Раиса Крапп - Пересекающий время
- Мне страшно за тебя.
- Андрей, я должна... Не надо за меня бояться... Не мешай... Мне жаль, что я вынуждена так говорить... Прости меня...
Минуты и часы тянулись мучительно. Андрей не мог работать, не мог чем-нибудь занять себя. То, что происходило, - оно было нереальным. Каким бы инопланетным не был мозг Адони, он не мог так разительно отличаться от человеческого. Что с ней происходило? Тревога Андрея достигла крайней степени. К тому времени ночь почти прошла. Несколько раз он делал импульсивные посылы энергетики, чтобы поддержать ее, но Адоня, кажется, даже не замечала этого. Наконец, он решительно отключил ее блок.
- Это безумие. Прекрати.
Секунду, другую она была неподвижна. Потом напряжение ушло из закаменевших мышц, она расслабилась, как бы осела в кресле. Андрей снял с нее бикуляры, сканер-блок. Глаза Адони были закрыты, вокруг них темнели круги. Андрей опустился на колени, взял ее безвольные руки.
- Что ты делаешь. Нельзя так... Ты просто не выдержишь.
Она открыла глаза, смотрела молча. У Андрея появилось ощущение, что она смотрит из какого-то бесконечного далека и медленно возвращается к нему. Наконец, она тихо проговорила:
- Когда вы дрались в джайве... Разве ты думал, что пора пойти передохнуть?
Андрей переглотнул. Как проникнуть в то, перед чем бессилен даже ТИСС? Он отчаянно верил, что вход есть, но наглухо закрыт от него темнотой его незнания, и у него нет оружия против этой тьмы.
- Это твой бой? - осторожно спросил он.
- Я ничего не знаю наверняка. Только ощущения... Но вот что странно... Там их не было. Ощущение опасности... да, боя, оно здесь появилось. - Она поморщилась. - Странно.
- Может быть, просто осознание отстоит во времени?
- Может быть и так. - Она снова поморщилась. - Одни вопросы.
- И все же так работать нельзя. Что ты делаешь со своим мозгом? Ты ведь себя убиваешь.
- Я не знаю, есть ли у меня время работать по-другому.
- А от такой работы прок есть?
- Да. Это уже мое, я все помню. Вернее, вспомню, когда потребуется.
- Передохни хоть немного. - Андрей взглянул на часы. - Ночью было сообщение, Лиента и Линда уже летят. Корабль пойдет в форсированном режиме, и Лиенте придется нелегко. Но зато полет займет всего восемь часов.
- Вот это хорошая новость. Сколько осталось ждать?
- Часа три. А на прямую связь можно выйти, - Андрей снова взглянул на часы, - минут через сорок.
- Хорошо, я подожду сеанса.
- Прими душ, а я пока приготовлю поесть.
К тому времени, когда приближающиеся Линда и лугарин оказались в зоне работы ТИССа, Адоня выглядела гораздо лучше: тонизирующий душ, завтрак и сеансотерапевтический сеанс сделали свое дело.
Андрей включил ТИСС.
- "Линда".
- "О, Андрей! - немедленно пришел радостный отзыв. - А мы минуты считаем, чтобы вас вызвать. Как Адоня? У вас все в порядке?"
Включились Адоня и Лиента.
- "Да, все в порядке, с нетерпением ждем вас".
- "Мы уже близко".
- "Лиента, как ты?"
- "Очень интересно".
- "Твой первый полет должен бы быть другим, без неприятных моментов".
- "Это не важно".
- "Линда что-то объяснила тебе?"
- "Я понял, что нужен вам".
- "Да, ты очень нужен Адоне и мне".
- "Наверно, сейчас нельзя радоваться, но я рад, что нужен вам и ничего не могу с этим поделать. Мне кажется, мы слишком долго идем к вам. Послал бы ты за нами своего духа, Дар, того, что носится с быстротой мысли".
- "Я рад, что после "молотилки" ты способен шутить", - засмеялся Андрей.
- Я уж сказал: это совсем не важно.
- "Да, я понимаю тебя. Ждем вас".
Часть одиннадцатая
* * *
Вслед за Андреем отключилась и Адоня. Посидела молча, потом встала, подошла к большому окну, за которым во всю ширь распахнулась аквамариновая утренняя синь океана. Андрей подошел сзади, обнял, прислонился щекой к теплым волосам.
- Что-то не так?
Она откинула голову назад, как котенок потерлась затылком о его подбородок. Но Андрей чувствовал в ней какое-то напряжение.
- Что, Адоня? Потому что это - Лиента? Из-за прошлого?
Она помотала головой.
- Это неважно, он хорошо сказал. Совсем неважно. Может, даже наоборот, между нами сейчас больше, чем с любым из моего народа, и поэтому он летит сюда помочь мне.
- Тогда что тебя беспокоит?
- Я сама задаю себе этот вопрос...
- У них все в порядке, не о чем тревожиться. Ты переутомилась.
- Да, возможно это пустое. - Она обернулась, посмотрела просительно. Я поработаю еще? Я отдохнула, правда. Не сердись?
- Когда я на тебя сердился, глупенькая? - Андрей прикоснулся губами к ее ладошке, вздохнул. - Мне страшно досадна собственная никчемность.
- Ты не прав. - Адоня потянулась к нему, положила руки ему на плечи. Ты знаешь, что ты не прав. Оно сломало бы меня. Ты даешь мне силу, муж мой. - Она улыбнулась. - Я - твоя жена, командор Граф, я просто не могу быть слабой.
Андрей обнял ее, прижал к себе.
- А я? Как я без тебя?
Лицо Адони стало серьезным, помедлив, она сказала:
- Ты - по-настоящему сильный. Ты был таким и до меня.
Адоня резко сняла, почти сорвала бикуляры.
- Не могу больше.
- Я давно уже жду, что ты это скажешь.
- Да нет, - поморщилась Адоня, - это не усталость. Нет состояния... Мне неспокойно.
- Из-за Линды и Лиенты?
- Кажется, я делаю что-то не так. - Она встала, быстро и бесцельно прошлась по комнате. - Что-то не так. Но что? Что?
- Адонюшка, успокойся, родная моя. Хочешь, свяжемся с ними?
- Если бы там что-то случилось или просто насторожило бы что-то?.. Тебе сообщат?
- Разумеется, и немедленно.
- Но ведь что-то не так!.. Откуда-то идет же эта тревога! Уже и не смутное ощущение даже, почти уверенность... - Она потерла лицо ладонями. Это усиливается. Чем ближе встреча с ними, тем сильнее это чувство... Чем ближе они...
Она вдруг резко обернулась.
- Андрей!
Он бросился к ней, испуганный ее внезапной бледностью.
- Ему нельзя сюда! Лиенте нельзя! Надо что-то сделать!
- Но корабль уже слишком близко, поздно маневрировать.
- Пусть уходят в подпространство, переходят в форсированный режим, пусть минуют Землю!
- В такой близости от планеты это уже нельзя. Адоня, они уже здесь, в поле Земли.
- Значит, поздно, - пробормотала Адоня, закрыв глаза. - Уже случилось. Я ошиблась.
- Что случилось?
- Лиенте нельзя было сюда. Все негативные ощущения, они здесь возникли, моя тревога, ощущение враждебности - что это? Отклик на агрессию, которую я здесь подсознательно ощущаю? Понимаешь, Андрей? Не в том мире, а здесь! Значит тот - следствие, а причина - здесь? И Лиента идет сюда мне на помощь. Если зло сознательно, то непременно используют то, что Лиента пока еще безоружен. Он ничего не знает, не готов и не защищен. Боже, как я хочу ошибиться!!
- Предупредим их, они будут вдесятеро осторожней...
- "Граф!" - Андрей услышал тревожный вызов.
- "Линда?"
- "Лиента ушел".
- "Как ушел? Куда?"
- "Так же, как Адоня уходила".
- "Где вы?"
- "На орбите".
- Андрей, у тебя сообщение? Кто это? Что случилось?!
- Линда. Лиента "ушел".
Андрей выговорил это через силу с болезненным ожиданием растерянности, отчаяния, бесполезных и бессмысленных упреков себе... Но Адоня молчала. Лицо ее, по-прежнему бледное, неуловимо приобрело твердость и решительность, как будто вот сейчас случилось то, что окончательно определило ее выбор. В плотности сжатых губ, в потемневших глазах, в закаменелости лица Андрей увидел выражение хорошо ему знакомое. Он уже ни однажды видел подобные лица. Такое отрешенно-сосредоточенное состояние появляется у воинов перед тяжелым сражением. Она медленно и тяжело подняла глаза - отрешенность пропала, вытесненная другим, нахлынувшим чувством. Дрогнул широкий разлет тонких бровей.
- Обними меня, - прошептала она.
Андрей прижал ее, желая всю укрыть от недоброго и неумолимого, прикрыть всю своими большими руками, такими бесполезными и бессильными сейчас. Он почувствовал, как вздрогнули ее плечи, но она переломила свою слабость и только неровный голос выдавал чувства.
- Прости, что делаю тебе больно, любый мой... Теперь я должна... Верь в меня... Не держи...
С отчаянной безысходностью Андрей почувствовал, как тяжело обвисает тело Адони в его руках. Он стиснул зубы, не позвал ее. Вскинул на руки, прижал к себе хрупкое, легонькое тело, в котором Адони уже не было...
* * *
Она ощутила теплое, невесомое прикосновение к лицу и, не открывая глаз, подумала, что еще раннее утро, а солнце уже так пригревает - день опять будет арким и ясным. Через мгновение захлестнуло осознание всего, что произошло и сердце откликнулось пронзительной болью. Но если бы кто-то сейчас наблюдал за ней, то не приметил бы ни малейшего изменения на безмятежном лице. Сердце вскрикнуло болью и смирилось с неизбежным. Адоня не позволила себе горького отчаяния, ощущения обреченности, с которым она отрывалась от Андрея. Когда надвигается смертоносный, разрушительный ураган, бессмысленно сетовать на него и предаваться унынию. Куда разумнее спокойно и осмысленно приготовиться к удару, если не умеешь отвести его от себя.
