Инна Ветринская - Право последней ночи

- Да, да, да... - шепчу я непослушными губами и нежно обнимаю его за несчастную, скроенную из лоскутков шею, потому что знаю - он тоже понимает, что такое любовь на её пределе. И спрашивает вовсе не о той любви. А о простой, обычной.

Такой, когда муж приходит с работы и говорит со сдержанной усталостью настоящего мужчины: "Я взял билеты на Мадейру (в Сочи, в Крым, на Кипр), поедем отдохнем". А жена, благодарно прижимаясь к нему, визжит: "Ой как здорово! Какой ты молодец!" Прекрасная любовь. Отлично. Многим этого хватает на всю жизнь, при этом они имеют любовниц, любовников, неудовлетворенные фантазии и всякие трезвые расчеты.

А вот хватит ли этого мне? Или Ромке?

Наверно, невозможно всегда жить на пределе - это смерть. А значит, надо продолжать так, как есть - солнце и дождик, только дождик бывает почаще, чем солнце.

Все-таки иногда я чувствую, как обваливаюсь в пылающий, обжигающий снег, и тогда сердце не хочет помнить о прошлом.

Пока мы с Ромой остаемся жить в "Замке льва". Он считает, что никакие мои публикации теперь не принесут нам неприятностей. У нас обоих есть алиби. Алиби относительно прошлой жизни. Нас там не было. И я подозреваю, что не было до 91-го года такого Серхио Кампаньолы, так же, как до 1995 года не было и Инны Огиано - была только Инна Ветринская. Мы стали другими людьми, вымышленными, что же делать, если так повернулась жизнь. Не только ведь мы одни пострадали - весь мир переворачивается и трясется, как коктейль в никелированном кубке для встряхивания.

Впрочем, наше алиби уважает только испанская полиция, да и то из боязливого уважения к баскам, возможно. Как к Роме отнесутся в Москве, пока трудно понять. Он потерял практически все связи, мы живем в замке на осадном положении. Конечно, я переписываюсь и перезваниваюсь с родителями и дядей Левой, но Рома не принимает этого всерьез. От моих рассказов о жизни в Москве он отмахивается, считая, что я пою со слов Левы, которого так легко надуть, так что передавать он может и чью-то "дезу", рассчитанную на то, чтобы заманить нас в Россию... Даже сам того не сознавая.

А на нас все-таки могут повесить убийство. Точнее, в сумме целых четыре. Это Серхио Кампаньола (который вообще не был убит - он просто исчез как паспортный субъект). Таня Можно (она же - Алексей Темиргаз). А ещё раньше - тот, который были подстрелен Ромой в Каире. И ещё - Писахов, которого взорвали по наводке Ромы, да плюс один из тех "пестрых агентов" в Каире... Плохо закончился их "юмор детьми".

Но пока что никто в Российской прокуратуре не вспоминает о нас. Наверно, потому, что туда не поступали жалобы на нас. Заявления, так сказать. Но я ничему хорошему не верю. Ведь мы с Ромой - такие маленькие люди, а нас вынудили вести такую рискованную жизнь.

В чем я уверена почти наверняка - так это в нашей дружбе. И по большому счету я ему очень благодарна теперь, после всего, что он держал меня в неведении и берег мою нервную систему. Нет, не могу назвать это любовью, получится слишком по-женски (или по-мужски), а на самом деле все обстоит иначе. Мы как будто два ствола одного дерева, и обнимаем друг друга родными ветвями, сплетаемся корнями, и здесь нет верха или низа, слабого и сильного... А ведь без всех этих атрибутов нет и пола. Есть просто варианты человека. Одно я знаю наверняка: Леша Темиргаз - сейчас я представляю себе этого человека более объемно - попытался заменить себя физически. Но он просто поменял плюс на минус, как в батарейке. Если батарейку вставить в прибор неправильным концом, прибор перегорает. А вся сложность в том, чтобы просто иметь в себе оба полюса.

Я только учусь, а у Ромы иногда хорошо удается. Просто у него плохой характер, как у всякого артиста, наверное. И у него все ещё остаются стереотипы "мужчины" - хоть он и пытается их забыть. Так же, как вообще позабыть о своей прошлой жизни. Когда он работал на всяких кровососов, вместо того, чтобы развлекать людей по вечерам на сцене, пусть даже это сцена в небольшом баре. Это же так приятно, легко и полезно. Людям нужно иногда отвлекаться от настоящей жизни.

Коварно-добродушные испанские следователи приезжали опрашивать нас по поводу исчезновения дона Икоэчеа, и были страшно удивлены нашими отношениями. Они вежливо заметили, что такой супружеской пары никогда в своей жизни не видели. Которые объясняют одно и то же ОДИНАКОВО.

Это у нас с Ромой происходит, возможно, из-за слабого владения испанским языком. Но не исключено, что мы постепенно становимся чем-то единым в разных лицах.

"Дон Романо Охиано", как его здесь теперь зовут, стал довольно популярной личностью, он выступает во многих дорогих кабаках, и его выступления местной публике нравятся, привлекает даже его "иностранность" а экзотика притягивает туристов, помимо прочего.

Но деньги, которые приносят эта его работа - ерунда. Я и сама получила какие-то гроши, которые выдали за мои материалы здешние российские телевизионщики. Все равно - это гроши, которых хватает на маленькую жизнь. Главное - что последняя моя ночь с Серхио, когда он ещё существовал для меня, не стала последней вообще. Просто Серхио перестал существовать, а я узнала правду - как и обещала мне смуглая усатая цыганка на базаре в Сочи когда мне было лет пятнадцать, наверное. У меня было такое право, чем-то я его заслужила.

Пусть я боюсь загадывать свою жизнь даже на завтра. Зато я ещё жива и могу писать о том, что со мной было.

А это уже дает надежду на будущее.