Один день что три осени - Лю Чжэньюнь
Минлян подсел на кровать к Го Баочэню, тот его не признал; Минлян объяснил, что он друг Го Цзыкая, Го Баочэнь его так и не понял. Тогда Минлян вдруг опомнился, вынул мобильник, проверил разницу во времени: в Яньцзине – вечер, в Лондоне – утро, и набрал номер Го Цзыкая. Вскоре на том конце послышался голос приятеля:
– Вот так сюрприз, раньше ты всегда звонил ближе к вечеру.
– Отгадай, где я?
– Сиань – город большой, как тут отгадаешь?
– Я сейчас в Яньцзине, зашел в дом престарелых проведать твоего отца.
– Вот это да, так может включим видеосвязь, хочу его увидеть. У него с головой нелады, сам мобильником пользоваться не может, я его уже сто лет не видел.
Минлян переключился на видеозвонок и навел камеру на Го Баочэня.
– А вот и дядюшка, у него все превосходно.
Тут же он обратился к Го Баочэню:
– Дядюшка, с тобой разговаривает Цзыкай.
– Па, как себя чувствуешь?
– Хватит болтать, ходи уже, – махнул рукой Го Цзыкай.
Разговор не складывался, поэтому Минлян направил камеру на себя.
– У дядюшки только с рассудком проблемы, в остальном – полный порядок.
– Похоже, он располнел, вон какие щеки отвисли, – заметил Го Цзыкай, – скажи, чтобы ему не давали там таскать все подряд.
– Хорошо, – пообещал Минлян, – а чем ты сейчас занимаешься в Лондоне?
– Только что сдал вещи в химчистку, возвращаюсь домой. Кстати, это Темза.
Го Цзыкай навел камеру в сторону Темзы. По реке плыл какой-то кораблик.
– Вот тут и присяду, – проговорил Го Цзыкай.
Устроившись на берегу, он направил камеру на набережную, по которой прогуливались англичане и приезжие из разных стран. Затем Го Цзыкай стал наводить камеру на разные объекты и попутно комментировать, что это:
– Глянь, это Биг-Бен.
– Вижу, красота, – откликнулся Минлян.
Тут Го Цзыкай вздохнул:
– Увидав сейчас состояние отца, скажу тебе правду, Минлян, не стоило мне в свое время уезжать в Лондон.
– Ты о чем? – удивился Минлян, – Ты был самым перспективным в нашем классе.
– А оказался самым никчемным. Я уже так долго живу в Англии, но до сих пор так и не пригласил сюда отца, а сейчас даже если бы и пригласил, так он уже не в том состоянии. Точно говорят: о родителях надо заботиться пока они живы.
– Старо как мир, сложно совмещать в жизни карьеру и почитание родителей, ты же человек занятой.
– Занятость тут не при чем, основная проблема – разный менталитет.
– Ты о чем?
– Знаешь, я когда женился, то хотел пригласить в Лондон отца, а жена ко мне тут же с вопросом, мол, кто оплатит дорогу? Разумеется, я, – говорю я, а она мне: раз твой отец так хочет приехать, то пусть найдет возможность оплатить проезд; потом спрашивает: где он будет жить? Разумеется, у нас, – говорю я, а она мне: раз есть возможность приехать сюда, значит должна быть возможность, чтобы остановиться в гостинице; то есть мой родной отец мало того, что должен был сам оплачивать проезд, так еще и жить в гостинице. Разговоры на эту тему всегда заканчивались скандалом, поэтому приезд отца приходилось все время откладывать, вот и дооткладывали, что он уже успел умом тронуться.
Немного помолчав, Го Цзыкай добавил:
– Сейчас я бы и рад вернуться в Китай, поскольку мне эта Англия уже поперек горла, но у меня здесь, кроме жены, еще и двое детей, так что ни туда, ни сюда. Я никогда перед другими не ворошил грязное белье, раньше и знать не знал, что такое разный менталитет, а теперь вот на собственной шкуре прочувствовал.
Тут Минлян вспомнил, как во время разговора с отцом во дворике больницы, тот сказал ему, что – всю жизнь провел под одним знаком – «бедность»; еще он вспомнил сказанные на свадьбе дочери слова Фань Ючжи, который всю жизнь проработал водителем.
– Жена твоя тут не при чем, да и менталитет тоже, – решил успокоить друга Минлян.
– А что тогда при чем?
– Просто время не то, какое надо.
– В смысле?
– Помнишь, Лао Дун говорил, что твой отец в прошлой жизни был премьер-министром? Будь сейчас те времена и ему отцу пришлось бы наносить в Англию официальный визит, то, как бы тебе не хотелось оплатить его расходы, ты все равно не смог бы этого сделать.
– И то правда.
– А приехал бы премьер-министр в Лондон, то поселиться у тебя он бы тоже не смог.
– И то правда.
– А если бы премьер-министр отправился на встречу с британским премьером на Даунинг-стрит, 10 и пригласил бы с собой твою английскую супругу, она бы пошла?
– Конечно.
– А если бы перед своим отъездом твой отец пожаловал бы ей двадцать тысяч фунтов стерлингов в подарок, она бы их приняла?
– Конечно.
– Ну и при чем тут менталитет?
– Охренеть, – вырвалось у Го Цзыкая.
Приятели оба засмеялись.
– Минлян, это мой самый веселый день за весь год.
– Могу еще дать совет.
– Какой?
– Ты уже прожил немало лет, начинай вспоминать все свои тревоги, сколько было проблем, какими огромными и неразрешимыми они казались, а теперь взгляни на них с высоты сегодняшнего дня, они же яйца выеденного не стоят.
– Точно, – согласился Го Цзыкай и добавил, – пообщавшись с тобой, должен кое-что констатировать.
– Давай.
– Несмотря на то, что я учился за границей и получил степень доктора, ты умнее меня.
– Цзыкай, я человек непросвещенный, ты так надо мной не шути.
– Я говорю правду.
– Поговорить с другом по душам всегда приятно, – откликнулся Минлян и добавил, – как вернешься, приезжай в Сиань, навернем с тобой свиных лыток.
– Обязательно, и напьемся снова как следует.
Минлян отсоединился и тут же отметил, что он-то Го Цзыкая в Сиань пригласил, а тот его в Лондон – нет; судя по всему, Го Цзыкаю там и правда приходится несладко. Минлян невольно вздохнул.
На следующий день наступил Праздник середины осени. Узнав о приезде Минляна, хозяин яньцзиньского ресторана «Маршал Тяньпэн», Лао Чжу, отправил к нему подручного с приглашением прийти на ужин, чтобы вместе отметить праздник. Поэтому после обеда Минлян зашел в специализированный магазин, где продавали сигареты с алкоголем и прикупил там шесть бутылок лучшей водки и шесть блоков лучших сигарет; вечером, прихватив гостинцы, он отправился в западную часть города, где находился ресторан «Маршал Тяньпэн». Когда-то вихрастый, а теперь обритый наголо Лао Чжу стоял на входе. Едва завидев Минляна, он захохотал в голос, поглаживая лысую башку. Больше тридцати лет назад, когда Минлян устроился в «Маршал Тяньпэн» учеником, он обращался к Лао Чжу не «хозяин», а «дядюшка» или «наставник». Вот и сейчас он крикнул:
– Наставник!
Лао Чжу, заметив в руках Минляна гостинцы, не стал разводить сантименты, а лишь сказал:
– Ну к чему, к чему все
