На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова
Вадим сидел напротив и смотрел на нее. Инна вздохнула и немного придвинулась к нему.
— Внизу не надо, только плечи. Вот только лифчик я не надела, хотя тебя же это не волнует, — сказала она с сарказмом.
— А ты, видать, не так уж плохо себя чувствуешь, коль язвишь! — в тон ей проговорил он, открывая перекись. — Будет щипать, потерпишь?
— А ты подуй, — был ответ.
Она приготовилась к тому, что будет больно. В комнате столько зеркал, конечно, девушка рассмотрела изрезанные осколками плечи. Но как только Вадим приложил к царапинам смоченный перекисью ватный диск, машинально дернулась от мужчины. Он обхватил ее левой рукой и вновь притянул к себе. Инна вцепилась в эту мускулистую руку и стиснула от боли зубы, а он действительно стал дуть на обрабатываемые царапины, отчего тут же пошел мороз по коже, и от Романова это не ускользнуло. Девушка и так-то была напряжена, а тут — просто тетива взведенного лука, и Вадиму в который раз за день стало не по себе.
— А говорила, что драться за меня на дуэль не пойдешь, — сказал он, чтоб хоть как-то отвлечь Инну. Он мог видеть только ее напряженные плечи, ухо и подбородок с боку.
— Можешь спать спокойно, я не за тебя дралась, а за Альку заступилась.
— А злишься на меня, — меж тем возразил Вадим, осторожно нанося мазь на порезы.
— Даже в мыслях не было. Причем тут ты или Аля? Вот только моя жизнь всё больше походит на авантюрный роман. Что ни день, то приключенье! В общем, как раньше говорили: жить стало интересней, жить стало веселей!
— Ты Советское время не застала, откуда такие познания в лозунгах и призывах? С какого ты года?
— С восемьдесят девятого.
— Двадцать три, значит.
— Двадцать два, у меня день рожденья в середине декабря.
— Козерог?
— Стрелец, — ответила Инна и через плечо посмотрела на Вадима удивленно. — Первый раз вижу, чтоб парень разбирался в гороскопе.
— Я вообще уникальный человек, могла бы уже привыкнуть.
— Да уж! От скромности ты не помрешь.
— Нет, это же не хвастовство, это банальная констатация фактов! Я во многом разбираюсь и многое умею.
— Ну, например, масло в машине поменять? — предположила Инна.
Вадим даже замер за ее спиной.
— Так нечестно, тебе Алька сказала, — ответил он.
— Что?
— Что я в машинах ни хрена не смыслю. Не прикидывайся.
— Во-первых, Аля о тебе мне ничего никогда не говорила, лишь, что ты самый лучший человек на Земле. Но это, как говорится, каждый кулик хвалит свое болото. Будь у меня брат или сестра, я бы тоже пела бы в его адрес хвалу и осанну. Во-вторых, про машины я просто так сказала. Мне не в диковинку видеть, как мужик не разбирается в том, что является истинно мужским. Мой отец, к примеру, даже молоток держать не умеет. Так что, ты еще не совсем пропащий вариант.
— Пропащий вариант? — Вадим от такого даже дар речи потерял. — Не совсем пропащий?
— Имеется в виду то, что в твоем случае еще не всё потеряно. В конце концов, кто тебе мешает научиться слесарному делу?
— Я. Я себе мешаю, научиться слесарному делу! Я, Вадим Вубинович Романов! Зачем мне этому обучаться? Для чего? Я не собираюсь этим зарабатывать на жизнь. Я делаю то, что у меня выходит лучше, чем у других. Сама же говорила, что незачем тратить жизнь на занятие, которое не принесет ни славы, ни денег. Я не пойду чинить машину к модельеру и не попрошу сапожника сшить новый костюм. Пусть каждый занимается своим делом. Я на своем месте и занимаюсь исключительно своим делом.
— Ты как-то сказал, что тебе пришлось освоить эту профессию, дабы прокормить семью. Но о чем ты мечтал в детстве?
Вадим за ее спиной замер. Его мечта… От нее ничего не осталось. Даже пепла. Даже боли. Как и крыльев. Стоит ли ворошить прошлое? Вздохнув, он вернул на место бретельки майки.
— Это было давно, и я уже не помню, — соврал Романов, поднимаясь. Инна еще не видела его, но точно знала — он соврал. Видимо, не просто так. Видимо, за всем этим что-то скрывается.
«Тайна за семью печатями. Посторонним вход строго воспрещен»,— мелькнуло у нее в голове. Но она, как всегда в таких случаях, промолчала.
— Пойдем, поедим. Мороженое, правда, растаяло, но с остальными продуктами всё должно быть в порядке, — предложил Вадим и потянулся. Инна тут же изловчилась и задрала ему на животе майку. Он дернулся поправить.
— А синяк стал больше, — пробормотала она удрученно.
— Что? Угрызения совести мучают?
— А тебя? Тебя ничего не мучает, глядя на меня, а? — в тон ему ответила девушка, пытаясь подняться. — Пострадала-то я как бы по твоей вине!
Вадим подошел и легко взял ее на руки, она ёкнула и собралась спрыгивать, но он ее прижал к себе крепче. Инна вскинула на него удивленные глаза.
— Считай, это своего рода попытка принести извинения с моральной компенсацией за произошедшее, — сказал он, направляясь на кухню.
— Ну, я тогда не знаю, чем мне отплатить за нанесенный тебе ущерб. Я-то тебя на руках точно носить не стану.
— Да, кстати, хотел спросить, почему ты в больнице представилась Алькой? — спросил Вадим, когда обед уже подходил к концу.
— У меня нет полиса, вернее есть, но ни им, ни своим паспортом я размахивать не могу по известной тебе причине.
— Да она вообще не хотела, чтоб я «Скорую» вызывала, — встряла Аля, — тем более ясно же, как день, что без госпитализации не обойтись. Вот я и придумала, чтоб она взяла мои паспорт и полис.
— Да-а! Сходство у вас, как у близнецов! К слову, а куда девчонки подевались?
— Съели, блин! Ясное дело, бабушка их забрала. Она же и охрану снизу вызвала, когда увидела, что тут у нас произошло. Пришла, прям, в тот момент, когда Инна врезала Галке, а та ее толкнула.
— А дверь?
— Так не заперто было, — пожала
