Дарий Великий не в порядке - Адиб Хоррам
– Привет, – сказала Джаване.
– Привет, – пробубнил я, не поднимая головы. – Ой! У меня для тебя кое-что есть.
Я покопался в сумке и достал пакет, который мама передала маме Джаване. Сушеный лук-шалот, пашмак, конфетки из миндальной муки и сахарной пудры, которые называются «хаджи бадум», и новая скатерть.
– Спасибо. Как все прошло?
– Было…
И я не знал, что сказать.
Как рассказать о Маму, Бабу, Сухрабе и футболе, о нашей крыше человеку, который никогда там не был?
Какими словами о них рассказывать, когда мне до сих пор больно?
– Было – как?
– Я не знаю. Трудно об этом говорить.
Джаване кивнула.
– Может быть, я и сама туда однажды поеду. У нас же тоже там родственники.
– Надеюсь, у тебя получится, – сказал я. – Правда.
– Сегодня играем на Южном поле, – объявил тренер Фортес, когда мы вышли из раздевалки. – Вперед, джентльмены.
Южным полем называли обширный засаженный травой участок земли за библиотекой школы Чейпел-Хилл. Строго говоря, футбольным полем его назвать было нельзя, скорее лужайкой, да и располагался он под небольшим наклоном, но именно туда тренер Фортес водил нас играть в футбол/американский соккер.
Так было странно идти туда в красной футболке команды Чейпел-Хилл «Вперед, громилы» и черных легких шортах, а не в моей фирменной футболке иранской сборной.
Странно было играть в моих собственных кроссовках, а не в заношенных бутсах Сухраба и даже не в новых бутсах, которые Маму и Бабу подарили мне на день рождения. (Нам не разрешалось носить бутсы на физкультуре. Предположительно, из «соображений безопасности».)
Странно было играть в полноценной команде, еще и когда одноклассники зовут тебя Дарий или Келлнер, а не Дариуш и Аятолла.
Я даже немного скучал по этой кличке.
Было приятно обнаружить, что я один из самых сильных игроков в классе. Лучше Трента Болджера уж точно. И сегодня он играл в команде противника.
Я постоянно блокировал его пасы, уводил у него мяч и передавал другому игроку, пока Трент не разозлился так сильно, что, судя по виду, мог загореться алым пламенем, как свирепый балрог[30].
Когда мы поменялись половинами поля и пришла моя очередь быть вратарем, я знал, что он постарается сравнять счет. Он вился вокруг наших защитников, пытаясь незаметно ударить в правый угол, но я знал, к чему он клонит.
Я нырнул вниз, проехался на голенях по траве – и отбил мяч.
После игры с иранскими Бездушными Приверженцами Господствующих Взглядов Трент Болджер и его американские приятели уже не казались такими крутыми.
– Хорошая игра, Д-Ахерей, – сказал он. – Но тебе не привыкать к тому, что в твое лицо что-то все время летит.
– Придурок, – отозвался Чип. Он подбежал и стукнул кулаком об мой кулак. За каникулы он подстриг волосы снизу, а длинный верх теперь убирал в маленький хвостик на затылке.
Меня прям взбесило, как клево смотрелась на нем такая прическа.
– Отлично отразил атаку, Дарий.
– Спасибо.
Трент пялился на Чипа, но тот всего лишь пожал плечами и улыбнулся мне во весь рот.
Я не знал, что и думать.
Возможно, Циприан Кузумано вовсе не был таким бездушным, как мне казалось.
Может быть.
Тренер Фортес подошел ко мне на обратном пути к раздевалкам.
– Ты сегодня неплохо играл, Келлнер.
– Спасибо, – ответил я, но потом наступил во что-то ногой.
Что-то мягкое. И по запаху я сразу его узнал.
– Дерьмо.
– Следи за языком! – сказал тренер, но потом обернулся и увидел, что я вытираю кроссовку о траву.
Жители окрестных домов иногда выпускают собак побегать по Южному полю.
– А, это ты в буквальном смысле.
– Простите, тренер.
Он фыркнул и покачал головой.
– Пойдем. У меня там пара полотенец есть. Я напишу тебе объяснительную об опоздании на следующий урок.
– Спасибо.
Думаю, тренер Фортес был вполне нормальным, если посмотреть на других тренеров в школе Чейпел-Хилл, пусть он и состоял в спортивно-промышленной организации, которая позволяла процветать Толстячку Болджеру и его Бездушным Приверженцам Господствующих Взглядов.
(Я о команде «Вперед, громилы».)
Тренер сказал:
– Соккер ведь довольно популярен в Иране, да?
– Да. Но они его футболом называют.
– Ты много играл, пока был там?
– Можно и так сказать.
– Как так вышло, что ты даже не пытался попасть к нам в сборную? Я не знал, что ты играешь.
Я подумал о тренере Хендерсоне.
О недостаточной дисциплине.
– Наверное, потому что я не думал, что так уж хорошо играю.
– Ну, навыки определенные у тебя есть. Почему бы тебе не попробовать поиграть за сборную, начиная с осеннего семестра?
Мои уши покраснели. Я почти отказал тренеру.
Почти.
Но так поступил бы Дарий.
Дариуш обязательно бы попробовал.
Я подумал о том, как расскажу Сухрабу о том, что играю в сборной. И отправлю ему фотографию во всей экипировке. А он сощурится и поздравит меня.
Я подумал, как будет весело на поле, так же как мне было весело с Асгаром и даже Али-Резой и Хуссейном.
– Может быть, я попробую, – ответил я. – Может быть.
Дарий Великий
Мне хотелось, чтобы у нас было незазорным принимать душ после тренировок.
Можно ведь привести кое-какие аргументы в пользу того, чтобы быть чистеньким и свежим после игры в футбол.
Но в школе Чейпел-Хилл учащиеся этого не делают.
Поэтому я просто вытер кроссовки полотенцами, которые раздобыл для меня тренер Фортес, переоделся и пошел на геометрию.
В горле встал комок, когда после уроков я увидел, что Чип Кузумано сидит возле велопарковки, накручивая на указательный палец кончики волос и копаясь в телефоне другой рукой.
Я осмотрел свой велосипед на предмет очевидных повреждений, но вроде он был цел, и к тому же Трента поблизости я не увидел.
– Чип? – сказал я.
– О, привет. Что с тобой случилось после игры?
– Надо было кроссы почистить.
– Собачье дерьмо?
– Ага.
Чип покачал головой.
– Ты чего-то хотел?
– Нет. Просто решил проверить, что с твоим великом все хорошо. Мне все еще стыдно за тот случай.
– А. Ну да, с ним все теперь хорошо.
– Здорово. Как прошла поездка? Как себя чувствует твой дедушка?
– Ты знал об этом?
– Ага.
– М-м… Было классно. Очень даже. Спасибо.
Мы отцепили свои велосипеды и пошли к дороге. Чип все смотрел на меня.
– Что-то не так?
– Нет. Не то чтобы. – Чип снова улыбнулся. Вокруг его глаз собрались морщинки, почти как прищур. – Ты какой-то другой.
Я пожал плечами.
– Может быть, ты привез
