Циньен - Александр Юрьевич Сегень
А в марте 1969 года разразился конфликт между СССР и КНР из-за острова Даманский, который китайцы называли Чжэньбао и стали считать своим, поскольку фарватер реки Уссури изменился и теперь остров по всем международным законам попадал к Китаю.
— Но ты же знаешь, что по договору с царской Россией граница проходит не по фарватеру, а по нашему берегу, — говорил Мяо Ронг Великому Кормчему, когда они снова прогуливались по Великой китайской стене.
— Начхать на царскую Россию, — брезгливо отвечал Даошу. — Ее уже пятьдесят лет не существует. Воды Уссури давно унесли память о ней. И теперь мы будем считать по фарватеру, как принято во всем мире.
В боях на Даманском погибли тридцать советских и пятьдесят китайских военнослужащих. В воздухе запахло великой войной между двумя главными социалистическими державами.
* * *
В СССР давно уже правил не либерал Хрущев, а умеренный консерватор Брежнев. После снятия Никиты появилась надежда на возобновление дружбы.
Все неожиданно испортил совершенно дурацкий случай. Для прощупывания почвы Мао послал в Москву Чжоу Эньлая. Все шло хорошо: дружественные речи, здравицы, клятвы в будущей верности. Но во время банкета в Кремле изрядно поддавший маршал Малиновский, занимавший пост министра обороны, подошел к Чжоу Эньлаю и сказал:
— СССР и Китай как две ноги у одного туловища — марксизма-ленинизма. Но этим ногам мешали ходить две старые галоши — Хрущев и Мао. Мы свою галошу скинули. Теперь давайте и вы.
Присутствовавший при этом Мяо Ронг попытался лицом сделать знак переводчику Ли Юэжаню, но тот так самозабвенно работал, что не заметил, как перевел с русского на китайский чудовищную фразу.
Чжоу Эньлай пришел в бешенство и тотчас помчался обо всем докладывать Великому Кормчему.
— Из-за одного пьяного дурака нельзя обижаться на всю Россию, — сказал Мао Цзэдуну Мяо Ронг, но Мао был разъярен не на шутку:
— Если Брежнев лично приедет ко мне в Чжуннаньхай и проползет на коленях к моим ногам, умоляя о пощаде, тогда я еще прощу их.
Брежнев не приехал, послал вместо себя Косыгина, председателя Совета Министров СССР. Даошу соблаговолил встретиться с ним, но вел себя грубо, а под конец дискуссии заявил:
— Мы будем продолжать полемику с КПСС еще десять тысяч лет. Для Китая это не срок.
Но, прощаясь, Косыгин иронично заметил:
— Все-таки десять тысяч лет многовато. Назначьте хотя бы пять тысяч.
Мао оценил его иронию и махнул рукой:
— Ладно, не будем торговаться. Китай очень великодушен. Назначаю тысячу лет полемики.
Потом началась Культурная революция, и отношения с СССР продолжали ухудшаться. А когда накалились страсти вокруг острова, новый министр обороны Гречко предложил сбросить ядерные бомбы на важнейшие промышленные объекты Китая. Брежнев ограничился бомбардировкой китайского берега Уссури из установок «Град». Погибло более восьмисот китайских военнослужащих.
Все-таки, оценивая мощь советской военной машины, Мао не решился на войну с СССР, а осенью 1969 года Брежнев пошел на уступку и подарил Китаю остров, который отныне стал называться Чжэньбао. Америка и Европа так и не получили желаемого подарка в виде войны между СССР и Китаем.
* * *
Заканчивая Культурную революцию, накануне пятидесятилетия первого съезда компартии Китая Великий Кормчий отправил Мяо Ронга снова в Россию, чтобы тот мог своими ушами услышать, что говорят русские о китайцах.
Приехав в Москву, Мяулин первым делом отправился в Донской монастырь поговорить с усыпальницей, во мгле которой хранился любимый прах его незабвенной Ли. Живя в Москве, он несколько раз исповедовался и причащался. Заодно, как шпион, слушал, о чем говорят. Недавно прошел Собор Православной Церкви, и многие осуждали выступление Таллинского митрополита за то, что он призвал к осознанию исторической обусловленности Великой Октябрьской революции.
— «Революции, освободившей народы нашей Родины от капиталистического рабства», — с возмущением зачитывали слова из его выступления. — Каково! Митрополит призывает нас поклоняться Ленину!
Мяулин решил съездить в Таллин, но оказалось, что Таллинский митрополит, будучи управляющим по делам Патриархии, большую часть времени проводит в Москве, и китайский гость попросился к нему на аудиенцию. Далеко не каждый приезжий из КНР записывался на прием в Патриархию, и Ронгу очень скоро предоставили возможность пообщаться с возмутителем православного московского спокойствия. Тот оказался вежливым, добросердечным мужчиной сорока с небольшим лет, радушно встретил китайского гостя в Троице-Сергиевой лавре, целый час с ним беседовал, несмотря на свою загруженность. Сначала официально беседовали в кабинете богословской академии, потом отправились гулять под открытым небом, благо погода стояла солнечная. И тут беседа стала более откровенной. Каково же было удивление Мяулина, когда он узнал, что дед митрополита был белогвардейцем, семья в свое время бежала от советской власти в Эстонию.
— Как же вы произносите слова в защиту Октябрьской революции? — спросил Ронг.
— Изучая историю, мой дорогой китайский друг, я пришел к убеждению, что иного пути не было. Да, через кровь и страдания, через ереси и чудовищное человеконенавистничество наш народ прошел, дабы избавиться от большего рабства, которое несет в себе капитализм. В России этот уклад невозможен. Он приводит к омерщвлению души, к превращению человека в раба денег. Люди достойные не получают по достоинству своему, а люди пронырливые, бессовестные процветают. Не приведи Бог, чтобы в Россию вернулся капитализм!
Когда заговорили о современном состоянии идеи коммунизма, гость заметил, что в русском варианте не хватает национальной компоненты.
— Уже на второй день учредительного съезда компартии в двадцать первом году Мао Цзэдун явился в национальных одеждах, а все были в европейских костюмах, — поведал Ронг русскому архиерею. — Тем самым он сразу обозначил себя как национал-большевика. В России сменовеховцы пытались внедрить национал-большевистскую идею, но она так и не прижилась, поскольку слишком силен был Коминтерн. Во время войны с Германией Сталин закрыл Коминтерн как обанкротившуюся организацию. И потом, после победы над Гитлером, произнося речь за великий русский народ, он дал понять, что начинает движение в сторону государствообразующей нации. Теперь об этом забыли.
— И слова надо перевести на русский, — тихо произнес митрополит. — Ведь что такое «коммунизм»? Теория общности. А общность в русском языке имеет и очень возвышенный синоним — соборность.
— Это правда, — согласился Ронг. — В Китае мы употребляем родные слова. Коммунистическая партия называется Гунчаньдан. Вот бы и в России была не коммунистическая, а соборная партия!
— Не хватает еще и третьей компоненты. — владыка перешел почти на шепот. — Если бы и ее внедрить,
