Снять «Сталкера» - Ирина Всеволодовна Шанина
Свет фонарика стал удаляться как-то особенно быстро, Лена прекратила бесполезные дебаты.
– Как хочешь, Эндрю, оставайся, а мы с Лю пойдем туда.
Лю, напряженно следящий за губами собеседников, кивнул, соглашаясь с Леной. Не дожидаясь, когда Эндрю начнет возражать (а он бы начал, уж в чем, в чем, а в этом можно было не сомневаться), Лена быстро (насколько позволяла почва) пошла в ту сторону, где пока еще был виден тусклый свет.
Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Особенно, если догнать не получается. Они уже не осторожничали, шли напролом, только бы не потерять из виду мерцающий огонек, но расстояние не уменьшалось, неизвестные люди шли по болоту быстро и уверенно. Лена почти выбилась из сил, кроссовки промокли насквозь, брюки тоже. Рядом тяжело дышал Лю, мокрый, уставший, выросший в тепличных условиях, но оказавшийся удивительно стойким мальчик.
Неожиданно источник света начал приближаться. Лена облегченно вздохнула, ободряюще улыбнулась Лю, хотя в темноте он не смог бы увидеть ее улыбку, и сказала:
– Кажется, они нас заметили.
Человек с фонарем подошел совсем близко и направил луч света им в глаза. Лена невольно прикрылась ладонью:
– Мы заблудились, – сказала она по-русски, а затем повторила еще раз то же самое, но по-английски.
Человек с фонарем ничего не ответил, а продолжал светить им в лицо.
Вдруг откуда-то сбоку раздался голос Эндрю:
– Это из-за вас мы оказались в такой заднице!
Слова сопровождались звуком, похожим на тот, который бывает, когда кого-то бьют палкой по руке.
Свет фонаря метнулся сначала вниз, а потом в сторону, осветив Эндрю с дубиной в руках.
Лена прикрыла веки, а потом несколько раз энергично моргнула, чтобы избавиться от плывущих перед глазами световых кругов. Когда она, наконец, обрела способность видеть, картина нарисовалась следующая. Прямо перед ней с хорошим дорожным фонарем в руке стоял один из охранников (или телохранителей) мистера Закарии Виальдо. Второй охранник стоял чуть поодаль, в левой руке охранник держал футляр, а в правой у него был пистолет. И пистолет этот был нацелен прямо в грудь мистера Эндрю Николаенко. Однако Эндрю то ли не заметил пистолет, то ли был уверен в том, что никто стрелять не будет, продолжал свою обвинительную речь.
– Какого черта вы пристукнули этого недоделанного парня? Думаете, что второе убийство сойдет с рук?
«Почему второе? – удивилась про себя Лена, – Неужели он считает, что Нэнси тоже они прикончили? Глупо! Зачем им убивать Нэнси».
Неожиданно заговорил охранник с пистолетом:
– Я не буду перед тобой отчитываться. Сейчас мы мирно спокойно уходим… Мы своей дорогой, а вы – своей.
– Мы заблудились, – подала голос Лена, – вы, как мне кажется, тоже не совсем знаете, куда идти. Не логичнее было бы объединить усилия?
Тот, что целился в Эндрю, покачал головой.
– Повторяю для тех, кто не слушал, мы сейчас уходим, вы остаетесь. Можете двигать куда угодно, только не вздумайте идти за нами.
Лена решила попугать их, попытка наивная и смешная, но ничего лучше в данную минуту в голову просто не пришло.
– А как посмотрит на это мистер Закария Виальдо? Если мистер Эндрю Николаенко (для пущей убедительности она ткнула пальцем в сторону Эндрю) пропадет в подмосковных лесах или, еще хуже, его труп с пулей в животе будет обнаружен в подмосковных лесах, а экспертиза покажет, что калибр соответствует калибру оружия, которое имелось только у двух сотрудников мистера Виальдо… Боюсь, что в этом случае мистеру Виальдо придется объясняться с отцом мистера Эндрю Николаенко.
Лена закончила свою яркую речь и почти сразу же убедилась, что все было сказано впустую. Охранники не только не испугались, но откровенно развеселились. Тот, который держал фонарь, в нескольких фразах объяснил Лене, что они работали на мистера Виальдо, но сейчас обстоятельства изменились. Он не собирается докладывать об этих изменившихся обстоятельствах, поэтому Лене придется поверить ему на слово. Им, охранникам, глубоко наплевать на то, что подумает мистер Виальдо. Также им наплевать на проблемы, которые могут возникнуть у мистера Виальдо.
Он сказал это так, что Лена сразу же поверила, он точно не блефует, что-то случилось, они больше не зависят от мистера Виальдо. Или, по крайней мере, им кажется, что не зависят.
– Это моя скрипка, – неожиданно сказал глухой китайский мальчик Лю Фонг, показав на футляр, – мистер Виальдо сказал моей маме, что после поездки я снова смогу играть. И что он добьется, чтобы скрипку разрешили привезти в Россию.
Лена ахнула, внезапно разгадав примитивный замысел охранников.
– Вы рассчитываете продать ее, так? Но это же смешно! Такие вещи продаются только на аукционах, за их судьбой следят. Никто ее у вас не купит.
Охранник улыбнулся, а потом расхохотался.
– Ошибаетесь, мэм, один покупатель у нас точно будет.
Китайский мальчик Лю Фонг сделал шаг вперед:
– Отдайте скрипку. Она не ваша.
Тот, что держал фонарь, перенаправил свет на Лю Фонга. Человек с пистолетом сделал шаг назад и прицелился в парнишку.
– Еще один шаг и я выстрелю.
– Вы не можете, – крикнула Лена, – он же еще подросток…
– Мне плевать, мэм, а если вы так о нем заботитесь, скажите ему, чтобы он отошел подальше.
– Отдайте скрипку, – упрямо повторил Лю Фонг и пошел прямо на охранника.
Глава XXVIII. Мистер Виальдо вступает в игру
Мистер Закария Виальдо пребывал не в самом лучшем расположении духа. Это состояние было для него непривычным и выбивалось из сконструированной им самим модели жизни.
Впрочем, стороннему наблюдателю раздражение мистера Виальдо было практически незаметно. Дело в том, что мистер Виальдо всегда выглядел так, как будто уже неделю страдал несварением желудка. Он никогда не улыбался. Таблоиды называли его «Бастер Китон». Посмотрев фильмы с участием знаменитого комика, Закария не стал возражал против этого прозвища. В отличие от вечного бродяги и записного неудачника Чарли или элегантного, но плохо приспособленного к жизни героя Макса Линдера, герои Китона были рациональны, что вызывало понимание и уважение.
Итак, широкая публика знала Закарию Виальдо как никогда не улыбающегося, вечно недовольного, но, тем не менее, невероятно успешного бизнесмена. Он появился на небосклоне деловой Америки на восьмом году Великого мирового кризиса. И почти сразу стал довольно заметной фигурой. Он скупил практически задаром долговые обязательства нескольких крупных компаний и, особо не афишируя своих действий, прибрал к рукам несколько отраслей промышленности. К
