Черный торт - Шармейн Уилкерсон

– Извините. – Голос Бенни прерывает поток воспоминаний Байрона. – Извините, мистер Митч, – махнув рукой, повторяет она, – можем продолжать.

Мистер Митч включает запись.

«Дети, вы должны узнать о своей семье, о наших корнях, о том, как я в действительности познакомилась с вашим отцом. Вы должны узнать о своей сестре».

Бенни и Байрон переглядываются, открыв рот.

«Б и Б, я знаю, это для вас шок. Просто запаситесь терпением и дайте мне все объяснить».

Байрон и Бенни смотрят на мистера Митча, одновременно произнося одно и то же слово.

Сестра?

Сестра

Сестра? Что это значит? Что с ней случилось? Они с Байроном говорят одновременно, на разные лады задавая, по существу, один и тот же вопрос: «Как такое могло быть?»

Мистер Митч качает головой, настаивая на том, чтобы Бенни и Байрон сначала прослушали всю запись, как просила мать. Он указывает подбородком на ноутбук. Бенни вглядывается в лицо брата, в его большие темные глаза, так похожие и на глаза папы, и на ее собственные. Она вспоминает моменты, проведенные вместе с Байроном, – как они бегали по берегу моря или корчили друг другу рожицы через обеденный стол, как Бенни корпела над домашним заданием по математике, а рядом с ней сидел Байрон, объясняя задачки. И все это время у них была сестра, а они о ней ни сном ни духом?..

Невероятно, что они не знали об этом! Мама и папа были женаты целую вечность, и отец однажды сказал Бенни, что они с мамой после рождения первенца надеялись иметь еще детей, но поначалу у них был только Байрон. Лишь спустя несколько лет появилась Бенни, и они не уставали любоваться ее пухлым крохотным тельцем и умиляться при виде ее простодушной улыбки.

«У тебя с самого начала была мамина улыбка, как и у твоего брата», – ущипнув Бенни за подбородок, сказал как-то папа.

Пожалуй, рот был единственным, чего она не унаследовала от отца. Да, и еще светлая кожа.

Бенни всегда считала, что родители созданы друг для друга. У них было много общего – оба из Карибского региона, оба сироты, оба иммигрировали в Британию, после чего вместе переехали в Соединенные Штаты. Но самое главное заключалось в другом. Они часто повторяли, что это была любовь с первого взгляда, – ведь некоторым людям суждено встретиться, несмотря ни на какие обстоятельства.

«Я показался вашей матери таким красавчиком, – шутил, бывало, папа, – что это сразило ее наповал».

Об их встрече дети слышали, и не раз. Однажды в Лондоне Берт Беннет увидел, как девушка споткнулась на улице, успел подхватить ее, узнал, что ее зовут Элинор Дуглас, а остальное, как говорится, уже история. Иногда, рассказывая об этом случае, папа наклонялся к маме и терся носом о ее нос, вот так. Поцелуй носами. Разве в наше время кто-то так влюбляется? Без колебаний, без страха? Или все прочие похожи на Бенни?

Неужели каждая семейная пара хранит от детей столь важные секреты?

Тогда

Б и Б, я понимаю, что должна объяснить, почему вы ничего об этом не знали. Но имеет смысл начать с самого начала. Дело не только в вашей сестре. Это касается и других людей, так что наберитесь терпения. Все это связано с островом и с теми событиями, что произошли там более пятидесяти лет назад. И прежде всего вам предстоит узнать о девочке по имени Кови.

Кови родилась в городке на берегу глубокой морской бухты, насыщенный синий цвет которой ближе к побережью переходил в бирюзовый. И чем взрослее становилась Кови, тем труднее ей было находиться вдали от воды. Когда она была маленькой, отец ставил ее на свои плечи в бассейне и бросал в глубину. Но именно мать научила ее скользить на серфе по прибойной волне, и это определило судьбу девочки.

Наверное, вы сейчас думаете о тех красивых карибских пляжах со спокойной водой, где можно, посмотрев вниз, увидеть рыб, кружащихся вокруг ваших ног. Да, такие места там тоже были, но Кови росла в краю серфинга. На некоторых пляжах волны могли утянуть вас вглубь, если вы не умели управлять своим телом. Любимое место ее матери было именно таким. Неподходящее место для ребенка, как говаривал ее отец, но мать тем не менее приводила ее туда. Так что Кови росла сильной. И эта сила понадобилась ей, когда все пошло вразнос.

Кови

Даже под самый конец работы у женщин не пропадала охота смеяться.

Раз, поворот, и два, поворот, и три…

Для Кови это были любимые дни, когда занятия в школе заканчивались и она могла, сбросив туфли, усесться в кухне с женщинами. Они включали радио и слушали калипсо и рокабилли[1]. Отвинчивали крышку с банки фруктов, пропитанных ромом и портвейном, и в голову ударял пряный аромат. Легкий ветерок, напоенный запахом трав и солью, проникал сквозь жалюзи, охлаждая вспотевшие шеи. Сплетни шепотом, взрывы смеха.

Мать Кови и ее помощница по хозяйству Перл занимались небольшим, но популярным бизнесом по изготовлению тортов. Большинство знакомых состояли в гражданском браке, как и родители Кови, но уважением пользовались законные союзы, и обеспеченные люди всегда планировали свадьбу. В подобных случаях обязательным был черный торт. Тут-то и принимались за дело мама и Перл.

Мама часто смеялась, когда готовила черный торт. Всегда наступал момент, когда она не могла больше противиться магии музыки, звучавшей по радио.

«Давай-ка, Перл», – скажет, бывало, она. Но танцы не сильно занимали помощницу.

Перл сдержанно улыбнется и начнет покачивать головой в такт музыке, а мама поднимет испачканную во взбитом жидком тесте лопаточку, ритмично размахивая ей, подступит к Кови, а затем отступит, хватая дочь за руку. Та-ди-да, ди-да, запоет она под музыку. Она увлечет Кови за собой в этом скользящем движении, и они закружатся по столовой, распространяя запахи жженого сахарного песка, растопленного сливочного масла и помады для волос.

Перл нравилось иногда пожурить маму.

«Мисс Матильда, – скажет она так, словно бранит Кови, а не обращается к своей нанимательнице, – знаете, эти торты не готовятся сами собой!»

В те времена, когда Кови была маленькой, мама порой танцевала с папой на заднем дворе. Это происходило вечерами, когда отключалось электричество и они выставляли свечи в стеклянных банках вдоль края патио и выносили на улицу транзисторный приемник. Мама прижималась к папе, поглаживая его по спине. Порой родители брали Кови за обе руки и танцевали с ней. Иногда папа поднимал