Наталья Решетовская - Отлучение (Из жизни Александра Солженицына - Воспоминания жены)
Дело в том, что, кроме тех 100 рублей от учительницы-пенсионерки из Тирасполя, пришло 15 рублей от некоего Наумова из Ленинграда, а то так даже... 5 рублей?! Ну и ну... Вот дожили! Люди думают, что мы сидим без гроша! Ведь все почти привыкли тратить все, что получают. Я только теперь, когда оказалось возможным уйти мне с работы, не дожидаясь пенсии, оценила, что муж всегда сдерживал меня в тратах. Вот и оказались у нас сбережения! Что же касается того перевода на 100 рублей (я их получила), то муж мой написал ответ по этому поводу Твардовскому. Ответ этот был привезен мне в Рязань, чтобы я отсюда его отправила и чтоб было ясно, что написан он в Рязани. В общем, с нашей сверхконспирацией мы выглядим как большие дети. Александр Исаевич писал:
"Дорогой Александр Трифонович!
Неловко, больно и трогательно. Что мне делать с этими деньгами? Отдать - обидеть, брать - бессовестно. Напишу ей сам, как соображу. - И в том же письме: - Получили ли мой ответ на новогоднее поздравление новомирцы?
Еще раз прошу Вас: примите СТРОЖАЙШИЕ меры, чтобы "Август четырнадцатого" никто не читал. А то разговоры уже пошли. Для утечки надо 15 мин, ее не уследишь. Пишу дальше. Те главы еще буду все доделывать..."1.
О житье-бытье своего мужа узнаю еще и от Мильевны - сторожихи ростроповичской дачи. Мильевна написала мне вдруг в мою "ссылку".
"Привет, привет!
Все у нас хорошо и тихо. Все здоровы и бодры... Лопата действует.
Прошел снег, и дорожки еще более углубились трудами... А. И...
Два раза виделись после лыж - краснощекий, синеокий, веселый... "2
1 Солженицын А. - Твардовскому А., отправлено 14.01.70.
2 Аничкова Н. М. - Решетовской Н., 13.01.70.
Пока была в Рязани, нет-нет, да и слышала о своем муже и по западному радио. Так, 6 января Би-би-си дало комментарии Мориса Лейти "в связи с новыми советскими доводами, оправдывающими то, как советские органы власти поступают с писателями, которые не соглашаются с идеологической линией". Упоминались Фурцева, Михалков...
13 января услышала по "Голосу Америки", что в Норвегии начались съемки фильма по "Одному дню Ивана Денисовича". Участвуют Норвегия, Англия, США.
15 января Би-би-си дало передачу "О лучшей книге 69-го года". Было сказано: Грэм Грин избрал книгой года роман "В круге первом" А. Солженицына. К мнению Грина присоединился писатель Майкл Фрейн. В газете "Обсервер" Грин пишет, что, по его мнению, "Круг" - произведение "еще более значительное, чем "Доктор Живаго" Пастернака". Майкл Фрейн в той же газете написал, что воспринял "выход в свет этого романа Солженицына как торжество человеческого духа".
Моя приятельница и бывшая сотрудница Ираида Гавриловна Дружинина ездила недавно в Спасск на Оке (у нее там - свой дом). Рассказала сценку. На крылечке сидят простые люди: бухгалтер, фельдшер. И о чем они разговаривают? О "Круге"... Знают его героев!.. Ведь Би-би-си продолжает читать роман...
Весь "январек" я все же в Рязани не продержалась. Пробыв дома 20 дней, 22 января уехала в Москву, где решила пожить несколько дней. Но тут как раз Веронике позвонил Александр Исаевич. Узнав, что я в Москве, согласился, чтоб я приехала в "Сеславино": все равно из-за повысившегося кровяного давления он работает не в полную силу...
Выяснилось, что Лилечка у нас в Рязани хорошо поправилась. Так как это было уже не моей заслугой, а маминой, я тут же написала:
"Лилек поправилась у нас, оказывается, на 3 кг. Скучает по Рязани, хочет еще к нам приехать. Говорит мне: "Тетя Наташа, мне здесь скучно!"1.
1 Решетовская Н. - Решетовской М. К., 23.01.70.
Подумываю взять Лильку в Рязань еще и на весенние каникулы...
Встретилась с мужем у электрички, и вместе поехали к себе. Он все же не преминул мне сказать, что я не могу жить в Рязани, потому что у меня нет "внутренней наполненности". А я пересказала ему услышанную в Москве очередную легенду о нем: сидит в милиции, так как в отсутствие Ростроповича поселился у него на даче.
Первые дни после моего приезда Александр Исаевич работает еще не в полную силу. Давление доктора сбили, но общая слабость. Постепенно крепнет. Начинаем ходить на лыжах. И здесь, как в свое время в Солотче, муж изучил все лыжни, полянки, набрел на "птичий лес", где на деревьях подвешены кормушки с хлебом.
Этот лес сказочно хорош! Заснеженные лапы елей обнимают прижавшиеся к ним березки. Бегаем вдоль оврага, на дне которого застыла речка. Добрались как-то до барвихинского санатория. Сколько лет прошло с тех пор, как молодой офицер Солженицын приезжал сюда во время войны на встречу с друзьями: Лидой и Кириллом... Тогда здесь помещался госпиталь. Лидии отец был главным врачом, а Кирилл работал у него хирургом. То была весна 1944 года. Почти 26 лет прошло с тех пор! Все, все изменилось. И друзья - не те...
Постепенно самочувствие Александра Исаевича улучшилось, работать стал хорошо. Иногда - просто запойно. Однажды после короткой поездки в Москву, связанной в первую очередь с музыкальными уроками у Ундины Михайловны, я вернулась домой к пяти часам. Без четверти шесть мы уже, как обычно, обедали. Разумеется, под Би-би-си. После обеда муж сразу же ушел к себе продолжать писать дальше. Мне удалось узнать от него только, что накануне он лег в девять вечера, хорошо выспался и сегодня превосходно работает; что было - 30°, но он все же ходил на лыжах, даже купил хлеба и чая. Где? Пока выяснить не удалось! Мне же рассказать ни о чем пока не пришлось. Вероятно, если бы кто-нибудь из близких умер или началась война, у меня бы не было возможности сказать об этом. Куда уж там рассказывать, что я была в тот день у Кобозева и что Николай Иванович мне строго сказал: "Передайте Александру Исаевичу: писатель должен оставаться человеком!"
В тот вечер муж предполагал работать до восьми вечера, когда по Би-би-си начнется чтение "Круга". Будем слушать о дворнике Спиридоне. Однако в семь часов неожиданно вышел из кабинета и предложил выпить чая. Немножко спустился на землю, даже выслушал все, чем я хотела поделить-ся. Сказал, что ему сегодня (это было 30 января) не просто хорошо писалось, идеи сыпались так, что он еле успевал их записывать. Александр Исаевич вспомнил: мамина сестра была в первую мировую войну сестрой милосердия. Как и почему это случилось? Я говорю ему то, что знаю. С одной стороны - волна охватившего многих патриотизма (ведь и моя мама пошла было в сестры), с другой - неудачный роман, личная драма. Он просит подробно расспросить об этом маму. Хорошо, дам ей задание написать все, что известно.
И Александр Исаевич использует этот материал. В "Августе" появится Таня, которая пошла в сестры милосердия после измены возлюбленного, чтобы, видя страдания других, заглушить собственные. И ему это было легко понять. И даже то, что собственная боль полностью не уходила. Со временем читатели прочтут: "И даже видя и облегчая страдания раненых вокруг, она собственную душевную боль ни разу не поставила меньше их ран: их все страдания были от стихии, на которую нельзя обижаться, ее - от несправедливости, от подлости, от измены"1.
1 Солженицын А. Август четырнадцатого. Гл. 55.
Из-за сильных морозов начались сложности с отоплением. В ночь с 30 на 31 января Александр Исаевич проснулся, потому что стало холодно голове. Попробовал батареи. Холодные! Оделся и пошел в котельную. Газ почему-то не горел. Пытался зажечь - тухнет! Пришлось будить Мильевну и вызывать по телефону дежурного газовщика. Тот пришел и все наладил. Но это еще может сказаться. Ведь на дворе - 26°! Наружные батареи могли замерзнуть и дать трещину.
И действительно, через день к нам пришла страшно перепуганная Мильевна: из одной батареи ключом бьет горячая вода! Александр Исаевич побежал в котельную. Гаечные ключи не подходят. Полностью перекрыть водопровод не удалось. Вода из отопительных труб вышла. Пришлось потушить газ. Снова - телефонные звонки. Газовщики. Мастер из Москвы.
Пришлось лопнувшую батарею отключить. После этого все удалось наладить, и мы остались жить в тепле и уюте.
Что касается западных радиопередач, то дело не ограничивалось систематическим чтением по Би-би-си "Круга первого".
27 января Би-би-си дало остроумнейшую передачу: "Тот самый журнал". В числе других заголовков того, что было напечатано в журнале, был и такой: "Солженицын: хождение по мукам или советский писатель в круге первом". По тому же Би-би-си во время одной из религиозных передач пастор, даже не называя фамилии автора, сослался на "Раковый корпус" и рассказал о макаке-резусе, которой злой человек насыпал песок в глаза просто так. Этот пример был приведен для иллюстрации положения, что самое главное в человеке - совесть, понятие о добре...
3 февраля "Голос Америки", рассказав о съемках фильма по "Одному дню Ивана Денисовича", сообщил сенсационную весть: английские и норвежские писатели предлагают выдвинуть Солженицына на Нобелевскую премию!
5 февраля, будучи в Москве, я виделась с Анной Самойловной Берзер. Она сказала мне, что в редакции "Нового мира" все очень плохо. И больше всего из-за того, что в "Посеве" оказалась напечатанной поэма "По праву памяти" Твардовского, напечатанью которой в "Новом мире" воспротивилась цензура.
