Подросток Савенко, или Автопортрет бандита в отрочестве - Эдуард Вениаминович Лимонов
Светка почему-то совсем не вырывается из рук Эди, она только лежит и тяжело дышит. И, почти не веря в это, Эди понимает: Светка ждет, что он сейчас ее выебет. Открытие это поражает Эди, он ясно видит, что, тяжело дыша, уже не кукла, а живая, розовая Светка, розовая от драки, произошедшей между ними, молча, таинственно дыша, ждет его член.
– Он ебал тебя, да? – зло говорит Эди, чувствуя, как его член встал и налился живой кровью, оттого что он впервые сказал Светке это слово. – Он ебал тебя в пизду, – произносит Эди. – Я знаю, он ебал тебя в пизду, – повторяет лихорадочно Эди, расстегивая брюки, вынимая член…
Светка вздрагивает, когда Эди касается членом ее поросшего светлыми волосами холмика. Она еще раз вздрагивает, когда член Эди упирается в какую-то ее кость. В третий раз член Эди уже не упирается в ее кость – он свободно входит куда-то в Светку. Свободно, потому что в Светке там мокро и скользко. «А-а-ах!» – стонет Светка.
– Так он тебя ебал? – злорадно спрашивает Эди, водя хуем в Светке. – Так, да? – Эди видит, как Светка облизывает губы, но молчит, как бы прислушиваясь не к словам Эди, а к чему-то другому. «Она прислушивается к моему хую… – думает Эди с ужасом. – Кто ее научил?» – думает Эди. Или она родилась с этим. Он тоже замолкает и ебет Светку, вдвигая свой член в нее и выдвигая. Каждый раз, как Эди вдвигает член, Светка чуть движется вперед, а когда выдвигает – Светка как бы следует за его членом.
Внезапно он обнаруживает, что его хуй и Светкина пизда чавкают. Точно так же, как чавкала пизда той светловолосой девки, которую тюренцы ебли хором. От воспоминаний о той девке и сравнении ее со Светкой, мысленно Эди меняет их местами, Эди вдруг дергается несколько раз в Светке, дергается быстрее и быстрее и почти неожиданно для себя вдруг кончает в Светку. При этом он чувствует себя очень нехорошо, как будто бы стыдно и очень гадко даже. Кончить в Светку совершенно не одно и то же, что кончить, когда онанируешь, почему-то Эди-бэби стыдно, как будто он проявил ужасную слабость, недостойную мужчины…
Некоторое время он лежит на Светке молча, бессознательно целуя ее в шею. Когда же он наконец подымает голову от Светкиной шеи, он видит, что Светка насмешливо-задумчиво смотрит на него. Как бы чуть даже презрительно, сквозь высохшие слезы.
– Ну что? – спрашивает Светка тихо. – Ты видишь, ты опоздал.
Эди вначале даже не понимает, что Светка имеет в виду под этим «опоздал». Он недоуменно смотрит на Светку.
– Как видишь, – говорит Светка, – я уже не целка. – Говорит она цинично-спокойно, как бы совсем другая женщина, а не та Светка, которую он знал до сих пор, разговаривает сейчас с Эди-бэби. «Целка» в ее устах звучит противно, как будто сказал это Вовка Золотарев или Славка Цыган. Грязно как-то звучит. Так вот она какая, Светка, на самом деле, думает Эди.
– Шурик? – спрашивает он.
– Какой там Шурик, – презрительно усмехается Светка. – Два года назад еще меня трахнул один из отцовских друзей, пьяный был. Отец уже умер с перепою, а друзья его к нам все еще ходили. «Заботились об одинокой вдове с ребенком», – саркастически передразнивает кого-то Светка.
– А Шурик? – спрашивает Эди.
– Дался тебе этот Шурик, – говорит Светка почти дружелюбно. – Ну и Шурик, – добавляет она смело и усмехается. – Не переживай, – говорит Светка, – я его не люблю. Я никого не люблю…
– И меня не любишь? – спрашивает Эди зло.
Он приподнялся на локте и смотрит на Светку во все глаза. Он не может до сих пор поверить, что это та самая Светка, с которой он расстался до праздников – три дня назад. Всего три дня назад.
– Ты мальчик, – отвечает Светка задумчиво. – А я женщина. Мужчина должен быть намного старше женщины, потому что женщина созревает быстрее. Так чтобы быть равными в постели, мужчина должен быть намного старше. Лет на десять минимум, – заключает Светка.
Эди-бэби, стесняясь, подтягивает брюки, встает, застегивается, но Светка продолжает лежать на полу. Снизу, с полу, она вдруг говорит Эди:
– Я очень испугалась тебя, извини. Вообще-то я собиралась давно тебе все рассказать, но все оттягивала… Боялась… Мать говорит, ты такой чувствительный, к тебе нужен особый подход. Потом ты всегда ходишь с этой ужасной бритвой… – Светка замолкает.
– Я тебя хоть раз обидел? – спрашивает Эди.
– Один раз показывал нож… – говорит Светка.
Эди-бэби подбирает с полу свою тетрадку со стихами. Во время потасовки тетрадь выпала из кармана куртки. Светка встает и опять натягивает материн халат.
– Уходишь? – спрашивает она грустно.
– Ответь мне на один вопрос, – обращается к ней Эди задумчиво. – На хуя ты во все это играла? Знаешь… поцелуи, зажженный газ у тебя на кухне, вино, я, мудак, читающий тебе свои стихи… Если ты меня не любила, зачем все это?
Светка молчит, потом, трудно подыскивая слова, говорит:
– Видишь ли, ты этого сейчас не поймешь… Дело в том, что в каком-то смысле я тебя любила и люблю…
Эди насмешливо и зло кивает головой.
– Я вижу, – говорит он. – Ты меня любишь.
– Да, люблю, – говорит Светка, – но не как мужчину. Мне всегда нравилось с тобой разговаривать, и ни с кем я не чувствовала себя так уютно, как с тобой. Мне было очень с тобой интересно… Ты необыкновенный парень…
– Кончай, – морщится Эди. – Можно и без этого…
Светка замолкает.
– Ну, я пошел, – говорит Эди. – Прощай! – говорит он.
– Никогда не говори «прощай!» – это очень грустно, – хмурится Светка. – Говори «до свиданья!». Ты придешь к нам завтра на обед? Мама приедет утром и сделает праздничный обед. Она просила, чтоб ты пришел обязательно. Она тебя очень любит, – добавляет Светка.
– Ну, до свиданья! – говорит Эди и под задумчивым взглядом Светки выходит из квартиры. Он знает, что не «до свиданья», а «прощай». Он никогда больше не вернется в квартиру номер 14. Никогда.
Когда Эди, повернув на площадке лестницы, оказывается лицом к Светке, которая все еще стоит в дверях, Светка говорит неуверенно:
– Хочешь остаться со мной?.. На всю ночь?.. – говорит Светка, но Эди ничего ей не отвечает.
На улице как будто еще больше похолодало, и Эди зябко запахивает свою куртку. Люди заслуживают того, чтобы их убивали. Когда я вырасту совсем, я обязательно буду убивать людей, думает Эди.
На столе, мимо которого он проходит, все так же лежит домино. Гарик только выложил домино в один большой замкнутый круг.
