Черный торт - Шармейн Уилкерсон
Это могло бы стать весомым аргументом, не будь муж Марбл блондином с бледной кожей. Когда ее сын Джио достиг подросткового возраста, единственное, что проявилось в нем с отцовской стороны, был его веснушчатый нос.
Отправив Джио в пансион в Британии, Марбл продолжала жить за границей бо́льшую часть года. Она боялась, что, если будет проводить много времени с отцом и матерью, они заметят в ее глазах растущее сомнение. Она не раз касалась этой больной темы, замечая, что родители не расположены обсуждать возможность ее появления на свет в другой семье.
Иногда Марбл чувствовала себя глубоко обиженной. На других. Глядя, как у мамы с папой с возрастом истончаются руки и сутулятся плечи, она испытывала чувство вины. Сына она считала самым прекрасным даром в своей жизни. Наверное, родители чувствовали то же самое по отношению к ней. Должно быть, волновались, что могут потерять ее. Как будто это было возможно.
Или все же было?
Сейчас
Миссис Беннет
Б и Б, вы, наверное, думаете, что по прошествии пятидесяти лет я могла бы уже смириться с мыслью, что никогда не найду своего первого ребенка, но это не так. Точнее говоря, мне было особенно трудно жить с этим после смерти вашего отца, когда я чувствовала себя такой одинокой. Как вы знаете, мне было так плохо, что я взяла свой борд, поехала на мыс и едва не сломала себе шею. Глупо, понимаю, но не могу сказать, что бесконечно сожалею о своем поступке, – ведь, как ни странно, именно несчастный случай привел меня к вашей сестре.
Не окажись я в больнице, после чего мне назначили обследование, я вряд ли узнала бы так скоро о своей болезни. В те дни я еще чувствовала себя хорошо. Так что, если бы врачи не начали химиотерапию и я однажды не осталась бы дома, сидя перед двумя флаконами пилюль и имея силы лишь на просмотр видео на компьютере, вы могли бы не услышать мою историю целиком.
Б и Б, вы знаете, что я делаю эту запись, потому что не надеюсь прожить долго. Не буду лгать, мне тяжело уходить так рано. Но за этот краткий промежуток времени, начиная с того дня, когда у меня возникла дурацкая идея покончить с собой, мне довелось испытать счастье, которого хватило бы на всю жизнь. А теперь я хочу поделиться им с вами.
Чайот
Элинор Беннет как раз закончила заполнять свой органайзер для таблеток на неделю и сидела за ноутбуком, выискивая данные о питательной ценности различных блюд, поскольку решила, что единственный способ замедлить прогрессирование своей болезни, если таковой вообще есть, – это диета. Она чувствовала, как препараты вымывают «добро» прямо из ее семидесятилетних костей. Пока она читала статью в Интернете, на экране всплыла одна из этих надоедливых реклам с изображением чайота, мексиканского огурца. Вид его колючей зеленой кожуры напомнил Элинор о ранних годах жизни на острове.
Когда исчезла мать Кови, Перл проявила к девочке поистине материнское участие и каждый вечер перед уходом домой крепко обнимала ее. Ее объятия, отдающие тальком, дарили большое утешение покинутому ребенку все дни недели. Кроме понедельника, потому что в понедельник вечером варился особый суп. Не буйабес, не перечный суп, а говяжий с овощами, в том числе с этим ужасным чочо.
В Калифорнии Элинор научилась называть этот овощ чайотом. Она обнаружила, что чочо, местное название чайота, звучит как слово, которым испаноязычные люди называют женские гениталии. После всех лет неприятия этого пузатого, зеленого, как ящерица, овоща, воняющего помоями, эта необычная ассоциация вызвала у Элинор извращенное чувство удовлетворения. Ей нравилось думать, что, будь чочо человеком, он бы немного смутился. Она не могла даже представить, что однажды он, этот овощ, вызовет у нее большое потрясение.
Одного вида чайота на экране компьютера было достаточно, чтобы уголки губ Элинор опустились, но она все же кликнула на видеосюжет. Рассказчица объясняла, что чайот появился на одном сельском рынке в Италии.
«Не в Карибском регионе, – продолжила ведущая, – не в Азии, а прямо здесь, на юге Европы».
Элинор знала эту женщину… В ее голосе было что-то знакомое. В этот момент камера переместилась вверх, с чайота на полную шею рассказчицы, потом скользнула выше, и миссис Беннет поймала себя на том, что всматривается в глаза женщины средних лет, весьма похожей на нее, только кожа у той была светлее, а волосы – темнее. А голос, как поняла теперь Элинор, сильно напоминает ее собственный.
Все происходило здесь, прямо у нее перед глазами, но Элинор твердила себе, что это невозможно. Невозможно, чтобы она долго и тщетно разыскивала дочь и вот теперь та просто появилась на экране компьютера. Ее крошка Матильда. Это невероятно. Или все же… На видео было имя. Элинор открыла окно поиска и набрала: «Марбл Мартин». Вот ее фотография. А вот биографическая справка. Она родилась в Лондоне в 1969 году. Эта женщина – ее малышка Матильда. Элинор чувствовала, это правда, потому что ее сердце внезапно начало расти, шириться, заполняя давнишнюю пустоту.
Несмотря на потрясение, Элинор сумела уловить иронию момента. В самые горькие ночи за прошедшие пятьдесят лет, пока она лежала, обессилев от тоски, заново переживая потерю первенца, пока безуспешно разыскивала свою дочь, скрывая боль от мужа и младших детей, она мысленно обращалась к вечерам понедельника из своего детства, когда ее главной заботой было уклониться от ужина с чайотом, когда она еще надеялась, что мать вернется домой… В то время она не знала, что можно любить ребенка, даже если его насильно затолкали тебе во чрево.
Отныне воспоминание о том, как ее заставляли съесть дымящуюся миску «понедельничного» супа и как после этого она тонула в теплых объятиях Перл, стало для нее самым большим утешением.
Прогноз
Прогноз. Прогноз. Прогноз.
Все эти годы Элинор хотела одного: найти свою первую дочь. Теперь, узнав, кто она и как связаться с ней, Элинор осознала, что не сможет это сделать. Слишком поздно. Это было бы неправильно: неизлечимо больной, незнакомой и непрошеной войти в жизнь дочери для того лишь, чтобы сказать, что ее биологическая мать скоро умрет.
– Думаю, она все-таки захочет познакомиться с тобой, – утверждал Чарльз. – По-моему, она будет признательна, услышав, что ты постоянно искала ее и на самом деле вовсе не хотела отказываться от нее. Представь, какой это будет для нее подарок.
Чарльз был
