечетко. Юная Джулия была в джинсах, волосы растеклись по плечам. Сестры стояли с ней рядом. Похоже, кто-то отпустил шутку — у всех на фото такие лица, словно вот-вот расхохочутся. Алиса разглядывала снимок, выискивая человека, с которым они похожи. Она никогда не видела фотографий отца, но знала, что унаследовала его цвет волос и глаз. Однако все на фото выглядели как Падавано.
Вернув конверт с фотографиями на место, Алиса задумчиво стояла возле маминой кровати. Находка укрепила ее в мысли, что она должна что-нибудь обнаружить и хорошенько запомнить. Она редко думала о том, что у нее есть тетушки, живущие в другом городе. Бабушка Роза рассказывала о своих дочерях, когда те были маленькими, о дедушке Чарли и доме на Восемнадцатой улице, но вот мама вела себя так, словно ее жизнь началась только после их с Алисой переезда в Нью-Йорк. Почему единственные фотографии из прошлой жизни не стоят в рамках, а спрятаны в тумбочке? Будь у Алисы большая семья, она бы чувствовала себя увереннее. Осязаемое доказательство существования родственников, с которыми нет связи, породило легкую панику и напомнило о ломоте в ногах.
Вечером, вместе готовя с матерью ужин, Алиса спросила:
— Почему ты не общаешься с сестрами?
Джулия уже достала все ингредиенты для мясного рулета, но опять полезла в холодильник. Текли секунды тишины, и Алиса впервые с того момента, как начала стремительно расти, поняла, что молчание матери умышленно. Что это сигнал прекратить расспросы. Алиса поняла, что тяжелые дыры тишины были разбросаны по всему ее детству — они возникали всякий раз, когда она затрагивала нежелательную тему. Отец и его смерть, детство Джулии, ее сестры.
— Иногда я связываюсь с Эмелин и Цецилией, но мы в разных городах, у нас много всяких дел, — сказала Джулия. — Когда с родными живешь в одном доме, вы близки, но потом вырастаешь, и пути ваши расходятся.
Прежде Алиса подчинялась сигналу матери и меняла тему. Но теперь она хотела знать, что скрыто за этим молчанием. Потому-то и рылась в ящиках комода — в надежде наткнуться на разгадку.
— А Сильвия, Эмелин и Цецилия по-прежнему близки?
— Не знаю. — Лицо Джулии было бесстрастно. — Наверное, раз живут в одном городе. — Она помолчала. — Я горжусь тем, что я взрослый самодостаточный человек, для женщины это редкость. Если правильно тебя воспитаю, то и тебе никто не будет нужен.
Алиса представила, как она и мать машут друг другу с двух маленьких необитаемых островов.
— Почему ты задаешь такие вопросы? — спросила Джулия.
Алисе хотелось сказать: «Потому что мне кажется странным, что немногие семейные фотографии лежат в тумбочке, что из всей семьи мы видимся только с бабушкой Розой, а праздники отмечаем одни или с миссис Лейвен и ее родственниками. Потому что у тебя три сестры, и я тоже хочу сестру, чтобы делить с ней комнату и болтать перед сном».
— У нас с тобой прекрасная жизнь, — сказала Джулия. — Верно?
— Да, — кивнула Алиса, понимая, что мать ждет ответа, и, потом, так оно ведь и было. «Пока что, — мелькнула мысль. — А если что-нибудь случится?»
В следующий раз оставшись в квартире одна, Алиса позвонила бабушке Розе.
— Мама поругалась с сестрами? — спросила она.
Алиса знала, что вопрос бабушку удивит, и все же рассчитывала получить ответ. В бабушкином доме повсюду были следы прежней жизни семьи: над кушеткой фотографии дочерей в рамках, на другой стене — переехавшие из Чикаго лики святых мучениц, взглянув на которые мама всякий раз закатывала глаза. Кроме того, Роза любила поговорить, у нее не бывало этих провалов тишины.
— Конечно, они цапались. В семье случаются перебранки, как без этого?
— Мы с мамой никогда не ссоримся. И с тобой тоже.
— Твоя правда. Видать, каждое поколение лучше прежнего. Все, что происходило между моими девочками, касалось только их. Думаешь, они мне что-нибудь рассказывали? Я же мать.
— Странно, что я никогда не общалась со своими тетями. Да, Эмелин к нам приезжала, но я была совсем маленькая и ничего не помню. Моя подруга Кэрри постоянно встречается со своими дядями и тетями. Мне как будто… — Алиса замешкалась, — чего-то не хватает. А мама не хочет об этом говорить.
— Кто бы сомневался. Но я не желаю огрести неприятности, что-нибудь разболтав без ее ведома.
— Я
