Судоверфь на Арбате - Владимир Александрович Потресов
— Я вот о чем думаю, — нарушил молчание Саша, — наверно, впервые я так близко соприкоснулся с живой историей. И надо сказать — это произвело на меня, человека уже взрослого, весьма сильное впечатление. Воистину, недаром говорят — лучше один раз увидеть. Вот я представляю, как все это воспринималось, когда вы были школьниками… Да не только видели — сами искали, фантазировали, ошибались и находили!
И то что сейчас сюда спустя многие годы приезжают те самые бывшие школьники — участники экспедиции, не просто воспоминания о тех славных годах, а что-то гораздо большее…
Кстати, — вдруг спросил Саша, — а почему такое знаменательное событие в истории России не отмечено никаким памятным знаком?
Я рассказал, что, как только были подведены итоги экспедиции, Министерство культуры СССР объявило конкурс на проект памятника, посвященного легендарному сражению. Жюри признало лучшим проект, предложенный скульптором Иосифом Ивановичем Козловским, автором многих монументов в Москве и других городах.
Затем я как мог описал это величественное сооружение: впереди на коне князь с обнаженным мечом в руке, а по бокам и сзади воины сомкнутым каре, опирающиеся на тяжелые мечи и щиты. Причем шлемы и верхние полукружья щитов неуловимо повторяют детали псковской архитектуры. А над всем этим гордо взмыты вверх боевые стяги…
— Это все, конечно, здорово, — перебил Саша, — но где же памятник? Ведь с момента завершения трудов экспедиции не один год прошел.
Тут я, вступившись за Министерство культуры, стал объяснять, что кое-какие работы уже производились. В частности, долго намывали мощным земснарядом остров Городецкий, на котором первоначально предполагалось установить этот пятнадцатиметровый монумент, даже собрали контурный фанерный макет. В честь этого промежуточного события, которое было приурочено к 725-летию Ледового побоища, в Пскове открылась научная конференция, участники которой выезжали на место легендарной битвы, осмотрели макет, а затем провели митинг в деревне Самолве, где раньше размещался штаб экспедиции.
— Что-то не заметил я на Городце ничего, — сказал Саша.
— Еще бы! Конечно, не заметил — сгнил давно макет, ведь сколько лет прошло…
А сколько всего изменилось! Сейчас памятник решили ставить не на озере, а в предместьях Пскова. И сделан он будет не из розового известняка, а из темной бронзы. Долгое время головы воинов в шлемах, выполненные в гипсе, стояли на даче у Козловского, и я, проходя мимо них, чувствовал себя почти Русланом, который, отправившись на поиски похищенной невесты, встретил в чистом поле аналогичное изваяние.
Вода отливала тускловатым серебром — солнце садилось в большую оловянную тучу, сине-серой стеной нависшей над горизонтом.
— Хорошо, успели на Вороний сходить, — кивнул я на запад, — ведь такая туча — предвестник ненастья. А Чудское озеро коварное, может в момент вскипеть.
— Надо лодку покрепче привязать, чтобы не унесло, и палатку перетянуть — совсем просела… А что же было дальше, — спросил Саша, — когда экспедиция закончилась?
И снова звенела капель, и снова были те весенние запахи, которые будят воображение, заставляют что-то делать, куда-то спешить.
Слава снял замок, открыл тяжелую железную дверь бывшей котельной. Все здесь было так же, только рядом со старыми байдарками стояли чехлы, в которых всю зиму покоились детали изготовленных на нашей судоверфи судов. Да и не новые они уже! Лето последней экспедиции было жаркое — деки выгорели, на оболочках многочисленные заплатки…
Долго возились, отбирая детали, требующие ремонта, проверяли состояние арматуры — словом, делали то же, что и всегда.
Однако работа не клеилась.
Костя со свойственным ему оптимизмом организовывал всякие нехитрые шутки, но ребята сосредоточенно молчали. Филимон так и не променял своего тяжелого, видавшего виды «Рыжего» на новое судно. И хотя каждая встреча Мадленского со своей байдаркой вызывала у него приступ многословной радости, сейчас он тоже был явно не в духе.
— Мужики, да что с вами! — возмутился Соколов. — Как на похоронах… Скоро поход майский, а там — лето.
— Ну и что? — возразил Слава. — Это раньше мы к лету всерьез готовились: байдарки ремонтировали, палатки чинили. А сейчас зачем все это? Экспедиция-то ведь кончилась.
— Да просто так в поход пойдем. На Оку, например. Такая, ребята, речка…
— Ладно, пошли в мастерскую. Еще надо рейки для замены стрингеров нарезать. — Слава выключил свет.
Поднялись на второй этаж. Пока Леша бегал за ключом, мы стояли у окна и молча смотрели, как по Садовой проносятся машины.
— Друзья мои, почему не в духе? — услышали мы знакомый голос.
— Да вот, Александр Сергеевич, — уныло ответил за всех Слава, — скоро лето.
— Так радоваться надо!
— Это мы раньше радовались, когда каждый год на Чудское озеро или на Лугу ездили, в экспедиции работали, а теперь все закончилось…
— Я вот на Оку в поход предлагаю, — перебил Костя, — у меня там прошлым летом старший брат был. Говорит, песок отменный, рыбалка хорошая — они такого голавля вытащили…
Появился Леша, открыли мастерскую. Все расселись прямо на верстаках нашей судоверфи.
— А что, можно отправиться на Оку, — вдруг сказал Александр Сергеевич.
— Вот еще! — возмутился Слава. — Скука… Что там делать? Рыбу ловить да на песке целыми днями валяться? Еще плыть по течению. Помните, когда курганы на водоразделах искали, — это было дело, могли часами ходить по дорогам, находить стариков, наперебой расспрашивать их… Да мало ли! — Слава махнул рукой.
— Видите ли, Слава, скучных мест на земле нет. Скучным может показаться любое место лишь только пассивному, ненаблюдательному человеку. Иной пройдет по той же Желче, где мы с вами нашли столько исторических объектов, и ничего не увидит. Что ж, не хотите на Оку — возьмите карту. И чем подробнее, тем лучше. На ней
