Родная страна - Кори Доктороу
Глава 12
Наутро я проснулся задолго до будильника, сполз с кровати и побрел в ванную, предаваясь тихой панике при мысли о том, сколько работы мне предстоит сделать сегодня. Натянул футболку, которая показалась наименее пахучей, и решил, что продержусь еще день в тех же носках, что накануне. Хотел было опрокинуть в рот чашку мюсли, как вдруг взгляд упал на газету, лежавшую на кухонном столе, там, где ее оставила мама. Газета была толстенная, как библия, которую дают в отелях, и называлась «Сан-Франциско Кроникл». Ее испокон веков клали нам на крыльцо каждое субботнее утро.
Стоп. Каждое субботнее утро. Сегодня суббота. Я отставил недоеденные мюсли и плюхнулся в кухонное кресло. Весь адреналин, побуждавший меня встать и выйти из дома, вылетел из организма чуть ли не со свистом.
Пять минут спустя я все еще сидел в кресле и размышлял, как провести свободные дни. В последний раз настоящие выходные выпадали мне еще в школе, да и то приходилось учить уроки. Я решил, как в старые добрые времена, приготовить маме и папе роскошный завтрак с нормальным кофе вместо той бурды, которую они обычно пили. Я сварю ее в своем замечательном аэропрессе. Потом не торопясь приму душ, приберусь в комнате, загружу полную стиральную машину, отправлюсь в Нойзбридж, стряхну пыль со своего «Секретного проекта Х-1» и постараюсь наладить 3D-принтер, чтобы он нормально заработал хотя бы к следующему Burning Man. Я поджарил фантастические трехмерные оладьевые скульптуры, изобразил даже печеный шагоход в стиле «Звездных войн», а кофе получился — в точности цитирую мамины слова — великолепный. Родители отдали должное моей прибранной комнате, я сунул в рюкзак Зверя Колченогого, сел на велосипед и покатил в Нойзбридж. Меня согревало приятное ощущение, что я наконец-то сумел обрести ту самую, давно утерянную «нормальность».
В Нойзбридж я прибыл около половины одиннадцатого, и в столь ранний час народу там было немного. Я снял с полки свой ящик с инструментами, сдул гипсовую пыль со всякой поломанной всячины, привезенной с фестиваля. Нашел свободный рабочий стол, кивком приветствовал бритоголовую девушку, которая за соседним столом учила младшую сестренку паять. Взял баллончик со сжатым воздухом, стал прочищать свой принтер от пыли и приводить его в рабочее состояние. Мало-помалу погрузился в свои мысли, изредка прерываясь, чтобы отхлебнуть клаб-мате — эта сладкая немецкая газировка, приправленная кофеином и экстрактом чая мате, считается официальным напитком компьютерных клубов по всему свету. Идеальный стимулятор.
Закончив с чисткой принтера, я взял мультиметр и стал прозванивать все схемы, начиная с электропитания и продвигаясь по системе все дальше и дальше. Где-то на полпути я, кажется, нашел место, где скрывалась неисправность, — шаговый моторчик был смонтирован задом наперед. Я раскрыл Зверя и стал искать схему установки, размышляя про себя: «Черт возьми, если выяснится, что все дело было только в этом, то, значит, я полный болван».
Но естественно, поставив ноутбук на рабочий стол, я не мог хотя бы одним глазом не заглянуть в почтовый ящик. Раскрыть ноутбук и не проверить почту — это все равно что подойти к буфету и не стащить печенье.
Кому: [email protected]
От: Мокрый Утечкодержатель
Тема: доксы кэрри джонстон
Делай с ними что хочешь
Вместо подписи стоял крошечный псевдографический портрет Гая Фокса, составленный из букв и знаков препинания. К письму был прикреплен гигантский zip-архив.
Я прекрасно понимал, что может содержаться в этом архиве. Доксы, то есть персональные данные. Всевозможные факты и домыслы, какие только можно найти или сочинить про Кэрри Джонстон и ее карьеру. Мне доводилось видеть в составе доксов ученические табели за второй класс, в которых содержались не только сведения об успеваемости ученика, но и его медицинские данные и многое другое. Если тебя доксят, то докопаются до всего.
Я захлопнул ноутбук и закрыл глаза.
С одной стороны, мне очень не хотелось рассматривать документы из этой папки. У меня у самого имеется немало секретов. И я отлично представляю, как паршиво себя чувствуешь, когда кто-то тщательно перетряхивает твое грязное белье, ничего не оставляя без внимания. Именно это проделала со мной Кэрри Джонстон. И те придурки, которые взломали мой комп. Может быть, где-то на земном шаре перед кем-то сейчас всплывает электронное письмо с темой «Доксы Маркуса Яллоу».
Однако я прекрасно понимал, что открою этот архив. Обязательно. А кто бы удержался? Ведь Кэрри Джонстон — сущее чудовище, она бросает людей за решетку, пытает, убивает. Опьяненная властью военная преступница. Тварь и командует такими же тварями. И не будем забывать: она охотится на меня. Теперь, когда вся история выплыла наружу, разве «ЗИЗ» не вернется за мной? Скоро ли у меня на пути вновь вырастут Тимми и Шрам? Сбросят ли меня на дно Залива на этот раз?
Я непременно должен открыть архив. Это чистая самооборона. Думаю, Кэрри Джонстон еще не упрятала меня в какую-нибудь частную пыточную камеру только потому, что уверена: у меня хватило хитрости собрать такое вот досье и сделать так, что в случае моего исчезновения оно автоматически выложится в сеть. Мерзавцы вроде Кэрри Джонстон всегда полагают, что все остальные похожи на них. Не на меня. Те, кто похож на меня, хорошие люди. Мы имеем право заглянуть в чужое грязное белье. Особенно белье таких негодяев, как Кэрри Джонстон.
Ну и трус же я.
Я открыл архив и стал листать документы.
На моем месте вы бы тоже так поступили.
* * *
Прошла вечность, и меня вывел из забытья чей-то голос.
— Маркус!
Это был Лемми, тот самый коллега по Нойзбриджу, который подвез меня и Энджи домой после Burning Man. Бывший панк лет за сорок, с растянутым пирсингом в ушах и руками в синих татуировках сверху донизу. В механической мастерской он был сущим гением, и, когда у меня возникали вопросы о чем-нибудь большом, быстродвижущемся и смертоносном, я первым делом обращался к нему. Я не мог отделаться от ощущения, что он считает мои электронные проекты забавными игрушками — прикольными, но не идущими ни в какое сравнение с огромными деталями из прецизионно обработанного металла.
Возможно, он уже несколько минут говорит со мной, а я не слышу.
— Прости, — сказал я. — Зачитался.
Он улыбнулся:
— Слушай, я
