Лепестки Белладонны - Джулия Вольмут
Эльмира знала, что ей, звезде, ничего не будет за нарушение спокойствия. Может, сделают замечание или выпишут штраф. Но она все равно собиралась пристыдить подруг, испытывая удовольствие от ситуации: Мира-то знала, что контролирует каждую минуту.
– Видите? – спросила она. – Все из-за ваших пьяных выходок. Наверняка в соседнем номере живет старушка, в прошлом кинозвезда, и она ненавидит шум. А отдуваться кому? Мне! Или… кто знает… вдруг за стеной поселилась итальянская мафия?
Мира направилась открывать под испуганные взгляды танцовщиц. «Надо вскрикнуть, чтобы девчонки от страха описались!» – предвкушала она розыгрыш. Но, когда открыла дверь, напрочь забыла о подругах.
Эльмира физически ощутила, как улыбка приподняла уголки ее губ.
В пустом коридоре под светом теплых ламп ее ждал боксер, музыкант, красивый мужчина – Джек Льюис! На нем та же одежда – темные джинсы, футболка, толстовка на молнии, словно он бежал из клуба и только сейчас нашел верный адрес. Джек с взлохмаченными ветром волосами, с огнем в зеленых глазах и, самое главное, совершенно один.
– Простите, мисс Кассиль. Мистер Льюис сказал, что был сегодня, технически уже вчера, на вашем концерте. – Джек один, если не считать телохранителя, дежурившего всю ночь у номера немецкой рок-звезды.
– Все правильно. – Мира не сводила глаз с Джека: с мужчины, с которым танцевала и которого желала всем телом, всем сердцем, всей душой.
Ее настолько унесло в пьяно-счастливую эйфорию, что она не сразу заметила, каким взвинченным выглядел ее гость. Он смотрел на Миру, словно ждал объяснений.
Объяснений чего?
– Привет? – Она отсалютовала бутылкой фруктового пива.
Как бы Джек ни смотрел, что бы ни сказал, Мира вряд ли бы расстроилась. Он пришел! Он думал о ней весь вечер и не смог выкинуть из головы «своенравную немецкую звезду». Да-да, именно так. Мира мечтательно улыбнулась: она выгонит подруг из номера, заменит пиво красным вином, пригласит Джека, и они… они…
– Нам нужно поговорить. – Его голос отдавал железом: твердый и холодный. Льюис окинул ее удивленным взглядом, задержавшись на «потемневших» волосах, а потом вернулся к делу: – Твоя выходка на концерте угрожает моей репутации. Я сто лет не влипал в подобные истории… – Он вздохнул и, чуть подавшись вперед, словно собрался обнять Миру, спросил: – Могла бы ты дать опровержение? Я буду тебе благодарен.
Повисла тишина, только неисправный кондиционер посвистывал, пуская по коридору сквозняк. Во взгляде Джека Льюиса не было ничего от восхищения, на которое она рассчитывала. Брови соединились на переносице, глаза уставшие – так смотрят на едва знакомого человека. Джек пришел с конкретным вопросом и хотел получить конкретный ответ. Тишина затянулась, а неловкость усилило то, что телохранитель тактично отошел к дверям лифта, сообразив, что подопечной опасность, вопреки здравому смыслу, от коренастого и нервного мужчины не угрожает. Мира и Джек молчали несколько долгих секунд.
Наконец Мира ответила:
– Я не понимаю, – и крепче сжала бутылку пива. Стекло под пальцами скользкое. Как и ситуация.
Джек шумно выдохнул.
– Что тут можно не понять?! – Он из последних сил пытался сохранить самообладание. Голос спокойный, вкрадчивый, но в речи сквозит раздражение. – Белла… как там тебя?
– Меня зовут Мира, – тихо представилась она.
– Неважно! – бушевал Льюис. – Едем на ту дебильную радиостанцию.
Он схватил Миру за запястье, потянул в сторону лифта. Она отдернула руку. Его прикосновение – кипяток. Будоражит, путает мысли. Разве они не пойдут в ее номер? Разве они не…
– Все в порядке? – к ним мигом подлетел телохранитель.
– Прекрасно, – бросил через плечо Джек и вновь сосредоточился на Мире. – Представляешь, они решили, что у нас роман! Если для тебя это шутки, то для меня – грязь. Я женатый человек. Ты хорошая девчонка, помоги. – Ах, какой мужчина… Ему безразлично, что сейчас ночь: он собирался потащить ее через весь город ради своей цели. – Мира…
Она попыталась запечатлеть в памяти минуту, когда Джек впервые назвал ее по имени. Сомкнул и разомкнул губы, скользнул языком по нёбу, как одержимый Гумберт [5], и прошептал: «Ми-ра».
– Все в порядке, – повторила она телохранителю его же фразу – на большее не хватило сил. Только говори, Джек, говори…
И он заговорил:
– Ми-ра, в Америке легко можно уничтожить репутацию, а то и жизнь человека. У нас ничего не было, но завтра твой менеджер решит, что обвинить в насилии над его звездочкой известного человека – круто. Или подтвердить наш «роман» – круто. Если раньше не слушали таких девочек, как ты, то теперь не будут слушать таких мужчин, как я. Понимаю… – Джек потер кривоватую переносицу. Он избегал смотреть на Миру и, казалось, бледнел сильнее. – Вываливать на тебя… среди ночи… вот так, но… Ты начала это, верно? Пожалуйста, не порть мне жизнь.
На секунду Мирой овладело опьяняющее чувство власти. Так сходили с ума диктаторы – хотели больше и больше. Мира смотрела на Джека: он возвышался над ней, его сто восемьдесят против ее ста шестидесяти. Сейчас он казался маленькой букашкой, которую она могла взять в ладонь, ласково погладить или одним махом уничтожить. «Грех! Эльмира, ты мерзкая девчонка!» – голос в голове резанул по сознанию, перемешивая реальность и воспоминания. Мира прислонилась плечом к дверному косяку и прикрыла глаза. А рука Джека вновь оказалась у ее запястья.
– Отстаньте от меня, или я вызову полицию.
Сказала быстрее, чем осознала смысл слов. Построила стену. Открыла глаза, поднесла пиво ко рту, сделала глоток. Шипучий напиток обжег горло – как минутами ранее пальцы Джека обжигали кожу.
«Грех! Грех быть такой мерзавкой!»
– Уходите.
Джек сквозь зубы ответил:
– Давай… вызывай полицию, я напишу на тебя заявление. Если не хочешь по-хорошему.
– Вас никто слушать не станет, – весело ответила она, вновь глотнув пива. Сначала говорит, потом думает. Но ее сознание сегодня несется по алкогольно-разочарованному туннелю. – Вы сами сказали.
Как влюбленная Мира стала дерзкой Белладонной? Она поняла: Джек пришел ради своих целей, он не собирался провести с ней ночь. Усмехнувшись глупым мечтам, Эльмира опять сделала глоток пива – на дне бутылки треть напитка. Или она достаточно опьянела и осмелела, чтобы дерзить мужчине, перед которым в трезвом состоянии бы трепетала.
– Может, вы приехали, потому что в вашей жизни наконец-то что-то произошло? – спросила Мира.
Секундами ранее она боялась его прикосновений, но теперь хотела схватить за руку и выпроводить к чертовой матери. Знал бы он!..
Он не знал. И от возмущения приоткрыл рот.
В дверном проеме номера
