М Польский - Новые Мученики Российские
Оказавшись таким образом, непонятой в своих лучших стремлениях. Великая Княгиня не угасила в себе духа от пережитого разочарования, но вложила все сердце в свое любимое детище, т. е. Марфо-Мариинскую обитель. Не удивительно, что обитель быстро расцвела и привлекла много сестер, как из аристократического общества, так и из народа. Во внутренней жизни последней царил почти монастырский строй: но и вне ее деятельности выражалась в лечении приходящих и клинических помещенных в самой обители, больных, в материальной и нравственной помощи бедным, в призрении сирот и покинутых детей, которых так много гибнет в каждом большом городе.
Здесь нельзя не упомянуть о том, что Великая Княгиня имела в виду воспитать особых сестер для духовного утешения тяжких больных, стоящих на краю могилы. "Не страшно ли, говорила она, что мы из ложной гуманности стараемся усыплять таких страдальцев надеждою на их мнимое выздоровление. Мы оказали бы им лучшую услугу, если бы заранее приготовили их к христианскому переходу в вечность".
Особенно внимание Великая Княгиня обратила на несчастных Детей Хитрова рынка, сирот и бесприютных, несших на себе {272} печать проклятия за грехи своих отцов, детей рождавшихся на этом мутном "дне" Москвы, чтобы поблекнуть прежде, чем они успели расцвести. Многие из них были взяты в устроенное для них общежитие для мальчиков, где они быстро возрождались физически и духовно; за другими было установлено постоянное наблюдение на местах их жительства. Силою любви и христианского воспитания недавние бродяги улицы превратились в честных и исполнительных юношей, составивших всем известную в Москве артель посыльных. Великая Княгиня во всей ее деятельности изыскивала новые пути и формы благотворительности, в которых иногда отражалось влияние ее первой западной родины, опередившей нас в организации общественной помощи и взаимопомощи.
Дом для молодых девушек работниц и учащихся давал им дешевую, или бесплатную квартиру и спасение от той же развратной улицы. Ею организованы: бесплатная лечебница, амбулатория, курсы сестер милосердия, бесплатная столовая, в Мировую войну лазарет тяжело раненых. Не все из этих учреждений были непосредственно связаны с Марфо-Мариинской обителью, но все они как лучи в центре, объединялись в лице ее настоятельницы, обнимавшей их своими заботами и покровительством. Она твердо верила в то, что работа является основой религиозной жизни, а молитва ее отдыхом, и потому монахини призывались ею на деятельность и вне стен монастыря. Сестры Марфы и Марии навещали бедных и больных, оказывали им всевозможную помощь, заботились о их детях, убирали их помещения и всюду вносили с собой радость и мир. Но самые трудные должности всегда выполнялись Настоятельницей монастыря, которая чувствовала в самой себе мощь, необходимую для достижения ее цели. Многочисленные доклады и приемы, рассмотрение разного рода просьб и ходатайств, поступавших к ней со всех концов России, и другие дела, наполняли обыкновенно весь ее день, доводя ее часто до полного утомления. Это не мешало ей однако проводить ночь у постели тяжело больных или посещать ночные службы в Кремль и в излюбленных народом церквах и монастырях в разных концах Москвы. Дух превозмогал изнемогающее тело. Единственным отдыхом для нее служили поездки на богомолье в разные концы России. Народ однако и здесь отнимал у нее возможность найти тишину уединения. Высоко почитая в ней соединение двойного ореола - царственного происхождения и высокого благочестия, он восторженно встречал ее повсюду, и поездки Великой Княгини в разные {273} города Poccии против ее воли обращались в триумфальные шествия (Великая Княгиня посещала и самые захолустные, глyxиe и бедные края и отдаленный деревушки даже с языческим населением черемис, вотяков, чувашей. См. "Под молитвенным покровом Святителя Николая. Ее Императорское Высочество Благоверная Государыня и Великая Княгиня Елизавета Феодоровна у черемис-язычников 8, 9, 10, и 11 июля 1910 г. в Николо-Березовке Уфимской Епархии. Составил священник Сергий Покровский. Москва. 1912.).
Скрывая свои труды, она являлась пред людьми всегда со светлым улыбающимся лицом. Только, когда она оставалась одна или в кругу близких людей, у нее на лице, особенно в глазах, проступала таинственная грусть печать высоких душ, томящихся в этом мире. Отрешившись почти от всего земного, она тем ярче светила исходящим от нее внутренним светом и особенно своею любовью и ласкою. Никто деликатнее ее не умел сделать приятное другим - каждому соответственно его потребностям или духовному облику.
Душа Велик. Княгини росла и одухотворялась при ее образе жизни, полной всевозможных лишений. Постоянно спокойная и уравновешенная, она находила достаточно времени и сил для выполнения своей неустанной деятельности. Она занимала три крошечные комнаты, белые и чистые, отделенные от госпиталя церковью. Единственная находящаяся в них мебель были плетенные стулья, а на стенах висели лишь одни иконы, дарованные ей теми которые любили ее и ценили. Спала она на деревянной кровати, без тюфяка и на жесткой подушки, но, изнуренная после тяжелых дневных забот, она быстро засыпала. Зачастую сон ее продолжался не более 23 часов в сутки, но бывало что и часть этого времени посвящалась друзьям, умолявшим ее не отказать Принять их в поздний час. В полночь она вставала на молитву в своей церкви, а затем обходила всю больницу. В тех случаях, когда кто-либо из больных давал ей повод для серьезных опасений, она сидела у его изголовья вплоть до рассвета, стараясь облегчить его страданья. е присущей ей интуицией ума и сердца, она всегда находила слова утешения, и больные сами свидетельствовали о том, что одно ее присутствие оказывало на них благотворное влияние и значительно облегчало их страдания. Они чувствовали, что от нее исходила целебная сила, дававшая им возможность терпеливо и безропотно переносить мучения, и нервные пациенты, ободренные ею, храбро шли на операцию.
Если случалось, что не смотря на все ее усилия, больной все же не выживал, то он умирал на ее руках. Православная Церковь имеет обычай беспрерывного чтения псалмов над телом {274} покойного в течение дней, предшествующих погребению. Должность эта обычно выполнялась монахинями любого монастыря, и падала она зачастую и на долю сестер Марфы и Марии. Ночные же бдения всегда выполнялись Настоятельницей монастыря, в часовне, сооруженной для этой цели в конце сада, и в ночной тишине раздавался голос Велик. Княгини, читающей псалмы над телом покойного.
Глазные больницы Москвы быстро обнаружили благотворные результаты лечения в госпитале Великой Княгини, вмещавшем в себе не более 15 пациентов, и самые безнадежные случаи всегда направляли сюда. Приводим один примере. Кухарка бедного домохозяйства пострадала обжогами от опрокинутой ею керосиновой печки; обжоги покрывали все ее тело, за исключением ладоней и ступней. Привезена она была к Великой Княгине из одного городского госпиталя, уже захваченная гангреной. Великая Княгиня собственноручно перевязала ей раны. Это причиняло такую острую боль пациентке, что Великой Княгине приходилось все время останавливаться для успокоения и подбодрения пациентки. Перевязывание занимало по два с половиною часа два раза в день. Платье Великой Княгини проветривалось вслед за тем, т. к. оно было пропитано противным запахом гангрены, но перевязывание ран из-за этого не останавливалось.
Женщина в конце концов вылечилась, к изумлению докторов, которые давно уже поставили на ней крест. Все известные хирурги преклонялись перед лечением Великой Княгини и обращались к ней за помощью, когда им надлежало произвести особенно серьезную операцию. Великая Княгиня содействовала хирургу бесподобным спокойствием и сосредоточенностью внимания к каждому его движению. Она успешно всегда подавляла в себе всякое чувство естественного отвращения, удовлетворяясь видимо одним сознанием того, что сумела оказаться полезной.
В числе учреждена всякого рода она основала одно - для неизлечимых чахоточных женщин наибеднейшего класса, и навещала этот "Мертвый Дом" два раза в неделю. Зачастую, пациентки выражали ей свою признательность обнимая ее, не задумываясь над опасностью заразы, но она ни разу не увернулась от их объятий. Этому учреждению она была особенно предана. Главной ее целью было предоставить удобства и немного роскоши прислугам, рассчитанным с момента обнаружения их болезни, т. к. госпитали отказывались их принять, и несчастным женщинам ничего больше не оставалось делать, как умирать в жестокой нищете. Пациентки эти лечились в уютном доме, с большим садом, в котором они часто приобретали надежду на их {275} выздоровление, постоянно подбодряемые Велик. Княгиней. Но случалось также, что они и спокойно умирали, прося их благодетельницу не забыть о тех, которые им были особенно дороги. Не раз умирающая мать говорила ей: "мои дети больше не мои, а Ваши, ибо у них никого нет в мир кроме Вас". Трудно было бы указать на границу благотворительных дел Велик. Княгини или на размер суммы, израсходованной ею на эту цель. Ее же личные расходы были при этом ничтожными: бывало, что в течение нескольких месяцев ее туалетные принадлежности обходились ей всего несколько копеек.[ldn-knigi3]
