Николай Гоголь - Том 5. Женитьба. Драматические отрывки
Подколесин. Да как же ты их спровадишь?
Кочкарев. Ну, уж это мое дело. Дай мне только слово, что потом не будешь отнекиваться.
Подколесин. Почему ж не дать? Изволь. Я не отпираюсь: я хочу жениться.
Кочкарев. Руку!
Подколесин (подавая). Возьми!
Кочкарев. Ну, этого только мне и нужно.
(Оба уходят.)
Действие второе
Комната в доме Агафьи Тихоновны.
Явление I
Агафья Тихоновна одна; потом Кочкарев.
Агафья Тихоновна. Право, такое затруднение — выбор! Если бы еще один, два человека, а то четыре — как хочешь, так и выбирай. Никанор Иванович недурен, хотя, конечно, худощав; Иван Кузьмич тоже недурен. Да если сказать правду, Иван Павлович тоже, хоть и толст, а ведь очень видный мужчина. Прошу покорно, как тут быть? Балтазар Балтазарович опять мужчина с достоинствами. Уж как трудно решиться, так просто рассказать нельзя, как трудно! Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана Павловича — я бы тогда тотчас же решилась. А теперь поди подумай! просто голова даже стала болеть. Я думаю, лучше всего кинуть жребий. Положиться во всем на волю божию: кто выкинется, тот и муж. Напишу их всех на бумажках, сверну в трубочки, да и пусть будет, что будет. (Подходит к столику, вынимает оттуда ножницы и бумагу, нарезывает билетики и скатывает, продолжая говорить). Такое несчастное положение девицы, особливо еще влюбленной. Из мужчин никто не войдет в это, и даже просто не хотят понять этого. Вот они все, уж готовы! Остается только положить их в ридикуль, зажмурить глаза, да и пусть будет, что будет. (Кладет билетики в ридикуль и мешает их рукою). Страшно… Ах, если бы бог дал, чтобы вынулся Никанор Иванович; нет, отчего же он? Лучше ж Иван Кузьмич. Отчего же Иван Кузьмич? чем же худы те, другие?.. Нет, нет, не хочу… какой выберется, такой пусть и будет. (Шарит рукою в ридикуле и вынимает вместо одного все). Ух! все! все вынулись! А сердце так и колотится! Нет, одного! одного! непременно одного. (Кладет билетики в ридикуль и мешает. В это время входит потихоньку Кочкарев и становится позади). Ах, если бы вынуть Балтазара… что я! хотела сказать Никанора Ивановича… Нет, не хочу, не хочу. Кого прикажет судьба.
Кочкарев. Да возьмите Ивана Кузьмича, всех лучше.
Агафья Тихоновна. Ах! (вскрикивает и закрывает лицо обеими руками, страшась взглянуть назад).
Кочкарев. Да чего ж вы испугались? Не пугайтесь, это я. Право, возьмите Ивана Кузьмича.
Агафья Тихоновна. Ах, мне стыдно: вы подслушали.
Кочкарев. Ничего, ничего! Ведь я свой, родня, передо мною нечего стыдиться; откройте же ваше личико.
Агафья Тихоновна (вполовину открывая лицо). Мне, право, стыдно.
Кочкарев. Ну, возьмите же Ивана Кузьмича.
Агафья Тихоновна. Ах! (вскрикивает и закрывается вновь руками).
Кочкарев. Право, чудо человек, усовершенствовал часть свою… просто удивительный человек.
Агафья Тихоновна (понемногу открывает лицо). Как же, а другой? А Никанор Иванович — ведь он тоже хороший человек.
Кочкарев. Помилуйте, это дрянь против Ивана Кузьмича.
Агафья Тихоновна. Отчего же?
Кочкарев. Ясно отчего. Иван Кузьмич человек… ну просто человек… человек, каких не сыщешь.
Агафья Тихоновна. Ну, а Иван Павлович?
Кочкарев. И Иван Павлович дрянь, все они дрянь.
Агафья Тихоновна. Будто бы уж все?
Кочкарев. Да вы только посудите, сравните только; это, как бы то ни было, Иван Кузьмич! А ведь то, что ни попало: Иван Павлович, Никанор Иванович, чорт знает что такое.
Агафья Тихоновна. А ведь, право, они очень… скромные.
Кочкарев. Какое скромные! Драчуны, самый буйный народ. Охота же вам быть прибиту на другой день после свадьбы.
Агафья Тихоновна. Ах, боже мой! Уж это точно такое несчастие, хуже которого не может быть.
Кочкарев. Еще бы! Хуже этого и не выдумаешь ничего…
Агафья Тихоновна. Так по вашему совету лучше взять Ивана Кузьмича?
Кочкарев. Ивана Кузьмича, натурально Ивана Кузьмича. (В сторону). Дело, кажется, идет на лад. Подколесин сидит в кондитерской, пойти поскорей за ним.
Агафья Тихоновна. Так вы думаете — Ивана Кузьмича?
Кочкарев. Непременно Ивана Кузьмича.
Агафья Тихоновна. А тем другим разве отказать?
Кочкарев. Конечно, отказать.
Агафья Тихоновна. Да ведь как же это сделать? как-то стыдно.
Кочкарев. Почему ж стыдно? Скажите, что еще молоды и не хотите замуж.
Агафья Тихоновна. Да ведь они не поверят, станут спрашивать: да почему, да как?
Кочкарев. Ну, так, если вы хотите кончить за одним разом, скажите просто: пошли вон, дураки!
Агафья Тихоновна. Как же можно так сказать?
Кочкарев. Ну, да уж попробуйте. Я вас уверяю, что после этого все выбегут вон.
Агафья Тихоновна. Да ведь это выдет уж как-то бранно.
Кочкарев. Да ведь вы больше их не увидите, так не всё ли равно?
Агафья Тихоновна. Да всё как-то нехорошо… они ведь рассердятся.
Кочкарев. Какая ж беда, если рассердятся? Если бы из этого что бы нибудь вышло, тогда другое дело; а ведь здесь самое большее, если кто-нибудь из них плюнет в глаза — вот и всё.
Агафья Тихоновна. Ну, вот, видите!
Кочкарев. Да что же за беда? Ведь иным плевали несколько раз, ей богу! Я знаю тоже одного: прекраснейший собой мужчина, румянец во всю щеку; до тех пор егозил и надоедал своему начальнику о прибавке жалованья, что тот наконец не вынес — плюнул в самое лицо, ей богу! «Вот тебе», говорит, «твоя прибавка, отвяжись, сатана!» А жалованья, однакоже, всё-таки прибавил. Так что ж из того, что плюнет? Если бы, другое дело, был далеко платок, а то ведь он тут же в кармане — взял да и вытер. (В сенях звонят). Стучатся: кто-нибудь из них, верно; я бы не хотел теперь с ними встретиться. Нет ли у вас там другого выхода?
Агафья Тихоновна. Как же, по черной лестнице. Но, право, я вся дрожу.
Кочкарев. Ничего, только присутствие духа. Прощайте. (В сторону). Поскорей приведу Подколесина.
Явление II
Агафья Тихоновна и Яичница.
Яичница. Я нарочно, сударыня, пришел немного пораньше, чтобы поговорить с вами наедине, на досуге. Ну, сударыня, насчет чина, я уже полагаю, вам известно: служу коллежским асессором, любим начальниками, подчиненные слушаются, недостает только одного: подруги жизни.
Агафья Тихоновна. Да-с.
Яичница. Теперь я нахожу подругу жизни. Подруга эта вы. Скажите напрямик: да или нет? (Смотрит ей в плеча; в сторону). О, она не то, что как бывают худенькие немки — кое-что есть.
Агафья Тихоновна. Я еще очень молода-с… не расположена еще замуж…
Яичница. Помилуйте, а сваха зачем хлопочет? Но, может быть, вы хотите что-нибудь другое сказать, изъяснитесь…(Слышен колокольчик). Чорт побери, никак не дадут делом заняться.
Явление III
Те же и Жевакин.
Жевакин. Извините, сударыня, что я, может быть, слишком рано. (Оборачивается и видит Яичницу). Ах, уж есть… Ивану Павловичу мое почтение.
Яичница (в сторону). Провалился бы ты с своим почтением! (Вслух). Так как же, сударыня? Скажите одно только слово: да или нет?.. (Слышен колокольчик; Яичница плюет с сердцов). Опять колокольчик!
Явление IV
Те же и Анучкин.
Анучкин. Может быть, я, сударыня, ранее, чем следует и повелевает долг приличия…(Видя прочих, испускает восклицание и раскланивается). Мое почтение.
Яичница (в сторону). Возьми себе свое почтение? Нелегкая тебя принесла, подломились бы тебе твои поджарые ноги! (Вслух). Так как же, сударыня, решите, — я человек должностной, времени у меня немного. Да или нет?
