Крольчатник - Ольга Владимировна Фикс
Он-то, конечно, имел в виду в основном себя, но Аленка тогда этого не поняла, а все приняла за чистую монету. Знаешь, в тринадцать-четырнадцать лет часто кажется, что весь мир на одном только тебе и замкнулся и что все вокруг тебя прежде всего касается. Она и спрашивает: «Значит, мне, папа, замуж выходить и пытаться не стоит?» Он сразу завелся: «Ой, замуж – это вообще гиблое дело, жениться еще можно попробовать раз-другой, но замуж идти – полная безнадега, полнейший мрак, сразу тебе говорю!»
– Он-то откуда знал? – не выдержала Марина. Рассказ Дениса пробуждал в ней какую-то совсем нешуточную злость, одновременно, правда, с желанием посмеяться.
– Резонно. Теперь слушай дальше, дальше самое главное. Мне Алена столько раз этот разговор пересказывала, что я его почти что наизусть запомнил.
Ну вот. Аленка наша все это схавала и говорит чуть ли не со слезами на глазах: «Ну как же тогда жить, папа, если все это правда? Что делать? Тем более если жениться тебе не светит, а замуж выходить, ты говоришь, не стоит?» Тут Сан Саныч ей и выдал, совсем, наверное, увлекся: «А просто, говорит, надо жить, Алена, найди, говорит, себе кого-нибудь, роди, говорит, от него ребенка и воспитывай по своему разумению. Буде парень стоящий попадется – сам захочет принять участие, а нет – я тебе, как отец, помогу на первых порах».
Денис перевел дух, и Марина с удивлением заметила, что грудь у него напряглась, сердце бухает чаще, а в глазах откуда-то взялся недобрый блеск.
– Сказал он так – минута, видно, такая вышла, настроение, видите ли, такое напало, – а бедная наша Алена всему поверила. С неделю этак поплакала, попричитала, депрессуха на нее черная напала – в самом деле, как жить, когда тебе пятнадцать лет, а в мире, оказывается, ничего хорошего нет и не предвидится? Ну а потом стала она думать над всем над этим, и неожиданно ей все это понравилось. Так понравилось, что она даже мечтать начала об этом, то есть как она будет жить с этим ребенком, и что родить его надо пораньше, чтоб успеть ему побыть не только мамой, но еще и как бы сестричкой, как она его будет воспитывать, как она его никому не отдаст, и никаких тебе не будет ссор с мужем, никаких сложностей, никаких игр «люблю – не люблю», в завтрашнем дне абсолютная уверенность – все то же, что и сегодня. Одним словом, малина, а не жизнь, если так на нее посмотреть. – Денис горько рассмеялся. – Она ведь, знаешь, и теперь так думает. Она такая, Алена, – что в душу запало, колом не вышибешь! И вроде умница, а никак не поймет, что ребенку отец нужен, а женщине муж.
– Зато ты понимаешь! – Марине стало вдруг невероятно забавно. – И готов поэтому стать отцом каждому ребенку и мужем каждой женщине!
– А что? – Денис повернулся к Марине в профиль, изогнул красивую бровь и подмигнул: – Думаешь, не получится?
– Ох! – Марина так смеялась, что у нее даже в боку закололо. А Денис начал ее целовать, все более и более страстно, жадно, так что Марине казалось – она была для него самой любимой и самой желанной; и в самой Марине, изнутри ее существа поднималось навстречу Денису нечто, заставляющее ее чувствовать себя сейчас так, точно для нее всегда существовал он и только он один.
Это было совершенно необыкновенно. С Денисом Марина точно погружалась в другой, совершенно неведомый мир. Опытный любовник, он увлекал ее за собой куда-то все дальше и дальше, в какие-то неизведанные глубины, все время точно поддразнивая Марину: «А так ты можешь? А так? А если вот так?» Но и в самой далекой дали, и в самой неведомой глубине Марина все время чувствовала его твердую, уверенную силу и шла за ним и не боялась.
Когда же все кончилось и они лежали рядом, расслабленные и донельзя довольные друг другом, Марине вдруг захотелось вернуться к так чудесно прерванному разговору.
– Послушай, но ведь разве не следует из того, что ты мне рассказал, что Сан Саныч как раз должен был помочь Алене? Раз он сам научил ее так поступать?
– Да ничего из этого не следует! – Денис неожиданно разозлился и изо всей силы трахнул кулаком по подушке. – У этих взрослых, будь они хоть лучшие в мире, никогда ничего ни из чего не следует. Все всегда один треп!
– Как это?
– А вот слушай. Где-то года через пол после этого разговора мы с Аленой стали близки. Ты, пожалуйста, не думай, тут ничего такого, я Алену давно люблю, я в нее вообще чуть не с первого взгляда влюбился, честно, вот как мы в классе в одном оказались, так сразу и по уши.
– И – на всю жизнь, – иронически закончила Марина, но Денис этой иронии просто не заметил.
– Да, и на всю жизнь. А когда Алена сказала, что ждет ребенка, мы такие счастливые оба были, ну прямо как дураки. И ни капельки, поверишь ли, не волновались – как же, у Алены такой отец, ей так повезло, он все так хорошо понимает и нам непременно поможет! Ну кретины были, одним словом. – Денис замолчал, уставившись в одному ему ведомую точку на потолке. – Действительно, чуть было не помог, – процедил он сквозь зубы.
Марина погладила его по плечу.
– Ну а что на самом-то деле получилось?
– А на самом деле он жутко перепугался. Сказал, что Алене надо срочно аборт делать. Это Алене! Которая скорей сама умрет! И ведь ты подумай – он же все знал про наши с ней отношения, прямо с самого начала!
– Но тогда почему же он так?
– Алена тоже его об этом спросила. А он сказал: «Я думал, ты у меня современная женщина».
У Марины просто не нашлось что сказать. С минуту они оба молчали, наконец она не выдержала:
– Ну как же вы… Я хочу сказать, как же вы все-таки вышли из положения?
– О, – тут Денис впервые за весь рассказ улыбнулся. – Ты еще не знаешь Алену. В трудных ситуациях у нее самообладание, как у йога. А актриса какая! Все уговариваю ее в ГИТИС пойти, а она не хочет.
Вот слушай. Она за весь этот разговор с отцом ни слезинки не проронила. Сидит, головой потряхивает, будто так и надо. На следующий день ей отец велел к врачу ехать, ну врач, конечно, знакомый, старый друг семьи,
