Первая в списке - Магдалена Виткевич
В пять вечера я подъехала к больнице. В это время она выглядела так, словно внутри никого не было. Я пошла посмотреть, как там Патриция. Но в палату не попала – дверь была заперта.
– Что случилось? – спросила я внезапно появившегося Марека.
– Ты опоздала! – ответил он.
– Что с Патрицией?! – почти прокричала я.
– Все в порядке, – улыбнулся он. – Похоже, все супер.
Я выдохнула с облегчением.
– Можно ее увидеть?
– Сейчас нет, она спит. Она тебе еще успеет надоесть за год, два, три. Я уверен, вы еще не обо всем успели поговорить.
– Действительно, не успели. Обещай мне, что у нас будет такая возможность!
– Обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы вы болтали долгие ночи.
– Дипломатичная формулировка, а если поподробнее?
– Пока рано поподробнее, но надо думать о хорошем. Всегда.
– Я знаю.
– Ну так что с нашим свиданием?
– Свиданием? – удивилась я.
– Конечно. Ведь мы не с того конца начали. – Он взял меня за руку и повел в ординаторскую. – Знаешь, сначала был страстный поцелуй, потом беготня, сейчас будут только кофе, печенье и разговоры о кино… – перечислял он. – Теперь мы должны познакомиться, поговорить. Подержаться за руки.
О боже, он о том, чтобы держаться за руки, а я без белья под платьем. Пошла как на костюмированный бал нудистов.
– Снимай пальто. Я приготовлю кофе. Для тебя у меня есть вино, сам пить не буду, я на дежурстве.
Снимай пальто! Снять пальто, показать кружево чулок, выглядывающее из-под короткого платья, и держаться при этом за руки. На этот раз, кажется, я перестаралась. Но что делать. Я сняла пальто и встала перед Мареком.
Он смотрел на меня так, словно видел впервые в жизни. Медленно поставил кофе на столик, подошел к двери и повернул ключ в замке.
– Думаю, мы начали как раз с того конца, – тихо сказал он. – А за руки можем подержаться потом.
Он прильнул ко мне всем телом. Какое-то время мы просто стояли обнявшись. Давно никто меня так не обнимал. Мы покачивались в такт музыке. Руки Марека начали блуждать по моему телу. Его губы впились в изгиб шеи. Я взяла его за подбородок и посмотрела ему в глаза. Это было не только желание, это была нежность, которую я так редко видела в жизни. Это был не очередной парень, который заходил исключительно на чай. Он коснулся моих бедер: белое платье поползло вверх. Когда он почувствовал, что на мне нет белья, выдохнул:
– Колдунья.
– Иногда да, – прошептала я.
– Мне нравятся колдуньи. – Марек прижался ко мне еще сильнее.
Я обхватила его ногами. Он отнес меня на кушетку.
Я расстегивала его брючный ремень и нервничала:
– А если кто войдет…
– Я закрыл дверь, – сказал он, стягивая с себя брюки.
Через некоторое время мы были уже одним целым. Он двигался внутри меня медленно, как будто хотел, чтобы это длилось вечно.
– Это не только сегодня? – вырвалось у меня.
– Нет. Я этого не допущу, – сказал он и уткнулся в мои волосы.
Я стонала. У меня тоже была надежда, что это будет продолжаться всегда. Мне уже хватило сиюминутных приключений. Я просто хотела кого-то обнимать каждый вечер, любить, с кем-то говорить, кому-то доверять.
Я верила, что на этот раз все получится и никто нам не помешает.
*
Потом мы лежали и держались за руки. Почти всю ночь, с перерывами, когда Марек уходил к пациентам. Мы лежали, слушали радио. Мы даже немного потанцевали…
Потом зазвонил телефон. Марек поднял трубку, послушал, улыбнулся.
– Она проснулась, можешь на минутку зайти к ней. Это такой вам новогодний подарок от меня, – сказал он, все время улыбаясь.
– Марек! – Я не ожидала, что все произойдет так быстро.
– Ты получишь специальный комбинезон, вымоешь руки. Халат, маска, перчатки. Желательно ничего не трогать. То, что ты здорова, я вижу и так.
Я кивнула, готовая на все, лишь бы увидеть ее. Через некоторое время, одетая в больничную стерильную одежду, я уже была в ее комнате. Она улыбалась.
– С Новым годом, дорогая, – сказала я, с трудом сдерживаясь от слез. – С новым счастьем.
Патриция улыбнулась.
– И тебя. Этот год обязан быть счастливым.
– Будет. Теперь будет легче. Ты помнишь, как мы говорили, что если мы вместе, то можем справиться с любыми трудностями?
– Помню. А еще помню, как мы говорили друг другу, что даже если рассоримся – все равно всегда сможем рассчитывать друг на друга. Для меня это было непреложной истиной. Я чувствовала, что всегда могу положиться на тебя.
– На самом деле я тебе ничем не помогла, Пати.
– Ну как же, ты ведь была с Майкой и Каролой… Я не знала, что она обнаружила этот файл. И не только его, вон и Петра нашла… Даже Кшись не мог этого сделать.
– Классный этот твой Кшись. Я часто проезжаю мимо него. Мне нравится, что он заботится о тебе.
– А ты?
– Я, знаешь ли, вольная птица.
– Но даже вольной птице иногда надо где-нибудь притулиться.
– Пока я остаюсь рядом с тобой. Марек уже стучит в дверь. Наверное, мне пора выходить. Я не стану обнимать тебя и тискать. Наверстаем потом.
Патриция кивнула. Она выглядела неважно с трубками, торчащими из ее тела. На голове у нее был мой платок.
– Woman, no cry. Запомни это, – тихо сказала я и вышла из палаты. Из глаз у меня текли слезы. Но, только оставшись одна, я разрыдалась вовсю.
– Все будет хорошо, – сказал Марек.
– Все будет хорошо только тогда, когда я поеду с Патрицией снимать заклятие с Брды.
– Что это значит?
– С палатками, на сплав.
– Ты же знаешь, что я не отпущу ее в поход так быстро. Даже не через год.
– Ну тогда, может, через два?
– Не знаю, Ина, не знаю.
– Помечтать-то мне можно. А через пять?
– Ина! Через пять лет, если все в порядке, пациент вообще считается здоровым.
– Что ж, будем держаться этих ориентиров.
Эпилог. Три года спустя
Под этим небом чудным
И в праздники и в будни
И время есть и место
Достойно жить и честно.
Такое ведь однажды
