По ту сторону моря - Пол Линч
На променаде из этой истории выйдет хорошая байка. Такого юнец точно не переживет.
Боливар оборачивается и рычит.
Очнись, мы справимся.
Это похоже на шепот. Осознание, что он игнорирует собственные чувства. Затем ветер меняет регистр. Сердце трепещет. Разум проговаривает словами то, что давно сказали ему чувства. Это еще не предел.
Лодку сильно встряхивает, и Боливара отбрасывает на спину. Их почти уносит в пасть волны. Он оборачивается и видит, как Эктор, сидя на корточках, целует ожерелье с распятием. Призывает мать, отца, Господа Бога.
Боливар запутался в леске. Он встает, выдирает крючок из рубашки, разрывая плоть на ребре.
Он смотрит в лицо урагану с северо-востока. На западе, вероятно, уже светает.
Как не вовремя, думает он.
Боливар хватает перемет, разделочный нож, начинает пилить леску. Когда та соскальзывает с носа, он поворачивается к Эктору, яростно дергает его за свитер, и они оказываются лицом к лицу. Эктор разевает рот, глаза жмурятся от прямого луча фонарика, от надвигающейся тьмы, распятие выпадает изо рта.
Боливар с силой встряхивает юнца.
Очнись, кричит он, пора уходить. Мы справимся. Ты просто должен вычерпывать. Мы утонем, если наберем еще воды.
Не поймешь, плачет он или пытается отереть глаза от морской пены. Затем начинает кивать. Подходит к ведру, хватает его обеими руками и, будто охваченный внезапной яростью, начинает вычерпывать.
Боливар заводит мотор.
В сером мареве Боливар правит лодкой и, яростно моргая, косится на компас. Наблюдает, как колеблется стрелка. Как валы заслоняют небо. Он бросает лодку в каждую ложбину, выжимая дроссель, потом замедляя ход. Каждый раз они съеживаются, принимая удар волны. На миг Боливар воображает, что они в доисторических временах, застигнуты вечной бурей, и время останавливает ход, и нет ни дня, ни ночи, ни расстояния, которое поддается измерению. Мир, каким он был когда-то или каким ему еще предстоит стать.
Он думает о Розе, мысли странствуют по ее коже к бедрам, к длинным костям ее бедер. После стольких лет, когда он просто смотрел на ее тело. Каждую ночь ложиться с ней в постель и навсегда избавиться от боли желания. Что он ей скажет. Вчера я был беден – сегодня богат, такова жизнь рыбака.
Давай-давай, кричит он Эктору, так-то лучше! Через пару часов выпьем по кружке пива.
Лодка погружается под воду, снова выныривает, Эктор поднимает голову, смотрит на Боливара – и цепенеет.
Боливар выпрямляется, рот до ушей, мощная ручища лежит на бедре.
Лодка взбирается на бурлящий водяной вал, Боливар кричит Эктору, чтобы хватался за планширь, но тот продолжает, выставив локти, лихорадочно вычерпывать воду. Вещи начинают съезжать: остатки лески, пакеты, ведра, ножи, Боливар упирается ногами в корпус, зовя Эктора, стеклопластик подрагивает. На миг он ощущает пустоту, когда океан за их спинами разевает пасть. Затем море становится небом. Он опускает голову между ног, панга взбирается на вершину волны, и на них во всю чудовищную мощь обрушивается ледяной гром. Боливар обнаруживает, что сидит, сжав румпель, и, даже не оборачиваясь, понимает, что Эктора нет. Стремительность, с которой он переводит взгляд за борт, разум, который твердит – брось дурака. Машинально Боливар хватает Эктора за волосы. Подтягивает юнца к себе, а лодка продолжает валиться в бездну. Боливар чувствует, как пальцы разжимаются, выпуская тело, рука слабеет, не сейчас, отпусти, иначе он утянет тебя за собой. Затем левой рукой хватает багор и, могучим рывком подняв Эктора, с ревом втаскивает его в лодку за капюшон.
Боливар сгибается перед очередной волной, смаргивает соль. Зрение возвращается не сразу. Эктор, оглушенный, но живой, звереныш в момент рождения. Ртом хватает воздух, глаза распухли, став, словно щелки, тело покрыто слизью. Юнец переворачивается набок, чтобы выплюнуть воду, шевелится, будто впервые ощущает вес и дыхание. Рука тянется вверх, хватается за планширь.
И тут Боливар понимает, что мотор заглох. Хватает и дергает шнур. Дергает, дергает снова и снова. Двигатель молчит. С ревом Боливар разворачивается и бьет по нему кулаком. И снова берется за шнур.
В конце концов оставляет попытки, поднимает глаза.
Замечает, как в небе мечется птица.
Он достает рацию из-под скамьи и кричит в нее. Динамик молчит. Давит большим пальцем на кнопку, вытирает мундштук о рубашку, находит канал, подкручивает громкость. Он прижимает рацию к уху, но не слышит щелчков.
Оглядывается и видит, что Эктор за ним наблюдает, юноша с серой кожей и глазами цвета крови, в которых недоверие, как будто всего этого могло не случиться, если бы Боливар захотел.
Он встряхивает рацию, кладет на место. Может быть, кричит он, сел аккумулятор. У нас не было времени ее подзарядить. Или промокла. Не бывают они по-настоящему непромокаемыми.
И тут рация начинает потрескивать. Боливар давит на кнопку, кричит. Рация щелкает, и далекий голос превращается в помехи. Ему хочется, чтобы это был Артуро, но это не он. Вероятно, еще одна лодка, наверняка Мемо, или другая, тоже угодившая в шторм. Кто-то говорил ему, что непринятый радиосигнал так и будет вечно кружить вокруг Земли, зов забытых мертвецов.
Кто знает, что ты слышишь.
Он снова рычит в рацию, но не говорит Эктору того, что тот скоро и сам поймет.
Что рация не работает.
Что отныне они предоставлены сами себе.
Боливар изучает бушующий океан. Они появятся оттуда, думает он. Мысленно видит, как они пробиваются сквозь волны. Пас обязательно вызовется. Братья Крус. Анхель, если изволит включить телефон. Он первым прыгнет в лодку. Он знает, где тебя искать.
Боливар кричит Эктору, указывая в сторону берега.
Не переживай, скоро они за нами придут! Братья Крус наверняка. Лучше их нет. Найдут Анхеля и нас разыщут. Только Анхель знает, где я прячусь.
Печальный, тяжелый взгляд Эктора – это взгляд человека, наблюдающего за своей жизнью со стороны, не имея возможности крикнуть, спасайся. Но, услышав слова Боливара, он поднимает голову, тревожно сузив глаза. Хватает Боливара за руку.
В смысле – только он? Они что, не знают, где мы? А как же навигатор?
Боливар съеживается перед наступающей волной, Эктора накрывает с головой. Затем Боливар рукавом вытирает глаза-щелки, долго разглядывает лодку и сползает со скамьи. У Эктора отпадает челюсть, когда Боливар выбрасывает за борт канистры с бензином. Затем подходит к ящику и швыряет за борт молодого голубого тунца. Рычит на Эктора.
Мы слишком низко сидим. Давай выбрасывай лишнее!
Эктор не в состоянии сдвинуться с места. Он с ужасом смотрит, как Боливар со смехом швыряет акулу за борт.
Вот увидишь, они за нами придут! Я много раз ходил так за другими. Много, много раз. Проводишь в море несколько лишних дней, а потом возвращаешься и закатываешь грандиозное барбекю. На этот раз за выпивку плачу я!
* * *
Каждая косточка в теле требует сна. Резь в слипшихся глазах. Он напрягает зрение, вглядываясь в вечный сумрак, но там ничего нет, кроме подступающей ночи. Штормовой день, проведенный за вычерпыванием, забрал все силы. Боливар разрезал пополам остатки перемета и привязал с поплавками к бортам для балласта.
Теперь Боливар отдыхает, закрыв глаза и подложив руку под голову. Перед мысленным взором возникает ящик. Он поднимает голову и смотрит на него. Затем подтягивается и ревом зовет Эктора на помощь. Юнец отказывается смотреть в его сторону.
Боливар всей тушей наваливается на холодильный ящик. Снова рычит на Эктора, пока тот не подползает, и вместе они поднимают и переворачивают ящик набок. Боливар забирается внутрь и зовет Эктора.
Внутри ящика море швыряет их друг на друга. Локоть Эктора попадает в лицо Боливару, тот обхватывает голову руками. Эктор, не переставая, взывает к Господу, прося защитить, пощадить, заламывая руки, складывая ладони для молитвы.
Боливар чувствует поступь судьбы.
Выходит, дошло до такого.
Он выползает из ящика и принимается вычерпывать. Потом заползает
