Армянские мотивы - Коллектив авторов
Чобан-Газар. Легенда Зангезура
Сусанна Давидян. Канада, г. Монреаль
Член Союза писателей Северной Америки. Работает в канадских русскоязычных газетах и журналах. Её рассказы публиковались в двухтомной Антологии русскоязычных писателей Северной Америки. Сусанна является победителем литературных конкурсов «ЛитЭлит», «Книжная полка», «Армения Туристическая», вошла в «короткий список» международного открытого евразийского литературного фестиваля и книжного форума OEBF-2017 и Евразийский Литсборник «Нить»-2018 год. Призёр Международного литературного конкурса «Армянские мотивы»-2019.
Имя Чобан-Газара было известно всему Зангезуру. Да разве только в этом чудесном живописном горном крае знали его? Через все сёла и деревеньки Армении слава о нём, как о народном целителе, передавалась из уст в уста. К нему обращались, когда была нужна срочная помощь, когда человеческая жизнь висела на волоске, когда от отчаяния опускались руки.
Едва у подножия гор начинали таять многометровые грязно-серые ледники, а в расщелинах каменистых гор Зангезура из-под снега появлялись первые цветы, едва от прогретой солнцем чёрной, сочной и богатой природными минералами земли начинал подниматься тёплый пар, как Чобан-Газар, высокий, костистый, с хурджином[2] через плечо, поднимался ранним утром в горы, завернув в чистую тряпку лаваш, немного зелени, кусок бараньего сыра, отдающего терпким, специфическим запахом, и сухофрукты. Воды в горах было вдоволь. Родники с чистой и прозрачной студёной водой были повсюду, но только человеку, рождённому здесь, среди вековых лесов, нетоптаных троп и каменных круч, было известно, где и как пройти, по каким дорогам и в какое время. Может, поэтому настырные турки так и не смогли завоевать этот девственно чистый край, в котором небо опрокинулось в глубину озёр, а чёрная земля рождала немыслимо богатые урожаи, словно платила труженикам стократную дань за их трудолюбие, пролитый пот и веру в свою землю и своё предначертание – жить на замшелых камнях, разбросанных повсюду. Из этих камней они научились строить добротные дома для жизни, куполообразные церкви для души и веры и ажурные резные хачкары[3] для вечного успокоения.
В доме Чобан-Газара на полках соструганного вручную деревянного шкафа в глиняной посуде и карасах[4] на полу он хранил свои травяные сборы – пастушью сумку и кору ивы, которой сбивали высокую температуру, листья крапивы и высохшие соцветия ромашки, помогающие при бессоннице, а ещё мать-и-мачеху, подорожник, пустырник и много других снадобий, о предназначении которых было известно только ему. На подоконниках подсыхали листья, в глиняных мисках лежали перевязанные корешки, в стеклянных тёмно-зелёных толстых бутылях с закрытым горлышком хранились настойки. Сколько раз домочадцы говорили ему: «Не ходи один в горы, мало ли что может случиться. Где потом тебя искать?»
«А что случится? – искренне удивляясь, как ребёнок, возражал он. – С кем я плохого обошёлся, чтобы меня обидели? Волки, и те меня не трогают, понимают, что не со злым сердцем я по горам хожу. Да и татары все меня знают, а те, кто не видел, так слышал. Я их всех лечу – и детей и стариков. Зачем меня обижать? От меня только польза всем.
Кто не помнил, как однажды русский губернатор послал к нему на арбе одного из своих солдат: его ноги распухли и почернели и были похожи на ствол старого, сгнившего дерева. Тамошние доктора хотели ампутировать конечности, но кто-то предложил отвезти солдатика в Горис.
Чобан-Газар вытащил нож, предупредив сопровождавшего, что если гной будет горький на вкус, то он не сможет ничем помочь. Быстрым движением провёл ножом по ране и, попробовав его, бросил извозчику:
– Расседлай быстрее коня. Лечить будем! Азариц, дорогой, – обратился к своему помощнику, – хаш[5] вари, снадобья вытаскивай! Лечить, кормить надо солдата нашего.
Художник Рубен Оганесян
Однажды ему привезли женщину, которая уже третий день мучилась в родовых муках. Газар ножом разрезал ребёнку темечко, зацепил его двумя пальцами и тихо-тихо вытащил малыша, а затем зашил шёлковой ниткой новорождённому головку.
Больных, привозимых к нему, обычно устраивали на ночлег в задней части дома. Азариц перевязывал им раны, давал настойки, а главное, кормил вкусно и сытно. Для этого костоправ Газар не жалел своих многочисленных баранов.
Все помнили и то, как Чобан-Газар спас родного брата пристава Гориса. Татары напали на него в горах, ограбили, избили до полусмерти и напоследок исполосовали голову острыми кинжалами, бросив на съедение кабанам и медведям. Когда умирающего нашли и привезли в больницу, то врачи только руками развели, мол, помочь невозможно, а родственники уже и не думали «Нарек»[6] ему в изголовье класть – всем было ясно, что не жилец он на этом свете.
Запричитали женщины, стали бить себя по коленям, рвать волосы, понимая, что жить ему осталось считанные дни. Так, наверное, и случилось бы, если бы не спустился с гор Чобан-Газар. Посмотрел внимательно глазное яблоко, пощупал пульс, а затем велел снять волосы с головы больного и послал за коровьей лепешкой, но предупредил, что нужна ему только такая, на которой есть плесень старая. Все армяне, у кого ноги-руки целы были, побежали по дорогам в поисках коровьей лепёшки. Ни одной на дороге не оставили. Спорили, пока несли, у кого из них самая старая, перекладывали с рук на руки, боясь, однако, трогать плесень – святое лекарство, о котором говорил Чобан-Газар. На неё вся надежда и была. Столько коровьего «добра» ему нанесли в больницу, что на горных дорогах чисто стало. Газар эту самую плесень и положил на рану своего больного.
– Вот и всё пока, – сказал он. – Не трогайте его, пусть лежит. А там уж, что Господь Бог пожелает. Всё, что в моих силах было, я сделал.
Через пару дней больной открыл глаза и увидев возле себя Газара. Тихим дрожащим голосом сказал:
– Ты здесь, Газар? Тогда я могу быть спокоен. Значит выживу…
После этого собрались горожане и вместе с врачами местной городской больницы написали письмо русскому царю Николаю Второму, чтобы тот своим высочайшим императорским указом наградил Чобан-Газара и представил к царской награде.
Художник Рубен Оганесян
Не каждый может людям столько добра делать, но, видно, род Ханзадьянов особенный, раз Господь наградил Газара способностью продлевать жизнь
