Замки - Ирина Леонидовна Фингерова
– Почему вы общаетесь с нами? – я, наконец, задала этот вопрос.
– Вы – самые интересные люди в городе, – не задумываясь, ответил Сережка и подлил мне вина, – пока не выросли.
– Ей хватит, – Владислав забрал у меня бокал, выпил залпом и заиграл какой-то знакомый перебор на гитаре Моргана горлышком от бутылки. Получился такой потусторонний звук.
Позвонила мама. Я сказала, что скоро буду.
Сережка учил Моргана вязать беседочный узел[6].
Мне так не хотелось домой. Отсюда видно звезды.
Адам и Лилит держались за руки, вино всё не заканчивалось. Я ела мягкий сыр, вкусный, я такого раньше не пробовала. Всё было так органично, а если и случались паузы – их не надо было заполнять. Эти паузы были как выдох после того, как набрал в грудь слишком много воздуха.
И снова – вздох.
А дома что? Червяки варикозных вен на ногах моей мамы и россыпь папиллом у нее на шее, я все время проверяю свои ноги и свою шею, у себя дома я боюсь старости, а здесь я вечно молода! Это так глупо, мне пятнадцать! Я не хочу, чтоб на меня смотрели снимки папиной печени, огромной циррозной печени, висящие над диваном, «для людей, чтоб стыдно». Людям все равно, папе все равно, а я не хочу! Не хочу!
Сережка сделал петлю, протянул через неё незакрепленный конец, проделал ещё несколько точных, быстрых движений, и одна петля оказалась внутри другой. Затянул.
– В честь Газебы, – пошутила я.
Сережка кивнул.
– Или хорошей беседы. Это всегда петля в петле.
Морган повторил за ним.
Мы все сосредоточенно молчали.
Что-то волшебное происходило прямо у нас на глазах.
– Ну, всё, – Морган выдержал паузу, – теперь смогу пришвартовать свой корабль, если что, – легонько пнул меня ногой, – пошли, проведу.
Глава 5
Если вы когда-нибудь смотрели «The Wall»[7] – вы знаете всё, что нужно про общеобразовательные школы.
Не то чтобы я чувствую себя немым куском мяса, который безжалостная мясорубка выплевывает прямо в огромный рот уродливого цветка-вагины, не то чтобы я сбриваю себе брови и ресницы перед зеркалом, не то чтобы толстогубый учитель зачитывает мои стихи перед всем классом (я не пишу стихи) и в классе у детей вместо голов – тыквы.
Но лучше и не скажешь. Правда.
Недавно я впервые пришла в «Отвертку». Это место держит друг Владислава – вертлявый скуластый Жук. Я смотрела на него, стоящего за барной стойкой, в окружении вытянутых бутылок из темного стекла, пивных стаканов, блестящих алюминиевых отверток, разноцветных лампочек, распечаток из атласа по лепидоптерологии[8] (ночная бабочка крупным планом – ужасающее зрелище), парящих в воздухе ловцов снов, диджариду, с которым он не расставался, кучи разобранных часовых механизмов, чемоданов вместо стульев, столов, подушек, я смотрела на него и думала, что он настоящий инопланетянин. Он бросил вызов Земле. У него своя планета.
Место, где можно улечься на широком подоконнике и плевать в потолок, не боясь, что плевки вернутся. Здесь не работают законы физики.
Жук разбавлял водку апельсиновым соком, мешал отверткой с желтой ручкой и производил натуральный обмен.
– Даешь бухло, получаешь восхищение, – сказал Владислав.
– С тебя десятка, – добавил Жук.
С отверткой в руках, в окружении бледно-голубых стен, бесконечных ламп разных форм и размеров (которые все равно не давали достаточно света, и это было хорошо), Жук напоминал Алекса из «Заводного апельсина»[9] и ещё одного мальчика с соседней улицы, нюхающего клей. Когда как.
Но он был Жуком. Отважным инопланетянином.
Пока я не встретила его на субботнем рынке, он покупал сушеную рыбу, картошку и что-то ещё, я не рассмотрела. Рядом стояла женщина в красном пальто с пушистым искусственным мехом и высоких сапогах, которые обтягивали полные икры, как чулки. У нее были черные жидкие волосы с пробивающимся светлым пробором и синие перманентные брови. Улыбалась она искренне. Но не мне. Пыталась сбавить цену на помидоры.
– Ромчик, еще творог надо, – сказала она Жуку.
Он помахал мне, и они ушли.
Хорошо, что они едят творог. Кальция много. Хотя лучше бы он пил молоко в баре «Корова» и совал отвертку в глаз бармену, если тот дерзит. Но он сам бармен. К тому же вполне счастливый Ромчик. Без всяких превращений в жука. Землянин.
Несколько дней назад я мыла в «Отвертке» пол. Не знаю, как так вышло. Я и дома-то не особо полы мою. Жук созвал всех на ночной кинопоказ. Как раз крутили «The Wall». Бесплатный вход. Ожидалось много народу, Жук даже притащил кучу старых матрацев и накрыл их цветастыми покрывалами, а кто-то взял и наблевал прямо на пол.
Жук принялся за уборку, но тут понял, что забыл купить вино, и сыр, и свечи, что-то ещё он говорил… Унесся быстрее, чем я успела сообразить.
В конце концов я заметила их с Владиславом на крыше соседнего здания. Пожарная лестница начиналась в полуметре от земли и, подтянувшись, можно было легко залезть на треугольную крышу. Они накурились в хлам и чуть не разбили головы, когда слезали.
В общем, я нашла какую-то вонючую тряпку, шампунь в туалете (Жук иногда оставался ночевать в «Отвертке») и повозила шваброй по полу. Стало чище.
Морган застал меня с тряпкой в руках. Пришлось выслушать лекцию по поводу того, что я не умею говорить «нет».
А я не умею.
Неделю назад у меня была сильная ангина, я провалялась дома дней десять. А всё из-за Моргана, потому что нахваталась холодного вечернего воздуха! Я думала, что умру, и все время щипала себя за шею. Есть такой китайский рецепт. Щипать, пока не появится синяк. Улучшает кровообращение. Мама тыкала мне в горло карандашом с ваткой, вымоченной в растворе Люголя. На вкус как йод. Или это и есть йод? Было трудно подавить рвотный рефлекс. Но в качестве альтернативы она предлагала уринотерапию. Так что я согласилась на йод. А потом она разрисовала мне все пятки оранжевой сеткой.
А кроме того заставляла пить не меньше десяти кружек чая в день. Ненавижу чай с лимоном и малиновым вареньем.
Мама нашла подработку во Дворце культуры. Украшает зал для областного фестиваля театра кукол и готовит декорации. Терпеть не могу театр кукол. Это как англоязычные псевдонимы, за которыми скрываются Ваня
