Раиса Крапп - Пересекающий время
- Увы... Они только мучают господина барона.
- Как это начинается и как проходит?
- Никаких признаков беды, ничто ее не предвещает, накануне он весел, и кажется абсолютно здоровым. Но во сне вдруг впадает в это ужасное состояние и приходит в себя только утром. Весь следующий день он слаб, как ребенок, еда вызывает у него отвращение. Но что меня особо пугает... я ни с кем об этом не говорила... Мне кажется, не измученное тело доставляет ему непереносимые страдания...
- А что?
- Не знаю... Мне страшно посмотреть в его глаза, такая там бездна боли...
- Глаза... зеркало души...
- Да... - выдохнула женщина, - страдает его душа... Помоги же ему! Ради Всевышнего - ты поможешь?
- Надеюсь, что да. Я сделаю все, что возможно. Но теперь оставьте меня наедине с господином бароном и прикажите никому не входить, если не хотите непоправимо навредить своему господину.
- Я сделаю все так, как ты скажешь, только дай мне возможность надеяться! - с готовностью согласилась женщина.
Через минуту они остались одни. Адоня молча всматривалась в лицо Лиенты.
- Вождь, - проговорила она, и голос ее дрогнул. - Помоги мне. Вспомни, что ты не Яссон Гондвик. Ты - Лиента. Вспомни все.
* * *
Экран погас, но Андрей продолжал сидеть, бессмысленно упершись в него взглядом. Так прошла минута, другая...
- Андрей, нельзя так. Возьми себя в руки.
- Последнее время я только этим и занимаюсь, - пробормотал Андрей, запрокидывая голову на спинку кресла.
- Какая польза от твоих терзаний? Они как-то помогают Адоне?
Андрей бросил на Линду короткий взгляд, помолчав, сказал:
- Прежде я тоже думал, что разуму можно абсолютно все подчинить.
- Прости, Граф...
- Ты думаешь, это я Адоню изменил, из дикарки цивилизованного человека сделал? Ничего подобного. Это я человеком становлюсь. Теперь я хотя бы понимаю, чем мы за свою "цивилизованность" заплатили: мы и не заметили, как в гонке этой обронили главное, что человека от биоробота отличает. За достижение почитает, гордимся - вот как распрекрасно получается у нас не только телом распоряжаться, но чувствами своими. Свою рыбью невозмутимость выдаем за достоинство и снисходительно классифицируем человечность эритян, их чистоту и открытость, как анахронизм - нецивилизованные, какой с них спрос. А они более люди, чем мы. Ты хочешь, чтобы я, наконец, обрел прежнюю невозмутимость и разумно оценил ситуацию. "Да, - скажу я себе, - что тут поделаешь". И спокойно займусь каким-нибудь чрезвычайно важным делом... Мне отвратительна наша "разумность"!
- Пожалуйста, перестань. Просто замолчи и все.
Он сжал челюсти.
- Замолчи, - снова тихо повторила Линда. - Это все неправда.
- Не все, - угрюмо возразил Андрей.
- Думаешь я не понимаю, что ты умираешь от страха за нее? Но это как-то по-другому должно быть... конструктивно.
- Но что я могу для нее сделать?! Помоги мне, подскажи! Я больше не могу так бессмысленно ждать!
- Андрей, ты и сам знаешь - мы и Адоня разные. Способности ее нечеловеческие, ими не владеем ни ты, ни я, никто из нас. Через это не переступить. Рисковать еще кем-то из эритян?..
- Нет. Мы не знаем, что там с ними происходит. Линда, столько времени прошло, и я понятия не имею, что с ней, жива ли она!
- Андрей, тебе не показалось, что в последний раз Адоня ушла сама? По крайней мере это случилось не неожиданно для нее. - Опустив голову, Андрей молча слушал. - А если она смогла подчинить это явление? Надо ждать. Это единственное...
Он резко поднял голову, в упор посмотрел на нее.
- Не надо меня утешать, ладно? Ты не можешь мне сказать ничего, что я сам не знаю. И про последний ее уход. Ты очень хорошо говоришь, как раз то, что я хочу слышать. И так и тянет ткнуться тебе в жилетку и повсхлипывать. А ты будешь гладить меня по голове и говорить успокоительные слова. Не делай меня слабым. Разве что-то изменится? Ты поняла, что я хочу сказать? Я не твой пациент, поэтому запрещаю всякие твои психотерапевтические беседы.
- Да, командор, я поняла.
Линде захотелось заплакать, так больно ей было смотреть на него. Он сидел перед погасшим экраном. Большие руки, лежащие на пульте были какими-то безвольными, бессмысленными... Но и теперь он не позволял жалеть себя.
- Линда, - заговорил он, не поднимая головы. - Мы с Адоней разные, да. Но мы по-настоящему любим друг друга. Это ведь не может быть пустым звуком, сотрясением воздуха. Неужели нас ничто не объединяет? У близких людей единое энерго-информационное поле?
- Полевые изменения ни так уж быстро происходят. Но у старых благополучных семейных пар...
- Да нет же! Когда супруги становятся похожими друг на друга, это уже никакие не полевые изменения, это явная общность, на физическом плане, - с досадой проговорил Андрей. - А начинаться все должно гораздо раньше. Ну, думай, Линда!
- Допустим, ты прав. И что?
- А то, что где-то вот здесь, - он постучал себя по лбу, потом ткнул в грудь, - или может здесь где-нибудь, мы продолжаем быть вместе. Там есть все об Адоне, но я не слышу, не чувствую. Достань это из меня.
- Может скажешь, как?
Андрей молча смотрел. Отвернувшись от этого взгляда, Линда проговорила:
- Ты ведь даешь себе отчет, чего от меня требуешь?
- Хочешь, это в виде приказа будет. И снимет с тебя ответственность.
Линда посмотрела на него уничтожающе.
- Такой приказ я обязана нарушить. Я профессионал. У меня есть Правила Ответственности, слышал о таких? Когда у командора едет крыша, я обязана его приказы согласовывать с кем надо.
- Мы не в Отряде. Отряда это не касается.
- Тогда причем приказ?
- Ни при чем. А просьба?.. Личная просьба друга?
Помолчав, Линда проговорила:
- Ты осознаешь степень риска?
- Когда нас риск останавливал? И ты можешь выбрать наиболее безопасную методику.
- Безопасные тебе не подходят. От гипновнушения ты закрыт.
- А Эрит? У болота тогда никакое прикрытие не сработало.
- Ты забыл, в каком состоянии тогда был?
- Я попробую снять блоки, пропустить твои кодировки.
- Граф, это пустое, ты же сам знаешь.
- Но хоть попытайся! Используй методику повышенного уровня интенсивности.
- Твое безрассудство меня совсем не вдохновляет. Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Повышенная интенсивность - это для толпы. А если я прорву блоки и обрушусь ею на твое сознание, о каком подавлении речь? Я же его просто сотру!
- Линда, есть масса способов выключения сознания. Используй любой из них. Степень риска меня не интересует. Введи мне наркотик.
- Черт тебя побери, Граф! Я ведь не приставка к твоему желанию! Хоть немного считайся со мной. Меня риск интересует.
- Линда, милая, ты хочешь поставить меня на колени? Я буду умолять тебя на коленях. Я не авантюрист. Я не бравирую своей отчаянностью. Мне, в самом деле, плевать, что ты со мной сделаешь. Дай мне ее почувствовать... узнать хоть что-то. Я умоляю...
Линда посмотрела в его больные, тоскливые глаза и отвела взгляд. Помолчав, сказала:
- Я попробую. Дай мне подумать. Да, вот что... На всякий случай... Нам понадобится второй БИС.
Андрей встал и молча ушел. Несколько часов, до тех пор, пока Линда не позвала его, он провел с Адоней. БИС ввел ее в состояние искусственного сна. Искусственное дыхание и стимулирование функциональной работы всех жизненно важных систем организма, придали ей вид живой и здоровой. С тихим шелестом отошла прозрачная крышка камеры. Андрей взял ее руку, положил голову на широкий бортик, прижался лицом к теплой ладони. Он безуспешно попытался сглотнуть удушливый комок, когда вдохнул ее живой запах.
Часть двенадцатая
* * *
Адоня заперла двери словами-запорами, - даже краешек ее сознания не должен будет отвлекаться на посторонние заботы.
Теперь она явственно ощущала струение черных энергий вокруг Лиенты. Это было подобно тому, как если в теплой, прогретой солнцем воде, вдруг коснется тела холодная струя придонного родника. Холодные черные щупальца тянулись к Лиенте,
жадно оплетали жертву. Да, Лиента жертва, это знание принесло облегчение. Не от него зло - к нему, его не сделали источником зла, не Лиента ее главный противник в этом мире, значит, не с ним, а за него нужно будет бороться.
Теперь - поскорее отсечь от Лиенты щупальца черного спрута. Адоня призвала самые сильные защитные заклинания. Они сами собой возникали в памяти, будто не в первой ей было ими пользоваться. Она переплетала магию слова, и магию звука, и ритма, ткала из этих вензелей защитный купол над Лиентой. Когда плотность его стала осязаемой, она начертала знаки Огня и сожгла нечисть внутри купола, очистила его пространство. Подошла к кровати, склонилась над безжизненным телом.
- Лиента, друг мой, брат мой, вспомни, ты - воин. Сейчас ты должен вспомнить свое имя, свое племя. Ты - Лиента, вождь гордых лугар, а никакой ни барон Гондвик. Вспомни!
Адоня распрямилась, подняла лицо к высокому небу, которое видела сейчас сквозь все этажи и перекрытия замка, и сказала Слова Белого Воина, его заклинание перед боем.
