Трое - Георгий Иванов Марков
— Очень мило с вашей стороны, спасибо! — она улыбается одному, потом другому. — Вы заслуживаете награды за галантность!
Младен подает один из букетов.
— А другие! — спрашивает она разочарованным голосом маленькой девочки.
— Виолетте!
— О-го! — Марта смеется, глядя на спокойное лицо Младена. — Для начала хорошо! Ей никто до сих пор не дарил цветов!
Она оставляет букет в прихожей и игриво берет их под руки. Втроем они входят в комнату. Сильная, теплая рука. Ничего больше Иван пока сказать не может.
В комнате шумно. Младену известна привычка Марты окружать себя ватагой поклонников, таскать их за собой по улицам, чтобы подразнить старых дев. И все же во всем этом есть какая-то особая атмосфера. Всюду рюмки с вином, тарелки с запусками, сигареты.
— Ты что, помолвку празднуешь? — спрашивает ее Младен.
— Отгадал! — и, смеясь, тихо говорит ему на ухо. — Если только найдется жених! Ты случайно не хочешь?
— Нет!
— Почему? Я тебе не нравлюсь… Ах да! Ведь мой отец не директор!
Младен пожимает плечами. Ему все равно. Женские капризы.
Почти все гости с завода. Даже Ивану, не отличавшемуся хорошей памятью, кажется, что лица знакомы — хорошо одетые молодые люди, на первый взгляд похожие друг на друга. Быть может потому, что от вина и от музыки на всех лицах написана чувствительность. Всякий вздыхает о чем-то безвозвратно ушедшем и дорогом. Вот один затягивает сердцещипательный романс о вине и любви. Бессмысленный набор слов, растянутая, затейливая мелодия. Голос его осип и для большей выразительности певец трясет головой. Остальные подтягивают в ленивом опьянении.
— Привет армейцам! — вскакивает навстречу вошедшим рыжеволосый молодой человек. Гости еще не успевают сесть, как он подносит им рюмки.
Марта берет свою и чокается с ними.
— Пожелайте мне что-нибудь, товарищи генералы! — шепотом произносит она, разглядывая Ивана. Она не очарована его внешностью. Некрасив. И все же было бы приятно вскружить ему голову.
— Подходящего жениха! — Младен отпивает вина и ставит рюмку на столик.
— А вы? — она наклоняется к Ивану. — Что вы мне пожелаете?
Иван улыбается.
— Ничего. У вас как будто все есть.
Марта останавливает на нем удивленный взгляд. Она ожидала услышать какой-нибудь смущенный банальный ответ.
— Мне этого мало! — в глазах ее блеснули игривые огоньки.
— Пустое пожелание может ли что-нибудь прибавить? — добродушно спрашивает он.
— Зачем пустое! Вы пожелайте что-нибудь полное. Ну! — она волнуется.
— Чтобы вас никогда не обманывали! — говорит он с неожиданной холодностью и опускает голову.
Марта две-три секунды смотрит на него. Потом, вспомнив о чем-то, хватает Младена за руку и тянет его в другой конец комнаты.
Там, спиной ко всем, сидит у окна молодая девушка в голубом платье.
— Виолетта! — громко обращается к ней Марта. — Разреши мне представить одного твоего обожателя… он пожаловал с цветами!
Девушка поворачивается. На миловидном личике большие черные очки. За ними прячется улыбка. Какая улыбка! «Я знаю, вы пришли не из-за меня, а из-за кого-то другого или просто так! И все же хорошо, что пришли!»
Она грациозно подает свою тонкую руку с длинными пальцами и говорит, как все в таких случаях:
— Очень приятно…
Рука ее попадает в огромную горячую ладонь — исцарапанную, с загрубевшей, почти бесчувственной кожей, но в ладонь надежную, сильную. По всему ее телу пробегает теплая трепетная волна, и кажется ей, будто она превратилась в маленькую птичку, укрывшуюся под крылом могучего покровителя. Нежными кончиками пальцев она ощупывает широкие борозды на этой руке, и от этого ей становится еще теплее.
Это ее знакомство. С неизвестной ладонью.
Младен дает ей цветы. Она уверенно берет их из его рук и подносит к лицу. Белые гладиолусы, девичье лицо и черные очки связываются в странную картину — на фоне нежных цветов и милого бледного лица поблескивают черные стекла очков.
— Я давно хотел вас видеть поближе, — с чудесной уверенностью начинает Младен. — До сих пор я видел вас только в машине отца, когда стою на посту.
Приятный мягкий голос, без сочувственных интонаций, без сожаления. Ей надоело слышать сочувственные лицемерные голоса. Это первый человек, который держится так, словно ничего не знает.
— Почему вы хотели меня видеть? — спрашивает она с робким любопытством, сама удивляясь своей дерзости.
Младен не смущается.
— Не знаю, поймете ли вы меня правильно… Я обыкновенный солдат и не всегда могу точно выразить свои мысли, и потом, у нас слишком мало времени для того, что я хочу сказать.
Маленькая головка подается вперед. Опять участие, сожаление? Опять кто-то хочет полюбоваться на свое собственное благородство? А, может быть, это коварная игра испорченного человека?
Младен садится рядом с нею, и в эту минуту ему кажется, будто она его видит. Лицо у него точно такое, каким ему хочется выглядеть — застенчивое, наивное, доброе. Младен внимательно обдумывает слова. Может быть, сейчас решается все его будущее. Что ей сказать?
Рядовой солдат стоит на посту. Кругом — ни души. Ворота, шлагбаум, будка и шоссе. Медленно тянется время. Чем его заполнить? Смена придет не скоро, ничего интересного вокруг. Человек невольно мечтает. Выдумывает разные приятные вещи, хотя и сознает, что все это — так… фантазия. Какая-нибудь чудесная женщина с чудесным характером; или какое-нибудь тяжелое испытание, и ему удается одержать победу, его награждают; или особый поступок, и все им восторгаются. — И так днем и ночью. Ночью и днем. И вдруг! Среди призрачной игры воображения проносится настоящая машина. И в ней живая, настоящая милая девушка. Она прильнула к окну и смотрит. Смотрит и улыбается. Кому? Может, ему? А почему бы и не ему? Все меняется, как по мановению волшебной палочки. Фантазия спускается на землю, и вот выдумка уже не выдумка, а возможность! Исчезают пустота, усталость — вместо них — счастливое ожидание… Проходят дни, месяцы. Солдат так привык к этой девушке в машине, которая приезжает за отцом, чтобы взять его домой на обед. И кажется ему, будто это самые приятные, самые счастливые минуты его службы. Теперь приближается окончание службы. Он уедет. И ему захотелось ближе увидеть свою героиню, познакомиться с ней. Она наверное и не подозревает об его существовании. Наверное, все это ей покажется смешным, наивным, но он чувствует, что она его поймет. Ему так дорого, что они встретились.
Виолетта молчит. Значит, она героиня солдатской легенды. Она!
Только в его голосе есть что-то такое, что пугает. Очень связно он говорит, очень ясны его слова. Искренни ли? А почему бы нет? Может, это тот, которого она давно ждет? Глупости! Тот никогда не придет. ТОТ — это свет.
— Значит, через месяц вы
