А также их родители - Тинатин Мжаванадзе
– Миша! Миша, ты где? На остановке? Не видно автобуса? Ну так я тебе вызову такси, скажи адрес, где вы стоите! Как? Ага, записала. Жди звонка!
– Але, такси? Надо приехать к ребенку на остановку автобуса. Там, понимаете, адрес такой непонятный, я вам номер дам, вы позвоните, зовут Миша.
– Миша! Сейчас тебе позвонят из такси, не пугайся, это я дала номер. Ты уже сидишь в автобусе?! Какой номер? Двадцать первый??? Куда тебя занесло? А. Он тоже едет сюда. Ну, ладно, если что – звони.
– Миша, ты где? На стройке??? На какой стройке? А сейчас на базаре? Почему на базаре? А, вы проезжаете мимо… А вы должны проехать мимо зоопарка, а потом через мост! Не через мост? А как ты узнаешь наш район? Ладно, не волнуйся, я тебя встречу… – Отбой.
– Миша, ты где? Возле университета? Почему ты так рано вышел?! Ты знаешь, как долго еще идти? А, возле пятого корпуса… Ладно, иди через подземку. Я жду!!!
Мишка пришел домой краснолицый и взмыленный, как после родео.
– Черт побери! – заверещал он с порога, швыряя ранец. – Это такой кайф – ехать одному, без никого!
Мы с Мариной промолчали, но нас хватило ровно на минуту.
– А ты же там не ел ничего? Не понравилось, или не был голоден?
Юноша рухнул на диван и застонал.
*Во время написания очерка не пострадал ни один ребенок, а также ни одна мать.*
Двоюродные звери
В гости к Лилу привели пуделя Монти – он даже не подозревает, что является собакой, и постоянно сидит на руках у хозяйки.
На котов Монти реагирует, как на своих же соплеменников: типичный либерал, космополит и растаман.
Увидев Лилу, он потрусил к ней, но кошка выгнулась дугой и зажгла очи зеленым.
Монти тормознул и на всякий случай наклонил голову вбок.
– Уберите ребенка, – грудным голосом распорядилась я.
Монтина мама легкомысленно решила их все-таки задружить и взяла на руки кошку.
Монти поднял бровь и пошел разбираться с предметом любви и ревности – че за дела, серая ты чувырла?
Лилу, составляющая одну двадцатую часть от объема Монти, молча распушила плащ и расширила глаза до размеров тазика, в котором мама делает педикюр.
Монти, не отличающийся глубиной интеллекта, сигналов не прочитал и сунул морду куда не следовало.
Раздался свист ракеты «земля-воздух», и лапа сверкнула в воздухе отточенными когтями.
Монти отлетел от серой молнии на два метра и лег на паркет.
В его мире произошла ужасная драма – а все смеялись!
– Бедная девочка, напугали тебя! – Лилу утешали всей толпой.
Монти ошеломленно смотрел на хозяйку.
Лилу видела собаку первый раз в жизни. И откуда в ней эта собакофобия?!
Сандрик и Шиллер
Я просто не могу в это поверить: мне больше не надо сидеть над душой у старшего и проверять его уроки!
Где, в каком храме поставить свечки за здравие этой школы?! Дай Бог долгих лет ее директору, и завучу, и завхозу, и всему штату учителей, и даже охранникам. А может быть, свечки надо ставить в честь старой школы, которая практически вытолкала нас вон, и пришлось искать новую? Или еще лучше – телевизору, в котором показывали рекламу этого чудесного заведения? Возношу молитвы каждый день, наблюдая, как мой сын лихо шпарит столицы всех стран Латинской Америки, или пишет самостоятельную по физике и получает за нее «девять»! Разбудите меня, я сплю и вижу фантастический сон.
А еще Сандро читает Шиллера.
– Я только одного не могу понять: там чувака зовут то Родриго, то Маркиз. Это один и тот же чувак или у него два имени?
Стоп!
Я медленно поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и ухожу к себе, чтобы отхохотаться, иначе юноша обидится, надуется и Шиллера запулит в угол.
По английскому у него американка Лора, которая задает им снимать видеоуроки. Молодые люди одномоментно получают кучу новых знаний, умение работать в команде и учатся делать видеомонтаж. Ну как все просто, а?!
– Посмотри, мы сделали «Harlem Shake», – зовет меня обращенный в истинную веру школьник, я ступаю по облакам и вижу, как выплясывает вместе с учениками строгая Лора.
Я, конечно, дико извиняюсь, но вот за это кривлянье я плачу бешеные тысячи?
– А какой у нас классный историк! – Повторите, пожалуйста, на «бис»: мой ребенок считает учителя классным! Просто потому, что тот рассказал им про буддизм.
Дай им всем, Господи, всего хорошего, аминь.
Кроме всего прочего, у Сандрика в школе – карнавал.
Настоящий, костюмированный.
– Мам, кем мне быть?
– Откуда я знаю. Хорошо учиться.
– Мам, ну что надеть?
– Нарядись Д’Артаньяном.
– Я серьезно спрашиваю.
– Винсентом.
– Это еще что такое?
– Ну ладно. Элвисом тогда.
– Мммм. Где взять белый костюм? Отпадает.
– Джек Воробей.
– Уже есть один.
– Безумный Шляпник.
– Они не опознают.
– О! Боб Марли. И шапка есть.
– УУАААУУ! Так. А дреды?
Отправила на базар за дредами – звонит оттуда в отчаянии, что дредов нет.
– Тогда купи нитки! Вязальные! Мотка хватит! Или двух!
Сели мастерить дреды.
Одновременно варю чахохбили, наматываю нитки, режу, делаю пучки, пришиваю к шапке.
Получился молодой бледный Боб Марли с узким, как селедка, лицом.
– Отлично! А что надеть? Что носил Боб Марли?
Лезем в Гугль одной рукой, держа другой половник.
– Да как попало он одевался. Можно майку, сверху рубашку, вниз – полотняные штаны.
Надели. Не понравилось.
– Теперь майку с длинным рукавом, и закатать рукава рубашки.
Переоделись.
– Голубая майка с красной рубашкой? – внезапный папачос, как всегда, не вовремя. – Надо красное на красное!
Фу-у-у-у-у. Но авторитет отца непререкаем. Сандро уныло переодевается, стоит как помидор-растаман со своими дредами.
– О, как, – доволен папачос.
– Да что ты понимаешь в эстетике Боба Марли! Иди смотри, что он носил!
Боб Марли даже подозревать не мог, что в двадцать первом веке какие-то недоумки в Грузии будут рвать все в клочья из-за его гардероба. Наверное, в раю ему сегодня выделили местечко потеплее.
Сошлись на черной майке, красной рубашке, песочных штанах.
Карьера матери разнообразнее даже, чем творческий путь Папы Хэма.
Ради того, чтобы сын хорошо учился, я согласна на все!
Сандро с утра заказал родителям список фильмов для просмотра.
Мамахен и папахен встрепенулись, как старые полковые кони.
– «Пролетая над гнездом кукушки»!!! В первую очередь. Это название от считалочки…
– Да! Вот как по-грузински – «Эники-беники, санта-се»…
– Ты чего влезаешь?! При чем тут считалочка? Так вот, там молодой Николсон, и
