Георг Хакен - Синий свет, свет такой синий (Есенин)
ЕСЕНИН. Галя, где ты?
БЕНИСЛАВСКАЯ. На Ваганькове, Сергей Александрович.
ЕСЕНИН. Зачем ты пришла на кладбище?
БЕНИСЛАВСКАЯ. Самоубилась я здесь, на могилке. Лучше умереть, нежели горестная жизнь или постоянно продолжающаяся болезнь.
ЕСЕНИН. Кто в могиле?
БЕНИСЛАВСКАЯ. В этой могиле для меня все самое дорогое. Сергей, я тебя не люблю, а жаль! (Стреляет из пистолета в сердце, падает.)
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Вот ей уже наплевать. (Смеется.) Я ее друга убил!
Бениславская исчезает. В зеркале появляется Айседора Дункан. У нее в руках
красный длинный шарф.
ЕСЕНИН. Изадора!
ДУНКАН (смеется). Эссенин! Эссенин! Ай эм рэд! Я будет танцевать для русски революсс! (Начинает танцевать с шарфом.)
ЕСЕНИН. Стерва! Это она на костях моих пляшет!
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Только в костях есть вкус! (Смеется.) Я ее мужа убил! Ишь, расплясалась! Стой, хватит, Изадора! Шарф, ведь, штука опасная. Еще невзначай вокруг шеи обовьется, да и задушит.
Дункан исчезает.
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. А нам с тобой и веревочка в дороге пригодится.
ЕСЕНИН. Ты о чем?
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК. О веревке, которую ты с собой сюда привез. Доставай ее из чемодана и адьо. А Эрлиха ты зря просил написать для тебя некролог. Другие напишут. Но обещаю, что будет красиво. Ты только послушай: "Сергей Есенин обернул вокруг своей шеи два раза веревку от чемодана, вывезенного из Европы, выбил из-под ног табуретку и повис лицом к синей ночи, смотря на Исаакиевскую площадь".
ЕСЕНИН. "Черный человек!
Ты прескверный гость.
Эта слава давно
Про тебя разносится".
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
В переносицу...
Есенин швыряет трость в Черного человека, который стоит в зеркале. Тот исчезает.
Слышится звон разбитого стекла.
...Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один...
И разбитое зеркало...
Один. Даже повеситься можно от такого одиночества! Все! Уходите. Мне нужно остаться одному!
