Георг Хакен - Синий свет, свет такой синий (Есенин)
ЕСЕНИН. Как так?
БЕНИСЛАВСКАЯ. Так беззаветно и безудержно, всем существом, ничего не оставляя для себя, все отдавая.
ЕСЕНИН. Ничего. Вы поймете тоже. Простите, что обманул. Всего хорошего.
БЕНИСЛАВСКАЯ. Всего хорошего. Ваша смерть была бы легче для меня. (Уходит.)
ЕСЕНИН. Она такая дурочка,
Как те и та...
Вот почему Снегурочка
Всегда мечта.
Выпьем водки!
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Я не пью.
ЕСЕНИН. Напрасно. Тебе необходимо научиться. Водка помогает.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. От чего?
ЕСЕНИН. От тоски. От скуки. Если бы не водка и вино, я уже давно смылся бы с этого света! Еще женщины, конечно. Влюбишься, и море по колено! Зато потом, как после пьянки, даже еще хуже. До ужаса отвратительно. После них я так себя пусто чувствую, гадко. Обкрадывают меня, сволочи. А ведь у меня за всю жизнь женщин тысячи три было.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Не бреши.
ЕСЕНИН. Ну, триста-то у меня, поди, было.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Ну, уж и триста! Ого, загнул!
ЕСЕНИН. Ну, тридцать!
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. И тридцати не было!
ЕСЕНИН. Ну... десять?
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Вот это дело. Десять, пожалуй, было!
ЕСЕНИН. Где-то плачет.
Ночная зловещая птица.
Деревянные всадники
Сеют копытливый стук
Вот опять этот черный
На кресло мое садится,
Приподняв свой цилиндр
И откинув небрежно сюртук.
"Слушай, слушай!"
Хрипит он, смотря мне в лицо,
Сам все ближе
И ближе клонится.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Я не видел, чтоб кто-нибудь
Из подлецов
Так ненужно и глупо
Страдал бессонницей.
Ах, положим, ошибся!
Ведь нынче луна.
Что же нужно еще
Напоенному дремой мирику?
Может с толстыми ляжками
Тайно придет "она",
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?
Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую,
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.
ЕСЕНИН. А у меня была настоящая любовь. К простой женщине. В деревне. Я приезжал к ней. Приходил тайно. Все рассказывал ей. Об этом никто не знает. Я давно любил ее. Горько мне. Жалко. Она умерла. Никого я так не любил. Больше я никого не люблю. Увлечений нет. Один. Один. Не могу, ей-богу не могу! Хоть караул кричи или бери нож да становись на большую дорогу!
Черный человек исчезает. Есенин один перед зеркалом.
ЕСЕНИН. Не знаю, не помню,
В одном селе,
Может, в Калуге,
А может, в Рязани,
Жил мальчик
В простой крестьянской семье,
Желтоволосый
С голубыми глазами...
МАТЬ (появляясь). Сережа!
ЕСЕНИН. Ма, ты здесь?
МАТЬ. Скучаю я по тебе, сынок. Ночей не сплю, все думаю, как ты? Хоть бы весточку какую о себе прислал матери. Ведь не чужая я тебе, чай?
ЕСЕНИН. После праздников, ма, напишу тебе и отцу письмо.
МАТЬ. А ты нынче ночью опять с барыней встречался?
ЕСЕНИН. Да.
МАТЬ. Чего ж вы с ней делаете?
ЕСЕНИН. Ма, какое тебе дело, где я бываю и что делаю!
МАТЬ. Мне, конечно, нет дела, а я вот что тебе скажу, брось ты эту барыню, не пара она тебе, она замужняя. Муж у нее очень важный человек.
ЕСЕНИН. Да она с ним не живет.
МАТЬ. Как это не живет?
ЕСЕНИН. Они давно разошлись.
МАТЬ. У нее дети, Сережа, нечего и ходить с ней.
ЕСЕНИН. Нет у нее детей. Погибли они в автомобильной катастрофе.
МАТЬ. Ну, все равно. Женился бы на Гале, как она убивается по тебе. А эта барыня, она ведь старше тебя? Ишь ты, нашла с кем играть.
ЕСЕНИН. Я люблю Изадору. Мы с ней уже обвенчались.
МАТЬ. Обвенчались? Да кто вас венчал? Черт три раза вокруг елки обвел, вот и все венчание. Смотри, Сережа, если ты женишься без нашего благословенья, не показывайся со своей женой в наш дом, я ее ни за что не приму. Задумаешь жениться, с отцом посоветуйся, он тебе зла не пожелает и зря перечить не будет.
ЕСЕНИН. Да что я - ребенок? Мне уж самому тридцать лет.
МАТЬ. А ты мать-то слушай. Мать тебе худого не скажет. Эта твоя барыня, она ведь не наша, не русская, не нашей веры она, не православной. Колдунья, присушила она тебя, приворожила к себе. И имя-то у нее не бабье. Мужиков так зовут, Сидора! Смотри, дошастаешь по ночам. Вон наши константиновские бабы стали бояться ходить рано утром доить коров.
ЕСЕНИН. Все это бабьи страхи. Чего бояться?
МАТЬ. Не скажи. Не приведи тебя Бог в полнолуние оказаться на перекрестке дорог, в это время все колдуны и ведьмы там собираются и пляшут. И если попадешься им на пути - защекочут насмерть. Поэтому, если ночью окажешься на перекрестке, читай молитву: - "Да воскреснет Бог, и расточатся врази его". Тогда ни один колдун тебя не тронет. Боятся они этой молитвы.
ЕСЕНИН. Как интересно. Завтра же ночью пойду к перекрестку, и если кого поймаю, то намну ему бока!
МАТЬ. Что ты, в уме! Ты еще не пуганый! Разве можно связываться с нечистой силой. Избавь, Боже! Мне как-то довелось видеть раз, так спаси Господи еще раз встретить.
ЕСЕНИН. Где же ты ее видела? (Смеется.) Расскажи, ма!
МАТЬ. А ты не смейся! Я видела вместе с бабами, тоже к коровам шли. Только спустились с горы, а она, ведьма, тут и есть, во всем белом, с распущенными волосами, скачет на нас. Мы оторопели, стоим - ни взад, ни вперед. Глядим - с Мочалиной горы тоже бабы идут. Мы им кричать, они к нам бегут. Мы осмелели, бросили ведры, да за ней. Она от нас, а мы шестами за ней. Догнали ее до реки, а она там и скрылась в утреннем тумане, оборотилась в вихревой столб пыли. Старые люди говорили: надо бросить в него нож, а когда пронесется вихрь - нож найдешь весь в крови. Вихрь - это игра нечистой силы!
ЕСЕНИН. Все это сказки, ма! Нет никакой нечистой силы!
МАТЬ (протягивает ему большой нож). И все-таки возьми.
ЕСЕНИН. Что это?
МАТЬ. Нож
ЕСЕНИН. Зачем он мне?
МАТЬ. На всякий случай. Если к тебе в дом идет колдун, воткни нож под крышку стола, и он ни за что не войдет. Господи, спаси тебя, батюшка Николай Угодник! (Исчезает.)
ЕСЕНИН. К черту! Все к черту! (Отбрасывает нож в сторону.) Ведь я же не мальчик!
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК (появляясь в зеркале). И вот он стал взрослым,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою.
ЕСЕНИН. Нет, Дункан я любил, горячо любил. И сейчас еще искренне люблю ее. Вот этот шарф, ведь это ее подарок!
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Ее страсть к шарфам плохо кончится.
ЕСЕНИН. А как она меня любила! И любит. Ведь стоит мне только поманить ее, и она прилетит ко мне сюда, где бы она ни была, и сделает для меня все, что бы я ни захотел.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Все, кроме одного. Она не сможет сделать так, чтобы здесь напечатали твою последнюю поэму.
ЕСЕНИН. Ты прав. Жаль, что она не нравится редакторам. Лирику им от меня подавай, а ты думаешь легко всю эту ерунду писать? Я ведь знаю цену этим романсам. Никто тебя знать не будет, если не писать лирики. На фунт помолу нужен пуд навозу - все, что нужно. А что у меня осталось в этой жизни? Слава? Да нет! И она от меня уходит. А без славы ничего не будет! Хоть ты пополам разорвись - тебя не услышат.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Так вот Пастернаком и проживешь!
ЕСЕНИН. Написать бы одно четверостишие, такое, как у Пушкина - и умереть не страшно...
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. А мы не одно, а два напишем, да еще таких, что все долго не успокоятся. Садись за стол.
ЕСЕНИН (садится). У меня еще хватит сил показать себя. Я умею писать, я не выдохся. Я еще постою! (Замолкает.)
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Что с тобой?
ЕСЕНИН. Не могу. Дар пропал.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Ничего. Будем писать вместе. Строчку - я, строчку - ты. Готов?
ЕСЕНИН. Подожди, черт, пустая чернильница! В этой паршивой гостинице даже чернил нет.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Ерунда. Когда нет под рукой чернил, то пишут кровью. Вот и нож, кстати. (Поднимает отброшенный Есениным нож и протягивает ему.)
ЕСЕНИН. Ты что, с ума сошел?
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. А что? Чего ты испугался? Тебе же не впервой? Ведь ты уже вскрывал себе вену.
ЕСЕНИН. Когда?
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Год назад. Забыл?
ЕСЕНИН. Этого не было.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Ну не ври. А черная повязка на руке? Сам Эрлиху показывал.
ЕСЕНИН. Это я случайно. Стекло подвальное продавил.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Ну да, так я тебе и поверил! Нигде: ни на руке, ни на одном пальце - ни царапины. Ясно же: аккуратненько вену перерезал.
ЕСЕНИН. От тебя не отвертишься (Вскрывает себе вену ножом.) А, была, не была! Не так страшен черт, как его малюют! Начинай! (Приготовился писать.)
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. До свиданья, друг мой, до свиданья!
ЕСЕНИН. Милый мой, ты у меня в груди.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Предназначенное расставанье...
ЕСЕНИН. Обещает встречу впереди.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. До свиданья, друг мой, без руки, без слова...
ЕСЕНИН. Не грусти и не печаль бровей.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. В этой жизни умирать не ново.
ЕСЕНИН. Но и жить конечно не новей (Закончил записывать.)
