Хорошая компания - Синтия Д'Апри Суини
Джулиан обнял Флору одной рукой, и, хотя мозг велел ей отстраниться, она, сама того не ожидая, почувствовала, как протаивает в него, с легкостью, вызванной вином и благодарностью, что она под одной крышей с Руби. За десять дней, проведенных в Нью-Йорке, Флора не сосредотачивалась на своем одиночестве. Но здесь, в Стоунеме, стоя на лестничной площадке второго этажа в Домике, она радовалась теплу тела Джулиана, голосам и смеху, долетавшим из-под холма. На больной тсуге горела гирлянда. Бен в тот вечер заставил Руби нажать выключатель и повел во вдохновляющем исполнении That’s Life. И хотя Руби закатила глаза, когда Джулиан сказал, что Бен идет к ним, возобновить церемонию зажигания гирлянды, когда дерево озарилось, ее лицо исполнилось радости.
– Нам надо выключать гирлянду? – спросила Флора, поворачиваясь к Джулиану, и он воспользовался моментом, чтобы ее поцеловать.
Долго, глубоко – и она позволила себе этот поцелуй. Позволила себе смягчиться, не только потому, что было хорошо, но и потому, что проверяла себя. Сможет она? Может быть, именно это их и спасет? Она отстранилась.
– Джулиан, – сказала она. – Я не могу.
– Хорошо, – хрипло отозвался он. – Но, Флора, пожалуйста, больше не уезжай. Останься на спектакль.
Спектакль, спектакль, спектакль. Все всегда крутилось вокруг гребаного спектакля.
– Увидимся завтра, – сказала Флора.
Из спальни она слышала, как Джулиан ходит по кухне. Разгружает посудомойку. Потом он поднялся на второй этаж и достал, как она предположила, простыни и полотенца из бельевого шкафа. Она так устала. Ей хотелось бы и дальше целовать Джулиана. Хотелось бы раздеть его, взять за руку, повести в постель и позволить делать с собой, что захочет. Но сначала надо понять, чего она хочет. Флора заползла в постель и лежала неподвижно, пытаясь сосредоточиться на шумах снаружи, на смехе и пении вдалеке. Насколько другой была бы эта ночь, если бы она не нашла кольцо.
– Я бы всегда выбрала правду, – сказала ей Мод. – Какой бы болезненной она ни была.
Флора почувствовала, что засыпает. Хлопнула сетчатая дверь. Огни на тсуге померкли. Когда дерева в конце концов не станет, из северных окон Домика можно будет увидеть дом Бена. Вид будет таким голым.
Утром Руби спустилась в спортивных шортах и грязной после четырнадцати часов сна футболке. Кудри у нее были примяты с одной стороны, на щеке еще был виден отпечаток подушки. Прошлым вечером они говорили об Иване и о том, как несправедливо, не по-доброму он себя повел. В конце концов Руби вздохнула, уперлась лбом в стол, потом подняла глаза на родителей и сказала:
– Думаю, он знал, что я собираюсь его бросить. – Она встала, зевнула и налила себе воды. – Мы не были по-настоящему связаны, понимаете? Не вот так, – она соединила руки, переплетя пальцы. – Не как вы, ребят. Так что, возможно, все к лучшему.
Руби выпила кофе и сразу ушла на пруд поплавать. Вернувшись, она захотела, чтобы Флора пошла с ней на Ферму, повидать Марго и Дэвида.
– Я так рада, что они здесь, – сказала Руби. – Идешь?
– Может быть, позже, – ответила Флора, стараясь говорить ровным тоном. – У меня кое-какие хлопоты по дому.
– Хлопоты? Не знала, что мы вернулись в прерию, мам.
Флора рассмеялась. Она скучала по дочери.
– Иди без меня. Я потом всех нагоню.
Глядя, как Руби уходит через луг вверх по холму, Флора уже видела, какой женщиной она становится. В ее движениях появилась некоторая грация. Это после Испании? Возможно. Она видела в Руби новую уверенность, какую-то крутизну, которая появляется, когда съездишь куда-то один. Она, конечно, была с семьей Ивана, но не со своей семьей. Флора видела, как Руби начинает решать, чего хочет от мира, от жизни. Она была любопытной и – Флора с радостью видела это в своей дочери – чувствовала себя вправе. Не на то, чего не заработала, а на свои собственные желания.
Возможно, они ее недооценивали. Возможно, Мод была права. Но Флора не могла не вспоминать, как, когда Руби была маленькой, они однажды разговорились о Бейбе Руте[46], и в результате – кто бы мог подумать? – Руби спросила, что бывает, когда умираешь. («Отправляешься на большой бейсбольный стадион Бамбино и пытаешься выиграть флажок для «Янкиз», – отшутился Джулиан, пытаясь сменить тему, потому что, если уж Руби вцеплялась в сложный предмет, ее было не оттащить.) Бесполезно. Руби не желала слышать, что «все умирают», или что Флора и Джулиан проживут долго, потому что здоровы, или что маленьким девочкам о таком беспокоиться не стоит. Она так разволновалась, впала в такую истерику посреди парка на Вашингтон-сквер – по руке у нее стекал таявший вишневый лед, по лицу были размазаны слезы и сопли, – что Флора наконец опустилась перед ней на колени и сказала:
– Хорошо, хорошо. Я тебе обещаю, я не умру.
Еще только произнося эти слова, она о них пожалела, но потом увидела выражение лица Руби. Бесконечное облегчение.
– Вот! – огрызнулась на нее Руби, все еще в ярости. – Это что, было так трудно?
Потом они с Джулианом над этим смеялись, но тот разговор не отпускал Флору. У нее так и звенело тихонько в голове: она пообещала Руби, что никогда не умрет. Она думала об этом, переходя улицу, сидя в метро, за рулем машины по дороге в Стоунем, прощупывая подмышку в душе и думая, не уплотнение ли там. Столько способов умереть, покинуть Руби и нарушить обещание. Она не расслаблялась, пока Руби не подросла достаточно, чтобы напомнить ей о той истории и посмеяться над ней. Рефлекторной реакцией Флоры с тех пор, как она нашла кольцо, было защитить Руби, но почему? Она не собиралась сообщать дочери чистую правду. Не сейчас. Но могла бы отнестись к ней как к дееспособному существу, которым она становилась.
И откладывать разговор с Марго Флора тоже больше не могла. Они должны были скоро увидеться. Флора написала ей: «Хочешь, погуляем?»
Ответ пришел тут же: «Слава богу. Да. Да!»
– Я просто хочу понять, о чем ты думала, – сказала Флора после того, как они несколько минут шли в молчании по длинной гравийной подъездной дороге, прочь от толпы.
Под большим кленом им попались два видавших вида шезлонга, и они уселись. Марго закинула ногу на ногу и нервно теребила шнурок.
– Потому что я поверила Джулиану, когда он сказал, что это была страшная ошибка. Что один раз облажался.
– Ошибка? Ты знала, что это не единственный случай – у Джулиана и Сидни? У них все длилось несколько месяцев.
Марго покачала головой.
– Я не думала, что всего один раз, но не знала, что так долго. Думала, он образумился. И, честно говоря, еще я думала,
