Лепестки Белладонны - Джулия Вольмут
– Schweriner straße [52], бар Messer [53], – скомандовала Мира водителю. – И музыку громче! Обожаю Volbeat! [54]«Ох, что это? По ощущениям, словно летняя песня» [55], – пропела, щелкая пальцами. – Джек, подпевай! – Она открыла окно и высунулась из машины, подставив лицо ветру: волосы разлетались и путались, но Миру не волновала испорченная прическа. – Ю-ху-у-у! – закричала в окно. – Я Белладонна! Королева этого города!
– Ты сейчас – вылитый Джонни, такая же чудная тринадцатилетка, – усмехнулся Джек, посмотрев на водителя с виноватой улыбкой.
Мужчина поймал взгляд Льюиса и ухмыльнулся.
– Дискриминация тринадцатилеток! – Эльмира обернулась, показала Джеку язык и теперь вытянула в открытое окно руку. Огни фонарей делали ее кожу синеватой, а таявшие снежинки искрились на раскрытой ладони.
Забавное зрелище. Джек усмехнулся.
– Закрывай окно, простынешь. Твой менеджер оторвет мне голову.
– Он оторвет ее в любом случае: ты вывез меня из отеля без телохранителя. – Мира нехотя подняла стекло и откинулась на спинку сиденья. Драматично вздохнув, спросила: – Ты ужасно скучный, ты знаешь?
– Джонни считает так же, и, прими к сведенью, это ты сбежала от охраны, ничего не сообщила менеджеру, втянула меня в празднование…
– Точно! – Белладонна, перекрикивая музыку, спросила у водителя: – А вы поздравили Джека Льюиса?
Мира представила, что в баре с ней и Джеком был Тристан. Она провела пальцами по воздуху, пытаясь нащупать ладонь друга. Именно в бар Messer Эльмира и Тристан сбегали из приюта: счастливые, бесстрашные, они врали, что им «слегка за двадцать», и каждый раз Тристан начинал так громко смеяться, что бармен тут же раскусывал их нелепую ложь. Но пару раз Мире удавалось обмануть охранников у входа, и тогда для двух подростков приоткрывалась дверь во взрослый мир. Очаровательная сероглазая девочка просила у бармена пиво и вкуснейшие в городе баварские колбаски (разве после подобного комплимента кто-то посмел бы отказать?!). Мира и Тристан напивались и хохотали до такой степени, что пиво шло из их носов. Они садились на поезд и возвращались в приют; обнимались перед сном и обещали повторить вылазку, когда Мире придут деньги за очередной концерт.
– Красивый интерьер, – вывел ее из раздумий Джек.
Наконец-то Льюис расслабился, а то весь день ходил, словно у него не день рождения, а похороны любимой канарейки.
– Ага. – Мира бегло осмотрела стены из красного кирпича, столы и стулья из темного дерева, барную стойку в крупных царапинах, а также посетителей: мужчины с бородой и татуировками даже не взглянули на известную певицу. – Джек, туалет вон там. – Она указала в конец зала.
– Спасибо. Но мне пока не хочется…
– Хочется. – Мира буравила Джека взглядом. Что за тугодум!
– Хочется? – переспросил он, непонимающе взъерошив волосы. Мира кивнула, и Льюис сдался под ее давлением: – А, да, окей.
Ура!
Джек направился в сторону уборных, а Эльмира вытерла со лба невидимый пот. «Только не оборачивайся!» – умоляла Джека, пока бежала к бармену. Худощавый блондин кивнул:
– День рождения?
– Ага, я вам звонила.
Бармен вновь кивнул и достал из-под стойки два колпака – один розовый, другой синий, – хлопушку и свистелку.
– Тортов у нас нет, но повар празднично оформил картошку фри. – Следом за предметами бармен достал тарелку с сочными баварскими колбасками и картошкой фри, выложенной в форме палочек, а фитилем свечей выступали капли кетчупа.
Мира усмехнулась:
– Передай повару спасибо!
Когда Джек вышел из уборной, она уже перенесла все на стол, добавив к еде бокал пива для Джека и коктейль для себя.
– Что это? – сквозь смех спросил Джек, усевшись напротив. Хлипкий деревянный стул боязливо скрипнул под его весом.
– Это? – Мира указала на свой бокал. – «Апероль». – Она опустила пушистые ресницы, изобразив смущение. – Я не люблю пиво.
Джек засмеялся снова.
– Нет, нет, – он помахал рукой, – на тебе. Колпак?
– Ах, это? – Мира оттянула резинку, и картонный колпак на секунду приподнялся, а потом вновь опустился ей на макушку. – Мы празднуем! Пусть все знают – мы отмечаем день рождения! – Скинув с плеч куртку, Мира отсалютовала бокалом и сделала глоток. – Твой праздничный ужин!
Льюис смеялся ровно до той минуты, пока его глаза не нашли бокал пива. Словно по щелчку, лицо Джека побледнело.
– Это мне?
– Конечно! Темное… – Мира ахнула. – Ты не любишь темное пиво? О, прости, сейчас я закажу светлое…
– Я не буду пить, – перебил Льюис.
– Брось, мы сегодня…
– Празднуем. Но пить я не буду.
Она сделала умоляющие глазки – все-таки напоить Джека было частью плана, – но он впервые за день не повелся на провокацию. Черт, Мира была уверена: Джек любит пиво. Что он предпочитает? Коньяк? Виски?
Ее мысли прервали громкие звуки, от которых все внутри неприятно сжалось. Чувство безопасности и радости испарилось. Эльмира обернулась и увидела: в центре зала началась драка.
Джек не испытал приятных чувств к любимому бару Белладонны. Messer напоминал о худших временах, когда Джек ввязывался в драки, а потом плевался кровью и блевал дешевым пойлом. Но Джек не подал виду: Мира сверкала, будто пришла на ковровую дорожку, а ее очередной подарок вызвал умиление. Льюис был согласен надеть идиотский колпак и взорвать хлопушку с конфетти, только бы девчонка не заставляла его пить пиво. Слабоалкогольное, наверняка разбавленное, но все же пиво.
Он даже обрадовался, когда пьяницы устроили потасовку: Мира перестала его доставать просьбами выпить и смотрела, как медленно и неизбежно, будто дождь в пасмурную погоду, назревал конфликт.
Полетели бутылки. Зазвучала ругань. Кто-то кого-то недопонял, перебрал с крепкими напитками – обычная ситуация в баре. Джек перестал обращать внимание на фоновый шум, гоняя по бокалу упавшую пивную пену, но Мира не сводила глаз с драки. Плечи певицы опустились, щеки побледнели. Джек смотрел на ее острый профиль и чувствовал, как сдувается, словно воздушный шарик, ее праздничное настроение.
– Не беспокойся, они скоро уймутся. – Льюис предположил, что Белладонна не привыкла к таким «развлечениям». – Многие не умеют пить. Протрезвеют, обнимутся и все забудут…
– Парень, – она показала дрожащим пальцем на драку, – в очках. Он случайно толкнул громилу, и тот сейчас его изобьет. Сильно.
Джек нехотя глянул на происходящее: бородатый двухметровый байкер навис над тощим блондином, которому на вид не больше двадцати. Мальчишка перепутал бар
