Жди меня, когда небо окрасится в розовый - Марат Маратович Мусабиров
Нажал «Удалить только у себя» и положил телефон на место, предварительно стерев отпечатки тряпкой, лежавшей под прилавком.
Домой я в тот день вернулся очень поздно. Полиция всё не хотела меня отпускать, но в конце концов освободила, на десятый раз поверив, что я выдал всё, что знал.
Следующее утро настало, и я был не больно-то рад ему. Предпочел бы не просыпаться вовсе. Но значимость даты заставила перебороть меланхолию и выполнить свой моральный долг.
Вчера до приезда полиции и скорой я незаметно спрятал катану, которую успешно подменил на ту, что Адам заприметил первой, не оставив своих отпечатков. Спрятал подарочную в мусорном контейнере в проулке между магазином косметики и круглосуточным кафе. После того как выбрался из лап служителей закона, я вернулся на то место и взял оружие с собой домой. Отмыл его тщательно и положил под кровать.
И вот, в довершение всего этого, мне предстояло поехать на кладбище к Гарри Фоксуэллу, предварительно купив цветы.
* * *Утро выдалось ясным, как в день его гибели. Ветер не сильно спешил по миру, воздух был свеж и чист. Я стоял возле надгробия, которое отбрасывало на землю печальную тень и рядом с которым до сих пор стояла черная коробка, покрытая тонким слоем снега. Крист время от времени приходил сюда, чтобы поддерживать могилу в порядке. На нее я смотрел, словно сквозь ледяную водную гладь (и мне даже послышался ее легкий всплеск), с виной и обидой.
Можно было бы долго подбирать красивые слова, чтобы выразить все свои чувства и состояние, но в итоге я ограничился, как мне показалось, чем-то незначительным и сказал совсем немного.
– На первый год он подарил тебе кимоно, которое ты так давно хотел. На второй – фотографии семейного отдыха в Японии. На третий – набор настоящих сюрикенов, заказанных им специально для тебя. И вот сегодня, на твое совершеннолетие, согласно вашему уговору, он дарит тебе эту катану, с золотой гравировкой твоего имени и ваших семейных инициалов. А еще эти восхитительные цветы, и вместе с ними говорит, что никогда тебя не забудет. Потому что теперь вы навсегда вместе… – Тут у меня скатилась слеза, а за ней еще и еще… Однако на лице, хоть и подрагивая, держалась улыбка. – Возможно, ты сейчас счастлив. И я обещаю, что помирюсь с Адамом любой ценой, потому что ты бы этого желал. – Подождав немного, я вытер капли с щек ребром ладони, вздохнул и закончил: – И прости меня, дурака эдакого, за то, что убил вас своим выбором. Покойтесь с миром, братья Фоксуэллы. – И я поклонился.
Вдруг услышал голос, до чертиков знакомый, да настолько, что не поверил своим ушам.
«Мне ведь уже двадцать один, да?»
– Что?..
«Братец, ты сдержал обещание!»
– Откуда этот голос?
«Я горжусь тобой!»
– Гарри… – Подавив в себе очередной эмоциональный порыв, я смог произнести: – С днем рождения тебя!
Глава десятая
Холодный розовый
Спустя час визита к покойнику мне поступил звонок от того, от кого ожидать ранее было никак нельзя. Я поднял трубку, и на меня обрушился напористый голос:
– Слушай, Рэй, то, что ты написал вчера, – правда?
Я ответил достаточно тихо, без лишнего волнения:
– Адам, привет. Ты всё же надумал меня разблокировать, хе. Да, это правда. Можешь посмотреть или почитать новости об этом. Там четко написано: «Убит Кристофер Фоксуэлл».
– Ты так меня подставить решил, да?
– Прости, что?
– Ты так и не ответил мне тогда, какого там забыл! Вся эта ситуация наводит на мысль о спланированном убийстве.
– Ты о чем вообще?
– Я не могу говорить по телефону о таких вещах. Давай с тобой встретимся один на один в Тэффлинском лесу, возле станции Арге́но. Без оружия. Завтра же. Часов в семь утра.
– Да что вас всех так тянет в такую рань меня вытаскивать? – невежливо выразил я свое возмущение.
– Мне плевать на твое недовольство. Дата, место тебе известны. Не придешь – знаешь, что будет.
– Что же?
В трубке раздался краткий металлический щелчок.
– Надеюсь, понял.
И Адам закончил звонок.
* * *После этого мне пришло сообщение от Мирай. Она предложила прогуляться. В этот момент я понял, что сегодня выходной, ибо так рано в будний день она бы не позвала меня гулять. Я согласился, надеясь, что это поможет мне немного отвлечься от случившегося. Иначе препаршивое настроение перерастет в депрессию, а такая перспектива мне совсем не в радость.
Встреча наша была назначена на час дня у ее дома, так что торопиться было некуда.
Мои глаза бегали по страницам манги Суи Исиды, пальцы ловко переворачивали лист за листом, и в один миг в моей голове вновь прозвучал уже вконец надоевший голос, хоть до этого слышал я его и не так часто:
«Скажи-ка, Рэй, что ты думаешь о Боге?»
На этот крайне странный вопрос я ответил хладнокровно, словно и не услышал его и просто говорю сам с собой, обсуждая прочитанное:
– Зачем тебе, сверхсуществу, мнение такого ничтожества, как я?
«Интереса ради».
– Засунь свой интерес себе в задницу, если такая имеется.
«Ну-ну, не будь таким злым. Конкретно я ничего плохого тебе не сделал».
– В этом ты прав. Однако виноват в том, что́ сейчас происходит. Это ты запустил весь механизм.
Он не ответил. Я вздохнул.
– Но знаешь, справедливости ради, все мои действия абсолютно не зависят от тебя. Ты не причастен к тому, что́ следует за моими решениями. Я даже ослушался твоего вчерашнего совета. И давно уже смирился с тем, что просто являюсь частью твоего эксперимента, в котором волен делать всё, что сам захочу. Теперь мне просто нужно собрать по осколкам свою прежнюю жизнь. По оставшимся осколкам…
«Я рад твоим словам. Значит, всё же планируешь биться до конца».
– Да. У меня еще остались Адам и Мирай. И учебу могу вскоре возобновить, да и денег подзаработать до той поры.
«Тогда я продолжу наблюдать за тобой. Ты намного интереснее Мирай».
– Ты о чем это?
«Я тут просто задумался, что бы было, если бы Дневник изначально достался тебе?»
– Ничего бы не было, – фыркнул я. – Я никогда не вел дневники, и даже если бы знал о силе этой хрени, то ничего бы не поменял. Моя жизнь и так была хороша.
«Верно. А как насчет других? С помощью Дневника можно не только свою жизнь менять. Достаточно просто написать любое свое желание».
– В таком случае… я бы пожелал лучшего Мирай.
«Что, теперь не против получить Дневник первым?»
– Что? Заткнись уже. Отвлекаешь.
«Но ты не отрицаешь, что, если бы Дневник получил ты, всё было бы лучше?»
– Хватит ворошить прошлое. Мне не нравится эта тема.
«В глубине души ты винишь Мирай во всём, а не меня, так?»
– Заткнись! – Я топнул ногой (в ней отдало болью) и встал с кресла. – Ты создал эту сраную книгу, ты
