Золотые пилигримы - Остап Иванович Стужев
«Мы отыграли не только первый тайм, но и второй, и третий, и тридцать третий», — подумал он, прикладывая кусочек льда к порезу.
Пытаясь подбодрить самого себя, он начал строить планы на вечер. Услужливая память подбросила образ молодой студентки, дочери старого знакомого, настойчиво добивавшегося его дружбы. Это был отличный вариант. Начало дня вновь показалось многообещающим, и, закутавшись в халат, он направился в столовую. Не следовало пренебрегать сбалансированным завтраком перед трудовым днем.
* * *
Через два дня на очередном совещании Сергею доложили, что в одном из дел, которое они считали почти бесперспективным, появились зацепки. Он попросил доложить более подробно и к вечеру дал разрешение на установку наружного наблюдения и технического контроля за гражданином Низовцевым, разрабатываемым как возможный заказчик расстрела семьи одного несчастного бизнесмена.
Отрабатывать этого парня оказалось одним удовольствием. Низовцев был беспечен и самоуверен и делал все, почти не таясь. Телефонные разговоры аккуратно стенографировались, расшифровывались и уже в бумажном виде ложились на стол начальника ОРЧ. Однако в них не было даже намека на ту информацию, которая прозвучала на совещании. Объект вел переговоры, редко выходящие за рамки его служебных интересов. Тем не менее несколько контактов могли показаться странными и вызывающими сомнения в его непогрешимости. Это послужило поводом для усиления контроля. Среди вызвавших подозрения контрагентов были выявлены несколько, уже засветившихся в «конвертационных» схемах банчков[78].
В одном из них у Сергея были свои «уши» в виде заместителя управляющего. Когда-то они были однокурсниками, и будущий полицейский написал пару курсовых работ за будущего банкира. Такие вещи обычно не вызывают чувств благодарности или признательности в долгосрочной перспективе. Поэтому студенческие одолжения были не единственным аргументом в обойме подполковника, и к его просьбам всегда относились как к приказам. Его бывший однокурсник не задавал вопросов, а просто вывел на управляющего, с которым была проведена разъяснительная беседа. Тот, согласно покивав начавшим оплывать жиром загривком, сделал нужные пометки у себя в блокноте. Он пообещал связаться с Низовцевым и, предложив наиболее выгодные условия, вытащить из того максимум информации. Отчет был готов в течение трех дней. Услужливый банкир, рассказывая о том, как он встречался с Низовцевым, пытался шутить и как-то тревожно перебирал короткими пальцами сомкнутых на выступающем животе ладошек. В какой-то момент Самсонову показалось, что это гигантская белая сороконожка пытается ползти вверх, но каждый раз, достигая одного и того же предела, отступает для нового рывка.
— Поймите меня правильно, банковскую тайну никто ведь не отменял. Наш общий друг — я имею в виду Александра Юрьевича, моего заместителя и вашего сокурсника — рекомендовал мне выполнить вашу просьбу, и я это сделал. Вы же понимаете, все это должно остаться между нами! — сказал он, вопросительно заглядывая в глаза собеседнику.
— Это останется между нами, — Сергей отвечал предельно сухо.
Он прекрасно знал, как напуган сейчас этот большой человек, накопивший килограммы сала, выпиравшего у него на теле везде, где только можно было себе вообразить.
— Наиболее важным интересующий вас человек считает разрыв цепочки банковских переводов. По его мнению, вся операция просто теряет смысл, так как без разрыва сохраняется прозрачность. Для него важно не только получить деньги, но и надежно их спрятать. Я, как вы и просили, не стал высказывать ему сомнений в легальности этой сделки. Все это было в форме бла-бла-бла, никакой конкретики, — говоря последние слова, банкир хотел было добавить еще про свое категорическое нежелание участвовать ни в чем подобном, но по холодному взгляду собеседника понял, что лирика будет неуместна.
Они расстались, не очень довольные друг другом. Каждый из них собирался высказать свое «фи» познакомившему их юристу. В целом картина Самсонову была ясна даже без так и не состоявшегося подхода к Хайруллину. Закрытость этой корпорации не столько расстроила Сергея, сколько принесла облегчение. Он предполагал сообщить Земцову о невозможности своими силами решить эту проблему. В конце концов, первую часть порученного ему он выполнил на пять с плюсом. Совать свою голову в клетку с тиграми ему не хотелось. Земцов должен был это понимать. Самсонов распорядился прекратить разработку гражданина Низовцева как бесперспективную в деле о заказном убийстве, так как его участие в нем никоим образом не подтверждалось. Вечером на совещании капитан, притащивший такую тухлятину, получил нагоняй и обещание неполного служебного соответствия. Выслушав его несвязанный лепет и оправдания, Сергей смягчился сердцем и просто настойчиво порекомендовал тому улучшить качественный состав своих агентов.
Для отчета перед хозяином материала было достаточно. Помня о своем решении поговорить с тем начистоту и предложить заканчивать отношения «вассал — сюзерен», Сергей набрал ему и исключающим возражения тоном сам назначил время встречи. По многолетнему опыту он прекрасно понимал, насколько важно удерживать инициативу. Как бы ни старался его старший партнер казаться выше любых опасностей и житейских перипетий, оставшееся до встречи время ему придется поволноваться. Просчитывание самых незначительных деталей вошло у него в привычку еще с боевых командировок. Солнечный свет, бьющий в глаза, скорость ветра и влажность воздуха — каждый из этих показателей рассчитывался многомерной матрицей подсознания, внося мгновенные коррективы в его действия. Здесь, в городе, в каменных джунглях, с теми же первобытными законами, возводившими в абсолют право сильного, ко всему этому незаметно добавились тактические приемы психологического давления, усвоенные им в совершенстве.
* * *
Они встретились в той же квартире на Остоженке, что и две недели назад, и после коротких приветствий снова поднялись в комнату для переговоров. Отложив выяснение отношений на конец разговора, Сергей приступил к докладу.
— Меня беспокоит эта девка. Она принесла много нужной информации, но почему-то перестала выходить на связь. Хорошо, что ты здесь. Мне надо ее найти, — перебил говорившего Земцов.
Он заметил несколько изменившуюся тональность разговора своего порученца, когда тот рассказывал о том, что ему удалось нарыть на Низовцева, но предпочел не показывать этого.
— Виктор Павлович! Мы с вами не один пуд соли съели, увольте меня от участия в ваших амурных делах, — подполковник изобразил на своем немного бледном от бессонных ночей лице извиняющуюся улыбку.
Это уже был настоящий вызов, не отвечать на который было нельзя. Сегодня Земцов был в спортивном костюме, а не в халате, как в прошлый раз. Он машинально начал теребить язычок молнии на олимпийке, двигая его рывками то вверх, то вниз. Вена на одном из висков зловеще набухла — казалось, земляной червяк пробрался ему под кожу и ищет выход, пульсируя и извиваясь.
— Это не амурные дела, Сережа. И мне кажется, ты неправильно
