Судоверфь на Арбате - Владимир Александрович Потресов
Вот смотрите, — Георгий Николаевич развернул схему, испещренную цветными карандашами, — войска Александра Ярославича со стороны противника были как бы прикрыты широкой ледяной поверхностью озера — враг не мог подойти незамеченным. Кроме того, на берегу за Подборовским мысом, на Вороньем Камне, в районе Старых Гривок за неприятелем внимательно наблюдала «сторожа», и это тоже лишало врага возможности произвести внезапное нападение. Правый фланг русских войск защищала часть озера с тонким льдом, а левый — далеко просматривающаяся поверхность замерзшего озера. Все это исключало скрытый обход.
Если бы врагу удалось прорвать боевой порядок русского войска, то он неизбежно попадал на покрытый вековым лесом, заснеженный после февральских и мартовских метелей берег. А здесь тяжелая рыцарская кавалерия, хоть и мощная, но крайне неповоротливая, не могла развить свой успех.
Русские расположились на широкой полосе промерзшего до дна прибрежного мелководья, что гарантировало от опасности провалиться под лед. К тому же Александр до поры до времени скрывал свое войско в лесу, стало быть, рыцари не знали истинных сил русских, а могли только приблизительно определить их по дымам костров. А сами же они, выйдя на лед Узмени, обнаружили не только свои истинные силы, но и свой боевой порядок, и направление удара.
В случае отступления рыцари вынуждены были бы отходить по совершенно открытой местности, в то время как русские в этом случае могли легко выйти из-под удара врага и, оставив заслоны, отступить на Желчу, а затем, пользуясь открытой вами сетью местных озерно-речных путей, отойти во внутренние области новгородско-псковских земель.
— Но если так все было невыгодно рыцарям, — задал вопрос Слава, — то зачем они вообще ввязывались в сражение? Тем более что лед через две-три недели после этого все равно бы растаял.
— Не могли они, Слава, не принять битву. Александр хорошо изучил психологию рыцарей и фактически выманил их на озеро. В 1241 году Александр Невский совершил из Новгорода поход по южной водной системе: по Шелоне — Узе с волоком в Череху, а затем по реке Великой — и освободил Псков, захваченный ливонцами в результате княжеско-боярского конфликта. После этого вторгся в земли Ливонского ордена, пройдя вдоль западного побережья нынешнего Псковского озера. Эти действия русских нельзя ни в коем случае считать захватническими. Молодой князь, а было Александру тогда 22 года, не был опьянен успехами и трезво оценивал политическую обстановку России XIII века. Поэтому к столице ордена, городу Дорпату, он послал лишь передовой отряд Домаша и Кербета с целью выманить рыцарей из их родовых гнезд.
В Дорпате началась паника. Срочно было собрано рыцарское войско, которое встретилось с передовым отрядом русских и разбило его. Но прибежавшие к Александру дружинники сообщили, что немецкие рыцари покинули Дорпат и движутся навстречу Александру. И вот тогда, как говорит русская летопись, он «воспятился на озеро», то есть отошел за Узмень, на ее восточный берег, где и готовил решительную встречу с врагом.
Ночь на 5 апреля русские ратники и немецкие рыцари провели, расположившись друг против друга на противоположных берегах Узмени. Вражеские разведчики, пользуясь темнотой, спустились на лед, пробовали его толщину, прикидывали вероятное место построения русского войска. Но и русские дозорные не спускали глаз с рыцарского войска.
Еще было темно, когда разведка донесла Александру Невскому, что рыцари готовятся к наступлению. Князь и его воеводы начали строить ратников на прибрежной полосе возле мыса Сиговец. Впереди боевого порядка русского войска встали лучники. За ними выстроились пешие ополченцы, которые прикрывались большими, почти в рост человека, деревянными щитами.
Вы знаете, что в прибрежных деревнях юго-восточного угла Чудского озера, где произошла битва, до сих пор бытует немало легенд, связанных с Александром Невским и Ледовым побоищем. В Чудской Руднице, например, рассказывали: «Как прослышали, что Александр-то Невский на немца идет, так все и подались к нему. Уходили, кто с чем мог…» И действительно, многие ополченцы пришли просто с крючьями, засапожными ножами, рогатинами. В рукопашной схватке с рыцарями, к которой те были не очень склонны, все это превращалось в грозное оружие. «Главное — вывести из строя коня, — поучали бывалые дружинники князя, — а на земле рыцарь нестрашен, неповоротлив он!»
На флангах выстроилась конница — основная ударная сила русских. Часть конных отрядов Александра и его брата Андрея была скрыта за прибрежными зарослями, чтобы заранее не выдавать врагу своего местонахождения.
Забрезжил туманный весенний рассвет. На широкой, ровной поверхности Узмени показалась колеблющаяся темная полоса. Она приближалась, и вот уже явственно стали видны белые плащи рыцарей, шлемы с опущенными забралами, щиты с геральдическими изображениями, взятые наперевес копья.
Построенные клином, или, как пишет русский летописец, «свиньей», немцы во главе с магистром ордена надвигались на ратников Александра Невского. Передние ряды клина составляли опытные, не раз побывавшие в битвах конные рыцари. Хорошо по тем временам вооруженные, они обладали колоссальной пробивной силой. Позади рыцарей ехали их оруженосцы. За ними шли пешие воины-кнехты, набранные из населения подвластных ордену местных племен — «чуди», как назвал их русский летописец. Они были вооружены мечами, короткими копьями, луками, секирами.
Все ближе надвигалось острие вражеского клина. Немцев слепило восходящее солнце, но они упрямо шли вперед.
Сражение начали искусные русские лучники. Они осыпали градом стрел приближающиеся ряды ливонцев, стараясь поразить врага в глазную щель шлема, но расстроить эти ряды было нелегко.
«И наехаша на полк немци и чудь, — повествует русская летопись, — и прошибошися свиньею сквозе полк». Это был удар страшной силы. Русская пехота не выдержала натиска. Обычно в результате такого удара рыцарям удавалось обратить врага в бегство, но на этот раз среди русских не произошло никакого замешательства, они не только не побежали, но обрушились на рыцарей с флангов. Разгорелась ожесточенная рукопашная схватка.
«И бысть ту сеча зла и велика немцем и чуди, и трус от копий ломления и звук от мечного сечения, якоже морю помрезшю двигнутися, и не бе видети леду, покрыло бо есть всю кровью».
— Георгий Николаевич, — спросил Филимон, — а где в это время находился Александр Невский?
— Достоверных сведений мы об этом не имеем, понимаете ли, существует, правда, предание, что он
