1984 (коленкоровая тетрадь) - Петр Сосновский
— Завтра, на крайний случай послезавтра ты должен быть в Москве и стоять под окнами роддома. Кричать, махать руками. Это твоя мужская обязанность, на и первейшая. Понятно тебе?
— Ну, я же еще ничего по работе не сделал…― пролепетать я и снова получил по ушам:
— Знать не знаем! Ты должен! Я уже распорядился. Завтра прибудет замена. Прилетит твой товарищ.
Вздорить с начальником не следовало, я тут же собрал разложенные по полкам плательного шкафа вещи, затолкал их в сумку и рванул на вокзал. Добравшись вначале на автобусе до Нижнего Тагила, а затем и до Свердловска, — это теперь город Екатеринбург, ― я отправился в столицу. Достать билеты тогда было тяжело, несмотря на глубокую осень, однако все прошло удачно. На следующий день, вечером, я с чемоданчиком-дипломатом стоял на пороге дома. Дядюшка Юра и тетушка Валя, увидев меня в проеме двери, несказанно обрадовались. Они, никак не ожидали, что их размеренный спокойный отпуск пойдет насмарку, узнав о схватках у племянницы, а затем и о скорых родах родственники пребывали чуть ли не в панике. Я на некоторое время явился для них ― «валерьянкой на сахаре», своего рода успокоительным. Они рвались уехать домой. Мне с трудом удалось их уговорить на день-два остаться.
Дождавшись утра, мы отправились к Марии в больницу. В палаты тогда никого не пускали даже родных, из-за боязни заражения рожениц стафилококком. Он был заклятым врагом всех роддомов. Подруга жены медсестра Люба, подхватив однажды эту заразу при родах, изрядно намучилась, что только не делала, чтобы от нее избавиться. Это сказалось и на ее ребенке.
Роды у Марии проходили в Измайловской районной больнице Москвы. Туда ее увезла машина скорой помощи. Было свободное место. Я, прилетев с морозного Урала, и оказавшись в городе, чувствовал себя комфортно, как сейчас помню, лежал снег, и было градусов на десять теплее. Это радовало. В приемном покое больницы мы передали Марии через нянечку сумку с вещами и, выждав время, получили от нее записочку. В ней жена сообщала вес ― необычайно малый ―2300 грамм, рост дочери ― 46 см, а еще, о том, что нужно привезти ей при выписке из роддома. Не забыла Мария написать карандашиком этаж, где находилась ее палата, а также дала нам координаты к какому окну она подойдет. Мы, выбравшись из здания и обойдя его по периметру, разыскали нужное окно, а затем, найдя силуэт нашей роженицы с ребенком, долго махали ей рукой, уехали мы лишь только тогда, когда медсестра увела Марию от окна. Было время очередного кормления.
При рождении первого ребенка у Марии больших проблем не было, оттого долгого лечения ей не требовалось, и врач без всякого затруднения назвала нам дату выписки, на которую мы должны были ориентироваться.
Однако все пошло не по плану, несколько иначе, чем мы предполагали. Я, ничего не подозревая, спокойно работал, а в этот момент из больницы позвонили соседке этажом выше, ― только у нее одной тогда был подведен телефон, ― и дежурная попросила ее передать информацию в квартиру …. ― назвала наш номер, ― после сообщила о том, что необходимые документы на Марию уже подготовлены и нужно в срочном порядке за ней и ребенком приехать.
Дядюшка Юра с тетушкой Валей, шумно всплеснув от неожиданности руками, впопыхах собрались и, «поймав» такси, рванули в больницу. Мне, они, конечно, сообщить ничего не смогли: поджимало время: Марию и ребенка нужно было забрать до обеда. В роддомах страны тогда в восьмидесятые годы из-за пика рождаемости был дефицит мест. Однако дядюшка с тетушкой оказались родственниками не промах и «операция» по изъятию ребенка и племянницы из роддома у них прошла довольно эффектно и быстро. Стоило Марии появиться со старшей медсестрой, несшей укутанную в одеяло девочку, такой своеобразный кулечек, перевязанный красной ленточкой, как дядюшка, не мешкая, тут же схватил ее и, просто поблагодарив, бросился к автомобилю. Тетушка тоже времени зря не теряла, подхватив Марию под руку, быстро увлекла ее следом за своим мужем. Они забрались в машину и уехали, оставив медицинскую сестру в крайнем недоумении. За девочку тогда полагалось дать три рубля, а тут никаких денег, ни цветов, даже торта не было. Правда, и за семимесячного мальчика, недоношенного, но родившегося на свет нашего ребенка ― пятерку, мы медработникам не заплатили. Хотя и стоило. Просто, он тогда был вынужден вместе с Марией из роддома отправиться не домой, а в другую больницу на доращивание. Не зря же тетка однажды не удержалась и рассказала нам, что толстая баба в белом халате ей вслед бросила: «У-у-у евреи: на всем экономят».
Я, вернувшись с работы, домой, ничего не подозревая, неожиданно застал Марию одну с дочкой в полной тишине. Ни дядьки, ни тетки, ― их будто ветром сдуло, ― уехали, не дождавшись даже моего прихода. Не знаю отчего наши родственники, в одночасье, собрав вещи и быстро попрощавшись тут же укатили, оставили нас неумелых самим ухаживать за ребенком.
Мне запомнился один момент: дочка при спокойно лежала на кровати, а мы сидели вокруг нее ― с двух сторон, и со страхом смотрели, ожидая реакции. Долго ждать не пришлось: раздался мощный детский крик. Мы тут же были подняты, что те солдаты, по тревоге, начались наши семейные будни ничем несравнимые со всеми предыдущими днями совместного проживания. Да, было время молодое, беззаботное и вот нате получите, ― раздвинулся занавес жизни доселе нам не знакомой.
Глава 2
У нас не было проблем с определением пола ребенка. Нам сообщила акушерка. Это сейчас в некоторых странах Европы, а еще в США ― Америке с этим довольно тяжело, никак не могут прийти к однозначному заключению. Они порой даже путаются, не соображая, кому отдают новорожденного, понятное дело
