Заводские настройки - Александра Ручьева
Шунтирование – стандартная операция для кардиоцентра. Брали кусок сосуда с одного места (чаще всего – с ноги) и обводной трубкой вшивали его в место закупорки. Перед операцией Артём радовался и веселился, даже зачем-то сходил в палату: мало ли – книгу взять почитать, вдруг скучно станет. Волшебные пофигистские таблеточки действовали, красота. И всё равно, что вчера был день рождения, а его поздравили только по телефону. Конец марта на дворе, весна, жизнь прекрасна. Артём принял неизбежное.
И снова ему повезло: шрамы после операции тонкими ветвями проросли на груди и на ногах. Заживут, совсем скроются из виду. Артём просто потерял сутки в реанимации: проспал. Когда ещё удастся столько времени «отдохнуть»? Уже в палате Артём простыл. Разве можно заболеть ещё больше, когда ты в больнице? Но он ухитрился. Всему виной кондиционеры, охлаждавшие палаты. Его старичкам-соседям вечно было жарко, вот и попросили так настроить. А он заработал насморк.
«Так странно, – думал Артём, – вот я вроде всю жизнь занимаюсь спортом. И что? Лежу в больничке с дедами… Ничего, вот выйду, вернусь к тренировкам, всё будет хорошо». Раньше ему казалось, что если ведёшь здоровый образ жизни, занимаешься спортом, то болезни обходят стороной. Как же он заблуждался! Никто от этого не застрахован. Осознание гулкой болью отдавалось в сердце, которое необходимо беречь.
Постоперационные дни сливались. Ежедневные звонки жены хоть как-то разбавляли больничный быт Артёма. Приезжали челябинские родственники, даже друзья-туристы разок заглянули. Дочь Саша навещала как получалось. После операции она пришла поздравить его с днём рождения и принесла необычный подарок.
– Смотри, отец, это – мандала, – она протянула плетёную снежинку. – Я сделала её для твоего здоровья. Когда плела, пропевала специальные мантры.
– Мантры? – не понял Артём.
Саша часто изъяснялась странно.
– Набор звуков, имеющих воздействие на тело или душу. Поёшь, а тебе легче становится. А мандала – это специальный символ, проводник. С каким намерением или настроением плетёшь, то и получится. Ты не парься, просто смотри на неё иногда, держи в руках, и всё будет.
– Даёшь ты, Сашка, спасибо! Какая штука классная!
В университете Саша увлекалась восточными практиками: йогой и цигуном. Ходила на них вместо ненавистной физкультуры. Как-то со школы она её невзлюбила, несмотря на то, что посещала лыжную секцию. Артём по первости водил дочь туда, пока она не привыкла к дороге. Спустя пару лет с удивлением узнал, что она больше ходить туда не хочет. Грустно это было, но заставить её вернуться он не мог. Наверное, йога и цигун нравились ей больше.
Обняв дочь на прощание, Артём отправился к себе в палату изучать подарок. Восемь бамбуковых палочек, соединённых причудливым узором из разноцветных ниток в снежинку. Ярко-синие, жёлтые, зелёные, белые линии – они словно гипнотизировали и в то же время придавали сил. Артём сомневался, работает ли эта штука вообще, но ему действительно стало легче. Сила заботы и любви.
Что бы ни говорили про систему здравоохранения, Артёму всё, можно сказать, понравилось: и отношение, и процедуры. Увы, подобные вмешательства в организм не проходят даром, и ему прописали пожизненный курс таблеток. А восстанавливаться после операции Артёма отправили в санаторий «Кисегач» под родным Чебаркулем. Свежий воздух, озеро, сосны, берёзы и никаких больничных коек. Счастливый Артём гулял вокруг озера Теренкуль ежедневно. Дорвался! Друзья-туристы принесли трекинговые палки, и Артём наматывал с ними по двенадцать – пятнадцать километров в день. Будто не было никакой операции. Кра-со-та!
Кровь легко бежала по восстановленным сосудам. Организм словно перезапустился после затяжного сна. Артём без проблем контролировал любое движение, скорость, чёткость. Власть над своим телом опьяняла и дарила счастье. А ведь скоро можно будет выходить на пробежки, а в следующем году вообще в поход! Неужели всё получилось?
Как хорошо отдыхалось, так тяжело возвращалось. После санатория Артёма на работе ждал «лёгкий труд», который на поверку оказался совсем не лёгким. Медицинская комиссия выдала Артёму заключение, что он не может исполнять свои прямые обязанности: работать токарем. Он, конечно, знал, что его ждёт, но даже подумать не мог, насколько это окажется невыносимо. А трудиться «легко» ему до середины октября – целых полгода!
С начальником Сальниковым отношения у Артёма складывались своеобразные. Он считал, что тот боится его высказываний об атмосфере в цехе и зарплате рабочих, но при этом заявление на месячный отпуск в середине лета Артём исправно просил его подписать. Поход же. Эпизод, когда они с начальником разошлись во взглядах на жизнь, память услужливо прикрыла тёмно-синими занавесками. Артём подозревал, что легко после больничного не будет.
Для начала Сальников поручил ему навести порядок на складе инструментов. Поправив рабочую кепку, Артём отправился в хранилище резцов и фрез. Аккуратно, методично он разбирал железки, сваленные кучами на полках. Не авгиевы конюшни, но попотеть пришлось. Полученным результатом можно было гордиться: резец к резцу, фреза к фрезе, ключи и прочий скарб – всё отсортировано по размерам и назначению.
Следующим «подвигом» Артёму назначили вытирание пыли с отопительных батарей. А туда поди залезь, не расшибившись. Высоко. Но ничего, справился.
Параллельно с «трудами» Артём пытался освоить новый для себя станок – круглошлифовальный – и новые возможности, да и всяко лучше, чем без дела болтаться. Не тут-то было!
– Ты такую операцию перенёс, – возмущалась сменная мастерица Венера Ралифовна. – Сейчас упадёшь возле станка, и что мы с тобой делать будем? Нет уж, Тёма, ты давай без глупостей этих.
«А если бы я с батареи свалился, то как бы она голосила? – мысленно возмущался Артём. – Тут хотя бы станок посмотрел, глядишь, и прибавку к зарплате бы выпросил. Эх… Нашли мальчика на побегушках!»
Но самый памятный «подвиг» Артёма за время «лёгкого труда» – мытьё листьев фикуса. Две потёртые кадки с растениями стояли у окна, но это не мешало маслу с крана пачкать их. И кому-то приходилось их протирать. Эта миссия выпала Артёму. Раз в смену токарь (а в трудовой книжке записано именно так), вооружившись ведром и тряпкой, шёл очищать фикусы от масла. Вообще жизненный путь цеховых животных и растений так или иначе приводил их к маслу. В КПЦ вон все коты в нём.
Вся тяжесть «лёгкого труда» ощущалась,
