Песчаная роза - Анна Берсенева
Открылось окно на первом этаже, раздался женский голос:
– А ну пошла отсюда, шалава!
Ксения с трудом поднялась и побрела дальше. Или в обратном направлении? Да какая разница!
Необходимо подумать о том, что ей теперь делать. Всякий взрослый здоровый человек сам отвечает за свою жизнь. Папа так говорил, и она считала это правильным. Но проверить, так это в действительности или нет, не успела: жизнь сначала бросила ее в такие обстоятельства, в которых она отвечать за себя не могла, а могла лишь сопротивляться им, а потом положила, как птенца, на ладонь Сергея Васильевича, и ей показалось даже, что она ему дорога… Но иллюзии когда-то заканчиваются, как ни велик соблазн нежиться в них бесконечно.
Надо пойти на вокзал и взять билет до Москвы. Что делать в Москве, непонятно, но не в Минске же оставаться. Документы у нее с собой, есть и деньги, которые Сергей Васильевич положил в ее сумочку в Париже. Много ли их, и какие это деньги, кстати? Франки, марки? Или, быть может, советские рубли? Надо где-то присесть и рассмотреть.
Ксения огляделась. Незаметно для себя она вышла из узких переулков на довольно широкую улицу. Перед ней высилось массивное здание с лепным декором. Скульптура над его угловым балконом представляла собой какую-то греческую богиню. Пройдя по этой улице дальше, Ксения увидела на противоположной ее стороне что-то вроде парка – темнели деревья. Наверное, там есть и скамейки, и никого не возмутит, если она сядет на одну из них и рассмотрит содержимое собственной сумочки. Да, ей необходимо присесть. Голова кружится, живот отвердел от напряжения, колени дрожат, и вся она дрожит тоже, потому что промокла и продрогла.
Парк был, скорее, сквером с памятником посередине. Подойдя ближе, Ксения увидела, что это не памятник, а фонтан – бронзовый мальчик, обнимающий лебедя. Фонтан был отключен, но звуки, похожие на шелест воды, слышались отовсюду. Она догадалась, что это шелестят под ветром опавшие листья. На плакате с красным солнцем написано было название нынешнего месяца – листопад, она запомнила. Каждый штрих сегодняшнего дня врезался ей в сердце, будто проведенный раскаленным ножом.
Вокруг фонтана стояли лавочки, на одну из них она присела. Хотела открыть сумочку, но пальцы не слушались. То ли замерзли, то ли она не нужна даже собственным пальцам. Ксения огляделась, словно кто-то, явившись неожиданно, мог ей помочь. Никого вокруг не было. Но было что-то доброе в самом этом сквере. Необъяснимо, но очевидно. Печально и сочувственно смотрел, обнимая лебедя, мальчик. Красивое здание, виднеющееся в отдалении между деревьями, было ярко освещено, из него доносилась музыка, и Ксения почувствовала себя как в домашней шкатулке.
Однако и мальчик с лебедем, и здание с музыкой, и силуэты деревьев – все казалось смутным, сумрачным. И только образ Вероники сиял в ее сознании.
Как совершенна эта женщина! Как чувствуется в каждом ее движении, во взгляде, ярком и ясном, свободная уверенность в собственных силах! Она даже ростом ему вровень. И дорога настолько, что он отказался ради нее от всего, к чему стремился.
«Я не оставила бы его, что бы с ним ни случилось. – Мысли клубились у Ксении в голове, как туман. – Но это… Это не случай. Это его жизнь. Его любовь. Ничего… с этим… не поделать… и значит…»
Мысли начали путаться, слова – наползать друг на друга. Музыка стихла вдалеке. Двери освещенного здания открылись, из него стали выходить люди. Похоже на театральный разъезд… да, наверное… смеются, разговаривают… Местингетт… при чем же… вечер с ним… счастье… никогда больше…
Это были последние слова, сколько-нибудь отчетливые в ее сознании. После них его заполнил сплошной туман.
Глава 14
У тумана запах лекарств. И он теплый. Как одеяло. Укрывает с головой. Нет, не с головой, она ведь чувствует запахи.
Ксения открыла глаза. Над ней потолок, высокий и тускло освещенный. Вокруг слышатся неясные звуки. Она повернула голову. Два ряда коек. На каждой кто-то лежит, и с каждой доносится сонное бормотание, или храп, или стон.
Вместе с обонянием, зрением и слухом вернулась способность сознавать, что с нею происходит. И память вернулась тоже. Она в больнице. Ее привезли сюда с улицы. Что с ней случилось? Скорее всего, потеряла сознание. Промокла, промерзла – от этого, наверное. Надо спросить кого-нибудь.
Ксения попыталась сесть, но это ей не удалось. Она не чувствовала собственного тела, не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Как странно! И пугающе.
– Ачуняла, дзяучынка? – услышала она. – Вось и добре.
К ее кровати подошла маленькая старушка. Не подошла, а подкатилась, так похожа она была на снежный шарик.
– Что со мной случилось? – чуть слышно спросила Ксения.
Хорошо хоть губы не онемели.
– А я ж ня ведаю! – Старушка пожала кругленькими плечами. – Зараз, зараз пра усё спытаешся.
Она покатилась к двери и исчезла. Ксения снова попыталась встать или хотя бы сесть, и снова ей это не удалось.
– Лежите, пожалуйста, Ксения Андреевна! – услышала она. – Вам пока не надо вставать.
И увидела Веронику, идущую от двери к кровати. На ней был белый халат. Плотно повязанная косынка скрыла чудесную сеть ее волос, но от этого лицо стало лишь выразительнее. Глаза сияли в полумраке, как синие звезды.
– Вы… – прошептала Ксения. – Почему вы здесь?
– Я здесь работаю, – ответила Вероника. – То есть не здесь, не в гинекологии, а в хирургии. Ночью в приемном покое дежурила. И тут вас карета скорой помощи привозит. Как же вы так!
– Меня в гинекологию положили?.. – пробормотала Ксения. – Почему?
– Ну а куда же? У вас ни травм, дзякуй божа, ничего. Только резкий упадок сил. У беременных такое бывает. Устали или переволновались, может. Кажется, ничего опасного, но оставили вас понаблюдать.
– Кто… беременный?
– Не пришли еще в себя? – улыбнулась Вероника. – Я вам чаю заварю.
– Но как же?! – шепотом воскликнула Ксения. – Как может быть… беременность?..
– Да почему же не может? – пожала плечами Вероника. – Одиннадцать недель, доктор говорит. Странно, что вы не знаете.
– Я… Даже не думала! У меня кровотечения такие мизерные сделались, редкие, подолгу вообще не бывало, я и перестала следить… Давно уже. Думала, это оттого, что пустыня, жара…
– Какая пустыня?
– Сахара.
– Матка Боска, куда вас занесло!
