Трое - Георгий Иванов Марков
— Выздоровел! — смеется она, обнажая свои жемчужные зубы.
— Выздоровел! — подтверждает Иван, бросая беглый взгляд вокруг и думает, что Марта всегда умеет выглядеть красивой.
Она неожиданно останавливается и вызывающе критическим взглядом разглядывает его с головы до ног.
— Ох! — восклицает она. — Ты похож на страхового агента! Что это за старомодная одежда! Еще и плащ надел!
Иван объясняет ей, что никогда не любил пальто. Давит на плечи, и чувствуешь себя, словно в футляре. Хотя так холоднее, но зато легко.
— Да, конечно, — говорит Марта. — Для тебя даже тепло — обуза!
Иван не утруждает себя разгадыванием смысла ее слов. Ему давно известна способность женщин ставить знак равенства между несравнимыми вещами и делать самые невероятные обобщения.
Подумал, что из учтивости ему следует спросить ее, когда она выехала, как чувствовала себя в дороге, что нового в ее жизни и в городке и т. п. Все это кажется ему, однако, большим расточительством. Поэтому он ограничивается тем, что спрашивает:
— Ну, как у вас?
Ничто не может ее обидеть больше этого. Она сразу же отпускает его руку. Но кроткое, невинное выражение его лица обезоруживает ее, и она только бросает:
— Там у нас ничего!
Иван поправляет свою ошибку лишь одним движением — сам подхватывает ее руку. Таким образом, недоразумение ликвидируется.
— Ни слова мне не написал! — с необыкновенной мягкостью в голосе говорит она, когда они пересекают привокзальную площадь.
— Правда! — соглашается он, не имея ни малейшего намерения оправдываться.
Марта смеется.
— Так и быть, прощаю тебе, потому что пришел меня встретить! — шепчет она ему голосом, показывающим, что в ней ничто не изменилось. — Ужасно боялась, что можешь не прийти!
— Ужасно!
— Да! — она смотрит на него нежным взглядом. — Я еще больше тебя люблю!
Самым странным в их взаимоотношениях было то, что она никогда не называла его по имени, словно у него не было имени. Причина этого заключалась в том, что ни его имя, ни фамилия, ни отчество, как и их производные — уменьшительные и прозвище ей не нравились. Очень уж обыкновенные были все они.
Это тоже казалось Ивану не вяжущимся с ее любовью к нему.
И теперь, слушая ее последние слова, он понимает, что должен сказать ей что-нибудь приятное, задушевное, милое. Однако и теперь, как и прежде, он не находит, что ей сказать.
Ей достаточно его улыбки…
В трамвае, прильнув лбом к окну, она долго смотрит да улицу.
Иван думает — такое состояние ей необходимо не потому, что ее интересует происходящее на улице, а потому, что это «особенное» состояние. Он оставляет ее любоваться собой.
— Люди, люди, люди! — громко говорит она. — Как странно, что на свете так много разных лиц! И все эти люди вышли откуда-то, все имеют дом, близких, пережили что-нибудь, идут различными дорогами… и не знакомы друг с другом…
— Ты словно в самом деле путешествуешь в космосе! — прерывает он ее. — Оставь людей! Повернись сюда!
Марта поворачивает голову. Теперь он смотрит на нее против света, лицо подернуто тенью, и глаза снова раскрывают всю свою бездну — глубокую, полную таинственного мрака и неизвестности.
Она молчит.
А он думает:
«Это самое содержательное молчание в мире. Тебе кажется, будто за всем этим прячется блестящая мысль, богатые ошеломляющие чувства, необнаруженное человеческое сокровище, и что никакой мужчина не может остаться безразличным перед магнитом этого сокровища! А стоит заговорить — все обесценивается, иллюзия исчезает! И она, хитрая, знает это. Знает, с какой стороны показать себя!»
Потом подсмеивается над собой:
«В самом деле, какие еще чувства я хочу у нее увидеть! Она так женственна и мила! Этим все исчерпывается!»
— Наверно, у тебя есть какие-нибудь дела? — спрашивает он.
— Приехала тебя увидеть! — отвечает она тихим голосом.
— Хорошо, — говорит он тоном провинциального бакалейщика. — Очень хорошо! — Давненько не встречал гостей!
И в этот раз она ему великодушно прощает.
— Ты все тот же!
— А ты разочарована?
— Каким бы ты ни был, лишь бы был ты! — произносит она совсем просто, совсем необыкновенным для ее характера тоном.
Что-то заставляет его отбросить снисходительность, превращает его остроумие в пошлость, заставляет его чувствовать себя барабанщиком среди леса, полного певчих птиц…
Он бы поцеловал ее в трамвае перед всеми. И она этого ждет.
— Кажется, — говорит он очень серьезно, потому что впервые решается на такое объяснение, — ты меня принимаешь за кого-то другого. Позднее ты поймешь свою ошибку и тебе будет тяжело!
— Ну и что с того! — отвечает она.
Теперь он понимает, что если кто-нибудь из них и заблуждается, то только он сам. И почему ему в голову приходят такие глупости? Может быть, он снова все усложняет? Не следует ли предоставить все естественному ходу вещей?
— Да! — говорит он себе.
Ах, эта женская интуиция! Иногда она поистине фантастична.
Марта сияет. Ее приняли.
Трамвай достиг конечной остановки. Сходят.
— Куда мы пойдем? — неожиданно спрашивает она.
— Домой!
— Не создам ли я тебе неудобства?
— Нет! — смеется он. — Ведь ты же приехала ко мне, не так ли?
Прохожие засматриваются на Марту. Засматриваются с любопытством, восхищением. Он вспоминает тех, кого встретил у нее дома в воскресенье, накануне перестрелки.
— Как Алексей? — спрашивает он.
— Откуда я могу знать!
— Он мне показался хорошим парнем…
— Очень добрый… добавляет она повышенным томом, — неплохо зарабатывает… у него собственная, хорошо обставленная комната… Из него получится примерный супруг… Но только не для меня.
— А что делает Младен? — меняет он тему.
Она оживляется.
— Карьеру! И как быстро ее делает! Мы не знали его как следует! Не удивлюсь, если года через два станет директором! В антрактах играет в любовь с Виолеттой. Симпатичен ее отцу, начальнику цеха и тому субъекту, что ходит на одной ноге — этому Манушу, — следовательно, знает, как себя поставить! Пока что он только бригадир! Не сомневаюсь, после Нового года станет начальником участка! Растет! Хочешь, можем попросить его прочесть нам лекцию на тему — выгоды от любви!
— Младен способный парень и заслуживает этого! — говорит Иван.
— До сих пор никто пока еще не определил, где проходит граница между способностями и карьеризмом! Люди увлекаются! Но меня это не интересует! Единственное, что меня интересует, это развязка его отношений с Виолеттой! И если он окажется подлецом, я убью его!
Иван удивлен ее спокойной решимостью.
— Все-таки, — продолжает она свою мысль, — я верю вашему капитану! Да, забыла тебе сказать. У меня для тебя письмо от него! Он уже работает у нас! Заместителем директора!
— О-го! Как же это он решился оставить казарму?
— Ничего он не оставлял! Просто раньше больше времени уделял своей роте и
