Валентин Катаев - Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)
Население снова взмолилось:
- Довольно икры!
И икра схлынула. Но зато начался буран кофе-мокко.
И так далее.
Сейчас в Магнитогорске 85000 человек.
А полтора года назад здесь было голое место.
Да, да! Опять! Именно голое место.
Было голое место, а теперь - город.
Пусть я погибну как писатель и человек, но факт.
На голом месте большевики строят мировой гигант.
И построят. Будьте уверены!
1931
ПОВЕСТЬ ОБ ОВОЩАХ, ПРЕДРАЙИСПОЛКОМА
И ПОРТРЕТЕ М.И.КАЛИНИНА
(В трех главах, но с незаконченным эпилогом)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
М.И.КАЛИНИН ПЫТАЕТСЯ ГОВОРИТЬ
Шел дождь. Вороны, сидевшие на каширских заборах, взъерошили перья и стали похожими на секретарей ячеек ОДД.
Предрайисполкома Каширы сидел в кресле в своем кабинете и, за неимением перьев, взъерошил толстовку, а кепку сдвинул на затылок. Напротив, со стены, улыбался портрет товарища Калинина. Предрайисполкома пристально смотрел в улыбающиеся глаза портрета и мысленно продолжал беседу:
- Товарищ Калинин, дождь идет, овощи гниют, что делать - ума не приложу!
В улыбающихся глазах портрета мелькнуло что-то. Предрайисполкома показалось даже, что губы шевелятся, выговаривая:
- Широкая массовая работа на помощь социалистическому сектору сельского хозяйства.
Предрайисполкома протер глаза, сдвинул кепку глубже на затылок и качнул головой:
- Гниют овощи. Того и гляди, из центра холку натрут. А что делать? Делать-то что?
И снова ему явственно показалось, что губы портрета шевелятся:
- Организация субботников, массовая разъяснительная работа...
- Тьфу! - сказал предрайисполкома. - До ручки дошел! Уже черт его знает что чудится. Уже и портреты разговаривать стали будто...
Он снова качнул кепкой:
- Но что с овощами делать-то? Того и гляди, из центра хвост накрутят. Что с ними делать?.. Прямо-таки не придумаю!
И в третий раз ему явственно показалось, что губы Калинина на портрете шевелятся:
- Отработка выходных дней... Правильная информация о необходимости помощи сбо...
- Тьфу-тьфу! - сказал предрайисполкома и взъерошил еще больше толстовку. - Эдак и с ума спятишь... Всякие вещи чудиться начинают. Как больной хожу от этих овощей самых... Еще шею намылят из центра...
Он вскочил и стукнул кулаком по столу:
- Довольно с портретами разговоры разговаривать! Оперативность показать надо! Действовать надо! Чтоб чертям тошно стало!
И оглянулся на портрет. Но на этот раз портрет молчал.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ЧЕРТЯМ СТАНОВИТСЯ ТОШНО
Телефон трещал, шипел, захлебывался:
- Алло! Редакция... Алло! Говорит райисполком. Немедленно напечатать на первой странице газеты приказ. Все учреждения и предприятия Каширы закрываются на трехдневный срок. Что? Ну, ясно, что и фабрика Моссельпрома. Что? И механические мастерские. Дорогой товарищ, не рассуждайте, а печатайте немедленно приказ. Оперативность чтоб была! Понятно? Что? И опытный завод! И трикотажные артели! Понятно?..
Пред бросил трубку и сказал в сторону портрета:
- Я им оперативность покажу! Аж чертям тошно станет. А?
Портрет молчал.
Предрайисполкома еще раз стукнул кулаком по столу:
- Раз - и никаких еловых! Все овощи сразу соберу! Понятно?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ВОРОНЫ КАШИРЫ ИЗУМЛЯЮТСЯ
После выхода газеты с приказом райисполкома глубокое молчание воцарилось в Кашире. Те же взъерошенные вороны с изумлением смотрели с высоты заборов на опустевшие улицы и закрытые двери и ворота. Опытный завод зиял темными окнами. Фабрика Моссельпрома походила на глазетовый гроб в витрине гробовщика. Механические мастерские были наглухо заколочены. Трикотажные артели безмолвствовали. Мертвое молчание царило в Кашире...
Через три дня предрайисполкома бодро постучал согнутыми пальцами по столу и кивнул в сторону портрета:
- Ну что? Накрутили хвост? Намылили шею? Холку натерли? Собрали овощи? Все овощи собрали! Понятно?
Портрет молчал. И преду показалось, что даже глаза портрета перестали улыбаться.
Пред надвинул кепку на нос:
- Оперативность так оперативность. Никаких еловых!
Портрет молчал.
ЭПИЛОГ, НЕ ВПОЛНЕ ЗАКОНЧЕННЫЙ
Овощи в Кашире действительно были собраны. Подробности об этом можно узнать из многих газет.
В номере каширской районной газеты "Коллективист" за 11 октября опубликован приказ райисполкома о закрытии на три дня предприятий и учреждений для сбора овощей. Вместе с другими были остановлены: фабрики Моссельпрома, механические мастерские, трикотажные артели, опытный завод и т.д. Все эти предприятия стояли три дня по приказу райисполкома.
Интересно узнать, во сколько обошелся каждый килограмм картошки и других овощей, собранных по приказу райисполкома?..
Вот из-за этого-то, дорогие товарищи, и не закончен эпилог нашего рассказа. Для того чтобы его закончить, необходимо предварительно узнать, во-первых: во сколько обошелся каждый килограмм овощей и картофеля, собранных в Кашире? Во-вторых: произведена ли с председателем каширского райисполкома хотя бы одна из операций с холкой, хвостом и шеей? В-третьих: слыхали ли в Кашире что-нибудь о социалистических субботниках, массовой работе и вообще о социалистических методах?
Вот тогда эпилог будет вполне закончен!
1931
УМНАЯ МАМА
- Домик у нас, мамаша, ничего себе. Подходящий. Летом - прохладный. Зимой - теплый. Если, конечно, уголька достать...
- Вот именно - если достать.
- А что же. Достанем.
- Погляжу, как ты достанешь.
- Не будьте, мамаша, таким скептиком. Пойду в контору. Напишу заявление и достану.
- Гляди, Васенька, зима на носу. Как бы мы с твоими заявлениями не померзли.
- Будьте уверены.
- Посмотрим.
- Увидим.
Антошкин бодро надел драповое пальто, сунул ноги в глубокие галоши и, охваченный радужными надеждами, отправился в контору.
Небо хмурилось. Дул довольно холодный ветер. Мамаша зябко куталась в шерстяной платок и печально усмехалась.
Вернулся Антошкин вечером.
- Ну что? Достал уголь?
- Достал. То есть не достал, а почти достал. Велели прийти в среду.
- Васенька, - сказала мамаша, - водки у тебя случаем нет? Литра два? И папирос "Казбек"? Сотню...
- Для чего вам?
- Как это для чего? Для того, что холодно становится. Гляди, скоро снег пойдет. А у нас не топлено.
- Что же это вы, водкой будете согреваться?
- Буду водкой согреваться.
- Гм... А папиросы вам для чего?
- Согреваться.
- Папиросами?
- Папиросами.
- Мамаша, не раздражайте меня.
- Гляди, померзнем.
- Не померзнем. В среду пойду в контору, подам заявление, привезу тонну уголька...
- Дурак...
- От родной мамы такие слова! Мне это больно.
- А ты не будь дураком. Дай два литра и сотню "Казбека".
- Для чего?
- Уж говорила, для чего! Греться будем.
- Не померзнем.
- Увидим.
- Посмотрим.
В среду Антошкин потеплее оделся, сунул нос в кашне и отправился в контору. В воздухе кружились первые снежинки. Вернулся Антошкин поздно вечером. Лицо его сияло. Изо рта вылетали клубы пара.
- Достал?
- Достал. То есть не вполне достал, а сказали, чтобы приходил во вторник или, лучше всего, в пятницу. Тогда обещали дать.
- Замерзнем, Васенька. Я уж коченею.
- Не замерзнем.
- Увидим.
- Посмотрим.
Во вторник Антошкин пошел в контору ранним утром, когда косматое, морозное солнце только что появилось над обледенелой крышей. Вернулся поздно ночью не в духе. Молчал. Спал в шубе и валенках.
Ночью мамаша подошла к его постели:
- Васенька...
- А?
- Дай два литра и сотню "Казбека".
- Не дам.
- Почему?
- Принципиально.
- Померзнем.
- Не померзнем. В пятницу обещали непременно дать.
В пятницу Антошкин вернулся глубокой ночью. Под глазами были синяки. Глаза лихорадочно блестели. Мамаша в салопе и ковровом платке топала валенками. Красивый иней сверкал на стенах.
- Достал?
- Достал. Почти достал. Обещали в...
- Дай два литра и сотню "Казбека".
- Не дам.
- Но почему же, Васенька? Ведь вымерзнем.
- Принципиально. Я знаю, для чего вам водка и папиросы! - закричал Антошкин. - Вы хотите взятку дать!
- Замерзнем.
- Пусть замерзнем. Но взятки давать не будем.
- Как хочешь, Васенька.
На рассвете Антошкин вскочил. Руки у него были красные, как морковка. На волосах сверкал иней. Он бросился к постели мамаши, долго рылся в шубах, половиках, коврах, перинах и, наконец, откопал старушку...
- Мамаша... - хрипло сказал он. - Если бы я жил в другом доме... Но в нашей конторе засели жулики. Мамаша, не могу больше! Черт с ним! Берите два литра и сотню "Казбека".
- И умница, Васенька! Давно бы так!
Мамаша поспешно оделась. То есть, вернее, разделась: сняла с себя лишнюю шубу, положила в котомочку два литра доброй московской водки и сотню "Казбека", перекрестилась и деятельной старушечьей походкой засеменила к дверям.
