Истории Фирозша-Баг - Рохинтон Мистри
Никто, кроме старика, который только что появился.
– Доброе утро, – говорит он.
И Берта поворачивается, перестает орать, улыбается. Ее муж встает и устанавливает кресло старика в удобном месте. В холле будет тихо, пока там сидит старик.
Все безнадежно. Мой первый урок плавания. Я испугался воды. Интересно, когда это случилось, ведь я любил плескаться в волнах в Чаупатти. А тут всего лишь бассейн. Откуда взялся этот ужас? Попытаюсь вспомнить.
Имея на вооружении «Короля серфинга», вхожу в школу и иду к бассейну. К доске объявлений прикреплен листок с инструкциями для новичков. Все должны принять душ, после чего в восемь часов собраться у неглубокого конца бассейна. Когда я захожу в душевую, оттуда выходят трое молодых ребят, наверное, из предыдущей группы. Один из них зажимает себе нос, второй начинает негромко напевать: «Чурки все воняют карри». Третий, обращаясь к первым двум, говорит: «Скоро вся вода будет со вкусом карри». Все трое уходят.
Наша группа смешанная, но роскошной женщины из моих фантазий в ней нет. Приходится довольствоваться другой – в сплошном розовом купальнике, с каштановыми волосами и несколько выпирающим животом. С виду ей лет тридцать пять. Ничего особенного.
Инструктора зовут Рон. Почувствовав некоторую нервозность в группе, он пытается вселить в нас энтузиазм. Наконец мы в воде, в том конце бассейна, где неглубоко. Рон показывает, как лежать на спине, и спрашивает, кто хочет попробовать. Вызывается розовый купальник. Он ее поддерживает, просит откинуться назад и погрузить голову в воду.
У нее хорошо получается. И, когда мы смотрим на ее лежащее на воде тело, я замечаю то, что не было видно на суше: вьющиеся волоски, случайно выбившиеся из-под треугольника, покрытого розовым спандексом. Язычки волн, плещущиеся вокруг этой дельты, словно лаская и дразня, заставляют каштановые волоски оживать самым соблазнительным образом. Гребни и впадины маленьких волн, возникших благодаря движению наших тел, послушно омывают ее, и завитки то свободно колышутся внутри гребня, то прилипают к мокрым бедрам, сев на мель из-за неизбежных волновых впадин. Я мог бы бесконечно на это смотреть, и мне хочется, чтобы демонстрация лежания на воде никогда не закончилась.
Потом нам показывают, как нужно двигать ногами, схватившись за поручень и опустив лицо в воду. В лежании на воде и болтании ногами проходит почти час. Все это время я пытаюсь не упускать из виду розовый сплошной купальник, наблюдая краем глаза с разных углов выбившиеся лобковые волоски. Наконец Рон вызывает желающего для последней демонстрации, и я выхожу вперед. К моему ужасу, инструктор ведет группу к другому концу бассейна. Там, где глубина четыре с половиной метра. Вода такая прозрачно-голубая, что видно дно. Рон берет металлический обруч, прикрепленный к длинной деревянной палке. Он предлагает мне взяться за обруч, прыгнуть в воду и попробовать перебирать ногами, а он будет палкой меня направлять. Совершенно безопасно, говорит он. Демонстрация того, как движение ногами заставляет тело плыть вперед.
Отказываться поздно. Кроме того, я так испуган, что не смог бы найти подходящих слов, даже если бы захотел. Все, что он говорит, я делаю как во сне. Момент прыжка не помню. А потом понимаю только, что глотаю воду и барахтаюсь изо всех сил, цепляясь за обруч, потому что жизнь моя явно висит на волоске. Рон подтаскивает меня к поручню и помогает вылезти. Группа хлопает.
Мы расходимся, и у меня в голове одна мысль: а что бы было, если бы я отпустил обруч? Подо мной четыре с половиной метра воды. Меня передергивает, и я делаю несколько глубоких вдохов. Ну все! На следующей неделе не пойду. Инструктор – человек безответственный. Или его совершенно не волнуют жизни цветных эмигрантов. Вспоминаю троих парней. Может, бассейн – это прибежище какой-то расистской организации, поставившей своей целью уничтожение всех цветных пловцов, чтобы вода оставалась чистой и никто не глазел похотливо на их белокожих сестер.
Лифт поднимает меня наверх. Грохочут дверцы. Когда я заворачиваю в коридор с запахом лекарств, из своей квартиры высовывается ПЖ.
– Сегодня вечером Берта громко кричала на мужа, – сообщает она мне.
– Ну и хорошо, – отвечаю я, и она недовольно хмурится.
Старик сидит в холле. На руках у него толстые шерстяные варежки. Интересуется, как я поплавал. Наверное, видел, как я уходил вчера с полотенцем. Говорю, что неплохо.
– Когда-то я много плавал. Полезно для кровообращения. – Он хрипло дышит. – У меня все время холодные ноги. Холодные, как лед. И руки тоже.
Лето заканчивается, и я глупо отвечаю:
– Да, сейчас уже не так тепло.
При мысли о следующем уроке плавания мне становится худо. Но, перебирая в памяти тот кошмарный понедельник, вспоминаю выбившиеся из-под купальника каштановые волоски. Они неудержимо меня влекут, и я решаю пойти.
Конечно, это ошибка. На сей раз мне страшно опускаться в воду даже в том конце, где мелко. Все уже окунулись, а я все еще стою наверху. Чувствую себя довольно глупо и соскальзываю в воду.
Инструктор Рон говорит, что мы начнем с повторения техники лежания на воде. Я не тороплюсь. Наблюдаю, как женщина в розовом сплошном обтягивает свой купальный костюм и опрокидывается назад, чтобы добиться идеального лежания на воде. Но меня ждет разочарование. Сегодня розовый треугольник из спандекса полностью обтягивает тело, ничего из-под него не выбивается – ни пушинки, ни волосинки. Нет даже раздражения после депиляции. Как на подретушированных телах моделей из гламурных журналов. Пустота ее безупречно упакованного холмика – чистое предательство. Теперь она подстрижена под одну гребенку с остальными женщинами в группе. Зачем ей это понадобилось?
Из-за груза разочарования мне еще тяжелее управляться с водой, и она все чаще попадает мне в легкие. В нервном возбуждении все оставшиеся от часа минуты я пытаюсь держаться на поверхности, дрыгаю ногами и каждые две секунды высовываю голову, чтобы глубоко вдохнуть и постоянно иметь запас драгоценнейшего воздуха, но при этом выгляжу чересчур взволнованным и теряю всякое достоинство.
На следующие уроки не иду. После трех пропущенных мне звонит инструктор Рон. Говорю, что у меня был грипп и я до сих пор плохо себя чувствую, но постараюсь прийти на следующей неделе.
Больше он не звонит. Мой «Король серфинга» сослан в ящик с ненужными вещами. Общий счет потерь: одна фантазия и тридцать долларов. И никакого водного возрождения. Бассейн, как и пляж Чаупатти, родил мертвого младенца. Но между ними есть разница. Вода
