Александр Зиновьев - Смута
Война пошла Партграду на пользу. Сюда эвакуировали из других мест ряд военных предприятий, институтов и научных учреждений. Поскольку немцы на Партградскую область не покушались, а обычная партградская нищета на фоне войны показалась сытостью и спокойствием, сюда из Москвы и других городов устремилась масса деятелей культуры и предприимчивых людей, не испытывавших желания закрывать своими телами амбразуры вражеских дотов и бросаться со связками гранат под вражеские танки. Они нарушили историческую непорочность Партграда. Хотя после войны они все испарились обратно, Партград благодаря им вкусил прелестей всестороннего идейного, духовного и морального разврата и уверенно встал на путь приобщения к мировой цивилизации.
Послевоенный период
Еще при жизни Сталина в Партграде завершили строительство химического комбината, Сырья для него в области не было. Потому пришлось провести несколько железнодорожных линий и шоссейных дорог, построить серию предприятий. Так одно тянуло за собой другое, и скоро в области появились заводы велосипедов, холодильников, стирального порошка, авиационных приборов и многое другое. Как острили местные интеллектуалы, область из отсталой сельскохозяйственной превратились в отсталую промышленную.
Смерть Сталина партградцы отметили двойным запоем. Первый запой был с горя. Длился он две недели. Второй запой был от радости. Длился он тоже две недели. После разоблачительного доклада Хрущева на съезде партии партградские лагеря опустели, и их пришлось временно законсервировать. Целый месяц партградцы вывозили на трясину сочинения, бюсты и портреты Сталина, где они исчезали бесследно. Как будто никакого Сталина и не было. Площадь и проспект Сталина переименовали в площадь и проспект Ленина. Статую Сталина переделали в статую Ленина.
При Хрущеве и при Брежневе поток всеобщего прогресса захватил и Партградскую область. Средний рост жителей увеличился на два сантиметра, а средняя высота домов — на два этажа. Такой темп роста города сопоставим с темпами роста Нью-Йорка, Токио и Нью-Мексико. Молодые люди стали носить джинсы и бороды. Джинсы носили уже на законных основаниях, так как они были местного производства. В прошедший период разрядки напряженности страна закупила в США завод по производству джинсов. И теперь она успешно конкурирует с США на рынках «третьего мира», правда — не по джинсам, а по чехлам для танков, самолетов и ракетных установок. Джинсы переименовали в молодежно-спортивные брюки. В газетах написали, что в советском обществе джинсы, в отличие от прогнившего Запада, служат делу построения коммунизма, что у советской молодежи и в джинсах бьется пламенное комсомольские сердце. О том, что джинсы стоили больших денег на черном рынке и были доступны совсем нетрудовой молодежи, об этом газеты умолчали. Бороды сначала встревожили руководителей области. Обратились за инструкциями в Москву. Оттуда ответили, что на данном этапе бороды временно допускаются, лишь бы за ними не прятались нездоровые мысли и настроения.
Девицы стали терять невинность на три года раньше, чем до войны. При этом они в два раза реже беременели, хотя противозачаточные средства выдавались по особому списку и только к революционным праздникам. Впрочем, число внебрачных беременностей возросло во много раз сравнительно с довоенными годами. Женщины избавлялись от плодов греха «дедовскими методами» (по словам прессы), а именно — путем абортов.
Начало подниматься сельское хозяйство. Именно в это время начала свою карьеру Евдокия Тимофеевна Телкина, ставшая впоследствии заведующей сельскохозяйственным отделом обкома партии и прозванная Маоцзедунькой. На совещании передовиков сельского хозяйства она высказала крылатую фразу, которая мгновенно облетела всю область и принесла ей (Маоцзедуньке) популярность в народе: «В нонешнем году, — сказала она, — наш урожай в США обещает быть хорошим». Если бы фраза не была крылатой, то как она облетела бы область размером со среднее европейское государство?
В семидесятые годы модернизировали военный завод. Теперь стало не стыдно показывать отсталую технику западным шпионам. Построили предприятие по освоению сворованной на Западе новейшей технологии. Одним словом, ко времени начала горбачевской перестройки одна Партградская область производила промышленной продукции больше, чем вся Российская Федерация в конце двадцатых годов.
Освоение трясинных земель
На территории области расположена самая большая в стране (а может быть и в мире) болотная трясина. Трясина — это не просто болото или место, заливаемое водой. Воду там совсем не видно. Внешне трясина выглядит весьма привлекательно: трава, цветы, ягоды, кустарники, полянки. Прямо-таки природный рай, Но если вы по неведению или по неосторожности туда забредете, вы обнаружите, что это райское обличие прикрывает бездонную вязкую грязь. Но будет уже поздно, и вы не успеете предупредить никого о таящейся здесь опасности. Ивам никто не сможет помочь. И вы исчезнете навечно и бесследно. Расположенные по соседству исправительные лагеря и сверхсекретные предприятия (атомное, химическое и бактериологическое) со стороны трясины вообще не охраняются, она надежнее любой охраны. Еще ни одному заключенному не удалось бежать этим путем. И ни одному любопытному не удалось проникнуть в район секретных предприятий через трясину. Местные критически настроенные интеллектуалы рассматривали трясину как символ нового общественного устройства. За это их время от времени наказывали, высылая из города в упомянутые секретные предприятия и лагеря.
Обуреваемые заботой о благе народа партийные вожди области не раз предпринимали попытки начать освоение трясины (как писали в газетах, «трясинных земель»). Получив за это награды и повышения в чинах, они оставляли свои затеи. Как потом писали те же газеты, «попытки освоения трясинных земель глохли в трясине бюрократизма» Последнюю попытку (самую значительную) предпринял Петр Степанович Сусликов, когда он стал первым секретарем Партградского обкома партии. За эту попытку Петру Степановичу присвоили звание Героя Социалистического Труда. После этого Петр Степанович стал готовиться ко взлету на вершины партийного руководства в Москве и попытку свою оставил, как и его предшественники. Но в отличие от предшественников, он обратил внимание на одно достоинство трясины, благодаря которому она может сыграть выдающуюся роль истории: поскольку она засасывает в себя абсолютно все без всяких следов, то она способна засосать и осадки от атомного взрыва, ядовитые химические вещества и смертоносные бактерии. Если взорвать над трясиной самую мощную водородную бомбу, то последствия от взрыва будут не сильнее, чем от взрыва газа, который недавно произошел в новом десятиэтажном доме в новом жилом районе. Уже через пару дней трясина будет выглядеть так, как будто никакого атомного взрыва не было. А последствия от взрыва газа не могли ликвидировать в течение года.
Еще тогда, когда Сусликов возглавлял Партградскую. область, он сказал, что «в случае ядерной войны все население области переселится на трясину и воздвигнет на ней еще более грандиозное и светлое здание коммунизма, чем то, которое западные империалисты помешали нам воздвигнуть на сухом месте». А уже упоминавшаяся выше Маоцзедунька заявила, что область на трясине будет выдавать на-гора морквы, картошки, капусты и прочей сельскохозяйственной снеди в таком количестве и качестве, что даже свиньи жрать не будут. Выражение «выдавать на-гора» она усвоила во время встречи с шахтерами Донбасса. Партградские интеллектуалы по поводу этого заявления Маоцзедуньки острили, что свиньи эту «снедь» жрать не будут по той простой причине, что свиньи в области исчезли задолго до того, как Маоцзедуньке присвоили звание Героя Социалистического Труда за выдающиеся успехи области в сельском хозяйстве. Зато в области расцвело всеобъемлющее и всепоглощающее свинство. А трясину без шума и газетных сенсаций стали использовать как помойку для отходов атомной и химической промышленности.
Когда в Москве решался вопрос о строительстве первого в мире атомного предприятия для мирных целей, то выбрали именно Партградскую область, руководствуясь следующими соображениями. Область занимала первое место в стране по насыщенности исправительными лагерями. Заключенных можно было использовать на самых секретных и вредных для здоровья работах. Партградская трясина является самым удобным местом захоронения отходов атомного производства. Область расположена далеко от Москвы и закрыта для посещения иностранцами, В ней не происходило ничего такого, что могло бы привлечь внимание общественности. В области строились и планировались многочисленные секретные предприятия, которые нуждались в энергетической базе, независимой от обычных источников энергии и неуязвимой в случае войны.
