Хозяин белых оленей - Константин Валерьевич Куксин
— Конечно, есть! Правда, пока они еще только в моей голове — не успел обработать дневники последних экспедиций на Ямал. Если вам действительно интересно, приезжайте снова ко мне в музей, поговорим…
После этой встречи Саша Терёхина — так звали молодую учительницу истории — стала частым гостем в музее. Вечерами мы садились на оленьи шкуры в чуме, разводили огонь в очаге, и я часами рассказывал девушке о своей жизни среди оленеводов. Саша оказалась благодарным слушателем. Она задавала сложные вопросы, заставляла меня по-другому взглянуть на некоторые явления или события. Рассказывала Саша и о себе: по зову сердца восемнадцатилетняя девушка пошла работать в школу, и та стала для нее вторым домом, второй семьей.
Вскоре мы подружились. Мне нравились в девушке ее прямота, твердость характера, целеустремленность, искреннее желание служить людям. Я легко мог представить Сашу в тайном кружке народовольцев или в партизанском отряде — неслучайно кумиром девушки была Жанна д'Арк. Сама Саша после моих рассказов «заболела» Севером и мечтала побывать на Ямале, своими глазами увидеть все то, о чем писала в курсовой работе. Я собирался поехать в тундру в начале лета, чтобы вместе с Гаврилой Затруевым и его семьей кочевать на север полуострова, к Карскому морю. Экспедиция предстояла сложная, но Саша так просила взять ее с собой, что я не смог отказать.
— Ладно, поехали! — наконец принял я решение. — Все равно в группе должно быть двое исследователей, причем обязательно мужчина и женщина!
— Почему? — удивилась Саша. — Все этнографы, о которых я читала, работали в одиночку…
— Ага! И все они были мужиками! — засмеялся я. — Вот поэтому у нас в этнографии такие однобокие сведения: о мире мужчин знаем много, о мире женщин — почти ничего. Нет, я уже давно понял, что лучше всего исследовать чужую культуру вдвоем с напарницей. Так поступим и в этот раз: я займусь мужской стороной жизни стойбища, ты — женской.
— Постой, а если мне для своей работы нужно будет узнать о мужских обрядах, обычаях?
— Спросишь у меня! — улыбнулся я девушке. — Если, конечно, в этот момент я не буду за сто километров от тебя перегонять стадо оленей!
К середине июня все было готово к отъезду. Мы купили снаряжение для летнего путешествия по тундре: болотные сапоги, накомарники, непромокаемые плащи; не забыли и про подарки оленеводам. Я вспомнил, что Гаврила просил привезти бобровых шкур: у ненцев бобр считается священным животным.
— В тундре не водятся бобры. Почему же у ненцев они священные? — недоумевала Саша.
— Раньше ненцы жили южнее, в зоне тайги, там они и поклонялись Бобру; однако после многолетней войны ханты вытеснили ненцев на север, в тундру. Но в памяти народа бобр остался священным животным, его шкура используется во многих обрядах. Ненцы зовут бобра «животное-шаман» — подобно шаману, который перемещается из мира в мир, бобр тоже живет в двух мирах: на земле и под водой. На Ямале бобровые шкурки — редкость и очень дорого стоят, так что это будет хороший подарок…
— Спасибо за лекцию! — улыбнулась девушка. — Ну и где мы в Москве найдем бобров?
Бобровые шкурки мы купили у моего знакомого, охотника из Новосибирска, который проездом оказался в столице. В качестве подарка для женщин стойбища Саша приобрела хорошие иглы и бисер; я обзавелся рыболовными крючками, леской и прочими снастями.
После того как мы подготовили снаряжение и купили подарки ненцам, я решил уточнить маршрут нашего путешествия, прекрасно понимая, что летом перемещаться по тундре гораздо сложнее, чем зимой. Летом ямальская тундра превращалась практически в непроходимый лабиринт из тысяч рек, озер и болот; снегоходы стояли в поселках, накрытые брезентом, аренда вездехода или вертолета стоила очень дорого. Но главное — я весьма смутно представлял, где среди этой бескрайней холодной равнины кочует семья Гаврилы Затруева. Конечно, ненец показывал мне примерный путь своих летних кочевок, но приблизительно, да и маршруты касланий менялись каждый год. Оставался один выход: позвонить в контору совхоза «Байдарацкий» и узнать у директора, где сейчас пасутся их стада. Набрав номер, я услышал в трубке знакомый, немного усталый голос:
— У аппарата! Говорите!
— Петр Михайлович? Здравствуйте, это Константин из Москвы. Помните, я у вас как-то мороженые шкуры покупал?
— Ну помню, помню! Нашел покупателей на наш товар? — Голос директора заметно потеплел.
— Пока нет, но ищу! Петр Михайлович, не знаете, где сейчас девятая бригада кочует?
— Знаю, разумеется! Вчера Николай, их бригадир, на связь вышел. Они в среднем течении реки Щучьей, движутся в сторону Большого Саурея. А тебе это зачем?
— Затруевы меня в гости пригласили, хочу навестить! — просто ответил я, как будто речь шла о прогулке к соседям по даче.
— А на чем ты к ним добраться планируешь? Здесь не Москва, автобус не ходит! — Я зримо представил, как при этих словах директор усмехнулся. — У нас в совхозе два вездехода, и то не можем в дальние бригады попасть.
— Придумаю что-нибудь…
— Мой тебе совет: на Обской сядешь в поезд, доберешься до фактории Лаборовая. Это как раз на реке Щучьей. А вот там уже тебе действительно придется «что-нибудь придумывать»!
— Спасибо, Петр Михайлович! — поблагодарил я директора.
— Не за что! Удачи, путешественник!
Я положил трубку и посмотрел на Сашу. Девушка уже развернула карту Ямала и что-то внимательно изучала на ней.
— Ну вот, круг поисков сужается! — я радостно хлопнул в ладоши. — Искомая бригада сейчас кочует в среднем течении реки Щучьей!
— А ты знаешь, что такое «среднее течение реки Щучьей»? — Саша медленно провела пальцем по тонким линиям карты. — Это почти шестьсот километров заболоченной тундры…
Путь на север
Через неделю мы с Сашей стояли на платформе станции Обская, кутаясь в куртки от пронизывающего холодного ветра. Обская была начальным пунктом строящейся железнодорожной ветки к месторождению «Бованенковское». Станция располагалась в пяти километрах от города Лабытнанги, куда мы прибыли накануне, и окрестный пейзаж навевал уныние: ангары, переплетение труб теплотрассы, контейнеры, трактора. На путях застыли вагоны с арматурой и щебнем, и единственным признаком жизни был маневровый тепловоз: подавая гудки, он гонял туда-сюда состав с цистернами бензина.
— Ну и как с этой станции куда-то уехать? — Саша вопросительно посмотрела на меня. — В товарном вагоне, что ли?
— Пойду к начальнику станции, попробую выяснить. Что еще остается? — Я скинул рюкзак и направился к небольшому двухэтажному зданию, примостившемуся возле железнодорожных путей.
— Здравствуйте! — Я приоткрыл дверь, на которой красовалась табличка «Начальник станции».
