Аркадий Белинков - Роль труда в процессе превращения человека в обезьяну
Аркадий (вскакивает). В любви нет потерь, Марианна. Лишь сгоранье. Когда я думаю или пишу о любви, меня всегда преследует образ огня. Любовь это не только огонь. Она - сгорание в огне. Уголь любви. Сгорание. Если слишком много угля, то он раздавит огонь. И любишь так сильно, что захлестывается огонь. И никогда нельзя любить только хорошее в любимых. К любимой у меня такое же отношение, как у классического грека к его богам: грек знал, что они самые лучшие в мире, но знал, что это он сам их выдумал. Мы всех любимых любим последней любовью и только одну, навсегда, первой. (Обрывает. Неожиданно схватывается, подбегает к Марианне) Знаете вы, чего не хватает любви, без чего нет горения? Воздуха! Поэтому в этой любви нет светлых язычков пламени, веселого потрескивания, радостной игры рассыпающихся искр. Только опаляющее темное пламя. Нет воздуха. А от ветра не она нас, а мы ее укрываем. Эта любовь никому не нужна, кроме нас с вами.
Марианна. Аркадий! А книги, которые без нее не были бы написаны?!
Аркадий (быстро ходит. Резко останавливается). Книги, которые мы написали, никому не нужны, кроме нас с вами!
(Молчание)
Марианна. Наверное, никакие книги никому не нужны, Аркадий.
Аркадий. Сегодня утром я потерял последнюю надежду... [Две следующие фразы опущены из-за неясности текста.] (Глухо) Я не буду заканчивать книгу сонетов "Марианна и резеда". Я не знаю еще, какая будет новая книга, которую я напишу, но эта останется незаконченной на строке: "Прислушайся к своей любви, поэт". А новая... новая будет о борьбе.
Марианна. ... и о ненависти, как все книги о борьбе.
Аркадий. Да, о ненависти к тем, которые мешают любви, - к врагам.
Марианна. Художник о ненависти...
Аркадий. О ненависти. К врагам. Она вспыхивает всегда, когда есть любовь к любимым. Чем сильней человек любит, тем больше он ненавидит тех, кто мешает ему любить. Взаимоотношения человека и государства всегда были важнейшей темой истории. Сейчас они приобретают для художника ни с чем не сравнимое значение. Только об этом сейчас можно думать, говорить и писать.
Марианна. Аркадий, я не знаю, может быть, это правда. Не хочу, чтобы это было правдой. Но у поэта другие пути.
Аркадий. Конечно. И поэтому поэт не всегда должен брать винтовку, но всегда должен писать гимны и лозунги. Если у меня хватит сил и таланта, я напишу книгу лозунгов.
Марианна. Призывающих к уничтожению врагов?
Аркадий. ... и любви к друзьям!
Марианна. Весь мир состоит из врагов и друзей. Вряд ли стоит удивляться этому, как открытию. Нового здесь может быть только то, что уничтожается нейтралитет. Только почему же никто из нас не думал так раньше?
Аркадий. Потому что мы никогда раньше не были на военном положении. Людям, которые не предполагают воевать, можно не знать, с кем воевать.
Марианна. Воевать. То есть уничтожать врагов? Но чем же это соображение лучше того, которому сегодня утром мы отказались присягнуть?
Аркадий. Тем, что уничтожить нужно тех, кто выращивает в человеке кривые зубы зверя.
Марианна. Почему уничтожить? Почему вы не говорите исправить? Почему вы не хотите думать о воспитании человеческого человека, Аркадий?
Аркадий. О, Марианна, у врагов слишком запущено воспитание! Это не только плохое усвоение учебника по гуманизму в средней школе. Это вековая порода.
Марианна. Постойте. Нет, ведь люди не родятся хорошими, ну, хорошо, никакими, ни плохими, ни хорошими. Они становятся плохими или хорошими, когда мир, в котором они живут, требует от них каких-то решений. Почему же надо уничтожать плохих людей, а не сделать мир, в котором они живут, хорошим? Когда человек впитает в себя тысячелетия истории культуры народов, он не сможет быть плохим человеком!
Аркадий. Марианна, вы не успели написать и строки в книге о гуманизме, вы успели только переодеться за время, которое прошло после утренней встречи с людьми, которые внимательно изучали тысячелетия истории культуры народов, и уже забыли, кто эти люди!
Марианна. Они были испорчены еще до тех пор, как ее изучили.
Аркадий. Еще раньше. До тех пор, как стали ее изучать.
Марианна. Но разве нельзя исправить человека?
Аркадий. Метод остается тот же?
Марианна. Да.
Аркадий. То есть, если они еще прилежней будут учиться истории мировой культуры, то они станут совсем хорошими?
Марианна. Да.
Аркадий (подходит к ней. Говорит ей в лицо). Они станут еще хуже. Они станут зверями и дьяволами. Они были всегда негодяями. Но не могли погубить мир, потому что ничего не умели. Теперь они изучили тысячелетия истории культуры народов и стали убийцами и зубами взяли власть над миром. Грядущее истории народов будет спасено только если они будут убиты.
Марианна. Для чего же тогда культура, человеческий разум, творчество, созидание, весь путь истории мира от каменного молотка до симфонической поэмы, если дикарь не лучше поэта?!
Аркадий. Я не знаю, Марианна, чего в каждом человеке больше - отца или убийцы.
(В распахнувшиеся двери вбегает девушка-горничная)
Девушка. Убили! Убили!..Там... сейчас убили... там... Он на станцию шел... Там!
Аркадий (подбегает к ней). Что?! Кого убили?!
Девушка. Сейчас убили!.. Еще совсем теплый. Я трогала... Там, там... Он на станцию шел...
Аркадий. Кого?! Лиза! Лиза! Кого убили?!
Девушка. Цветкова! Нет, нет, молодого... он на станцию шел... Я потрогала, совсем еще теплый...
Марианна. Петюню?! Боже мой! Петю убили.
Аркадий. Да погодите же. Лиза. Сядьте. Сядьте, слышите! Сядьте!! Где он?
Девушка (села и снова вскакивает). Там... Он на станцию шел... Как свернул на тропинку, где сосна рогаткой... Еще теплый... Анисим говорит: "Ты потрогай, может еще теплый..." Я потрогала... Не могу... Страшно...
Аркадий. Лиза, милая, выпейте воды. Выпейте. Ну, успокойтесь. Ну...
Марианна. Лизочка, кто, кто убил?
Девушка. Не знаю, кто. Какой-то тоже молодой совсем. Никто его сроду не видал. Все щеку об рубашку утирает. Вот так... Нагнет так голову к груди и утирает...
Аркадий. Лизочка, как он выглядит?
Девушка. Не знаю. Чисто одет. Анисим говорит, дачу он снимал у Фиактистовых, возле озера. А он на станцию шел. Тут он его, где сосна рогаткой стоит, и кончил... Ножом. Я видела. Анисим указал: "Вот, говорит, - этим самым". Он в Москву хотел ехать.
Марианна. [Авторская ремарка опущена из-за неясности изложения.] Боже мой! Петя!.. Лиза, милая, идите сейчас же к Веронике Георгиевне и... Нет, нет, не надо... Не ходите... Господи, что же делать? Аркадий!.. Петя!.. единственный сын... Куда вы, Лиза?.. Ну, хорошо, пойдите к Веронике Георгиевне... Только к ней не ходите. Узнайте что-нибудь у Стеши. Аркадий, ну что же делать, скажите же!..
Аркадий. Я сам пойду.
Марианна. Нет, нет. Не ходите. Пусть лучше Лиза сбегает... Потом... Не надо ходить, пока еще ничего не известно. Бедная Вероника Георгиевна! Пусть она побудет наедине с мужем. Мы пойдем позже, когда Лиза вернется. Идите, Лиза. (Лиза уходит) Боже мой. Боже мой... (Плачет) Бедный Петя! Еще совсем мальчик... Только вчера приехала Нина... Вероника Георгиевна говорила, что после защиты диплома они поженятся...
Аркадий. Почему этот человек, снимавший комнату на даче около озера, убил другого человека, собиравшегося жениться на милой молодой девушке? Почему он убил его? Какие дефекты были допущены в его воспитании? Изучал ли он тысячелетнюю историю мировой культуры? Что сделал Петя человеку, который поднял на него нож? Что может сделать человек человеку, чтобы его убили? Различность политических убеждений? Ревность? Деньги? Карьера? Страх? Раздражение?
Марианна. К Пете это не имеет никакого отношения. Петя не интересовался никакими политическими делами. Разве что только историей Византийской империи. Ревность? Лиза говорит, что никто его никогда не видел. Деньги? Господи, какие у студента деньги? Стипендия, да папа на галстук даст. Кому он мог испортить карьеру? Петя? Да он никогда в жизни над своей-то не задумался. Кто мог испугаться этого голубоглазого человека, склонившегося над грамотой Константина Палеолога? За что? За что, Аркадий, люди убивают друг друга на больших дорогах, в темной спальне, на войне? Чаще всего людей убивают не за что, а для чего. Так убили Франца-Фердинанда. Из-за этого началась Первая мировая война, которая должна была быть последней. И вторая должна была быть последней. А сейчас началась третья мировая война. Для чего? Счастливы ли победители, те, кто больше убил? Убийцы?
Аркадий. Марианна, люди убивают не для того, чтобы быть счастливыми, а для того, чтобы самим не оказаться убитыми. Вы с этим ежедневно встречаетесь в природе: растущее дерево заглушает мелкие растения.
Марианна. Какое огромное несоответствие между поводом для убийства и его значением!
(Входит Лиза)
Лиза. Крови, крови сколько!.. Вся терраса в крови... Побежали за доктором Васнецовым. Он говорит, что все равно умер бы. Кровь прямо по ступенькам течет. Собака доктора стоит и лижет. Вероника Георгиевна, как увидала, что собака кровь лижет, как закричит: "Кровь! Кровь! Сын мой!.." И сразу упала. Прямо головой о рояль. А этот мычит. Его держат, руки ему связали. А он смотрит так исподлобья и говорит: "Чего руки связали. Не убегу... Я ногами бегаю, а не руками". А наш Анисим и говорит ему: "Не для того связали, чтоб не убег, а чтоб другого кого не убил, вишь ты какой". А он ему: "Не бойсь, не убью. Другого мне не к чему убивать". - "А этого было за что?" - "Стало быть, было". - "А за что?" - "Не люблю, - говорит, которые задаются. Я уж давно за ним охочусь. Еще в школе все задавался: "Я, - говорит, - не чета всем вам, я лучше этих, которые ни черта не знают". Я еще тогда в школе решил его кончить. Все случая не было". А Вероника Георгиевна как пришла в себя от обморока, подходит к нему совсем близко и тихо так, страшно говорит: "Вы... [нрзб] За что?! За что?!"
