Любовь пахнет понедельником - Соня Субботина
Староста вздохнула и нехотя отдала преподавательнице весь свой арсенал: два телефона, часы и бумажные шпоры. Что же сказать родителям на этот раз? В рассказы о сумасшедшей бабке они уже не верили, как назло, мать и сестра тоже учились у неё. Несчастливый билет? Никто не сдал? Прорыдала вместо подготовки в подушку из-за Ильи Александровича? Нет уж, это слишком. Родителям незачем об этом знать, пусть дальше думают, что она регулярно ночует у лучшей подруги. Пусть хотя бы где-то у неё будут настоящие друзья, которые не отворачиваются только потому, что какой-то козёл выставил тебя полным посмешищем. А то, что эта подруга существует только в воображении родителей, а не в реальной жизни, уже неважно. Катя глупо верила, что это любовь с первого взгляда, но оказалось, что чувства были только у неё. В его объятиях в номерах отеля она тонула, не желая выныривать в тот мир, где все от неё чего-то ждали. Встреч раз в неделю было достаточно, чтобы построить убежище из иллюзий, которое сейчас болезненно рушилось. Его осколки мучительно проникали в тело, ныли где-то за грудиной, но достать их каким-нибудь длинным пинцетом в свете ламп, не отбрасывающих тени, было не более реально, чем заставить Илью Александровича влюбиться. Она чувствовала себя дурой, но не потому, что не знала биохимию, а потому, что так глупо попалась на крючок и не разглядела за смазливым лицом жестокости и дурных намерений. Пожалуй, в будущем эта ситуация послужит ей уроком на всю жизнь, но сейчас она, как любая девушка с разбитым сердцем, искала, кого винить в своих несчастьях. Возможно, цена ошибки будет слишком высокой. Катя сдала лист, на котором были написаны только фамилия и номер билета. На полях красовались наивно нарисованные пятилистные цветочки, которые староста оставила в попытках отвлечься, чтобы не разрыдаться прямо в учебной аудитории. Опять вечером придётся выслушивать про разочарование и позор семьи и понимать, что «не дотягивает» до старшей сестры. Возможно, терпеть крики и снова сдерживать слёзы.
Глава 27
Мечта номер один
Всё наше прежнее смежное, и практически.
Бьёт меня её нежное-нежное электричество.
Pyrokinesis. Нежное электричество
Мармышка прыгнула на ногу Еве и по тёплым клетчатым домашним штанам вскарабкалась на колени, откуда было легче запрыгнуть на стол. Оказавшись там, кошечка прямой наводкой направилась к атласу и разлеглась, закрыв собой сразу обе страницы. Ева посмотрела на время и поняла, что стоит сделать перерыв. Студентка взяла на руки кошечку и укуталась вместе с ней в мамин палантин. Малютка довольно заурчала. Несмотря на тёплые весенние деньки, по вечерам они обе сильно мёрзли.
И почему все так не любят понедельники? Для Евы первый день недели означал одно: скорую встречу с Мирославом. Они пересекались в медгородке и шли в анатомичку, где им предстоял как минимум час вдвоём, прежде чем к ним придёт Алина Олеговна. Конечно, они много времени проводили вместе и за пределами института, но эти минуты среди пластинатов были для Евы особенно ценными. Была в этом какая-то странная, даже немного извращённая романтика. Если, конечно, не думать, что изучаемый объект из анатомических структур был когда-то живым человеком. Такие мысли могут испортить романтический момент даже заядлому любителю анатомии.
Каждый раз, когда они стояли, склонившись над рукой, ногой или срезом головы, Ева ощущала сильную близость. Студентка была готова поклясться, что в такие моменты между ними возникали разряды, а воздух начинал ионизироваться. Но от этого электричества не хотелось отпрянуть. Наоборот, она боролась с совершенно детским желанием: сунуть пальцы в розетку и посмотреть, что же произойдёт. А вдруг на этот раз всё будет иначе, и Мира никогда не допустит, чтобы она снова ощутила боль предательства? Они были связаны одной идеей, одной целью, шли в одном направлении. Ева хотела бы всю свою жизнь провести так, рядом с Мирой, желая, чтобы их пути никогда не разошлись. Хотя долгосрочное планирование не было её коньком. Да и зачем сейчас думать, что злодейка-судьба разведёт их в ординатуры по разным специальностям или, ещё хуже, по разным городам, когда этот человек сейчас рядом с тобой, мило хмурится, вспоминая очередной эпоним, или смеётся, как и ты, запоминая забавные названия?
Они смотрели на одни и те же пластинаты, зачастую находясь настолько близко друг к другу, что их руки и головы соприкасались. Одновременно находили одни и те же структуры, их пальцы сталкивались, и по коже обоих пробегали мурашки. Они отдёргивали руки, смотрели друг на друга и улыбались. Знала бы Ева, как Мирослав хотел поцеловать её в такие моменты, от её ревности к Ире не осталось бы и следа. И не просто поцеловать, а нежно расцеловать каждый сантиметр этого прекрасного лица, которое слишком часто оказывалось настолько близко, что сдерживаться было слишком сложно, почти невыносимо.
Когда могли, они приходили в корпус пораньше и сидели в анатомическом музее, изучая кости, любезно предоставленные лаборантами кафедры, и заспиртованные внутренности. Очень много времени провели около большого черепа, показывая и называя на скорость места выхода всех двенадцати пар черепных нервов. Мирослав всегда поддавался, делая вид, что забыл, как на латыни будет «круглое отверстие», или что никак не может найти верхнюю глазничную щель, лишь бы ещё раз увидеть её улыбку. Ева же всегда была слишком рада своим победам, чтобы хоть на минуту задуматься, что в таких пустяках не ошибается даже самый слабый первокурсник, и заподозрить какой-то подвох. Многие банки уже давно разгерметизировались, а какие-то были разбиты при странных обстоятельствах и подтекали. Так что воздух в анатомичке был пропитан парами спирта, любви и формалина. Но единственным запахом, который чувствовала Ева и в котором ей хотелось раствориться без остатка, как кусочку щелочного металла в воде, был сладковато-терпкий запах одеколона Мирослава.
Пятницы всегда портила своим присутствием Ира, но первый день недели был их днём, и этих минут никто не мог у них отобрать. Рядом с Мирославом Еве совсем не хотелось думать об анатомии. Хотелось только болтать, смеяться и наслаждаться его близостью. И если бы Мира менее ответственно относился к подготовке, а Зинаида Михайловна, со своими опросами, не нависала над этой парочкой зловещей тенью, то они давно бы уже достали из ниоткуда чай в термосе,
