Семен Бытовой - Багульник

И Ольга решила ничего не предлагать матери, заранее зная, что обидит ее.

Хотя день был будничный, на кладбище собралось порядочно людей. Кто красил ограды, кто обкладывал могильные холмики свежим дерном, принесенным сюда в кошелках, кто посыпал желтым песком дорожки, были и такие, кто поминал усопших доброй стопкой водки...

Могила Игнатия Ургалова была шагах в тридцати от кладбищенского забора, в самом начале длинной аллеи, усаженной деревьями. На могиле невысокий из черного Гранита памятник с бронзовой надписью и фотографической карточкой, снятой еще перед войной. Ольга вглядывалась в родные черты лица, и память вернула ее к тем, теперь уже далеким, дням, когда, приехав с фронта и оправившись после ранения, отец пошел в свой литейный цех. Особенно ясно вспомнился день накануне его смерти. Придя с работы и с трудом поднявшись по лестнице на четвертый этаж, он, едва переступив порог квартиры, зашатался и чуть не упал. Ольга подбежала к отцу и подвела к кушетке. Только он присел на краешек, она опустилась на пол и принялась стаскивать с него сапоги, и так было трудно стащить их с опухших, почти уже одеревенелых ног, что Ольга почувствовала усталость и у нее закружилась голова. "Ты бы, папка, не ходил на завод, отлежался бы дома несколько дней, ведь ты такой слабый!" - "Ничего, доченька, не один я такой. Если мы все будем дома отлеживаться, кто же фронту помогать будет". Ольга хотела еще что-то сказать, но вдруг заметила, что отец сидя заснул. Она тихонечко уложила его на кушетку, подложила под голову подушку и укрыла ватным одеялом.

Назавтра он поднялся в свое обычное время. Наталья Ивановна налила ему в кружку воды из чайника, подвинула блюдечко с пайкой хлеба и кусочком студня из столярного клея. Игнатий разрезал пополам хлеб, половинку съел со студнем, а другую отодвинул в дальний угол стола. "Я провожу тебя до завода, - предложила Ольга. - А то в дороге где-нибудь свалишься и некому будет тебя поднять". Он не стал возражать. Ровно в восемь они были у заводской проходной. Ольга, прощаясь с отцом, поцеловала его в небритую щеку, постояла, пока он не скрылся в дверях проходной.

Она не думала, что видит отца в последний раз.

Протирая платочком фотографию, Ольга не могла удержать слезы, и, глядя на нее, тихонько заплакали и Наталья Ивановна и ее родные, только младший Ургалов, пересилив себя, стоял, склонив голову.

Ольга убрала с холмика старые, увядшие цветы, слегка взрыхлила землю и посадила свежие, а Наталья Ивановна разбросала вдоль холмика зеленую хвою. Константин достал из сумки банку с краской, небольшую малярную кисть и принялся красить ограду.

Закончив возиться с цветами, Ольга взяла Клавочкину лейку и направилась к водоразборной колонке. Переходя наискось дорожку, она заметила возле высокого из белого мрамора надгробия бородатого мужчину в синем форменном кителе с золотыми нашивками на рукавах, какие носят моряки торгового флота, с непокрытой головой и седыми висками - фуражка лежала на нижней ступеньке надгробия, рядом с початой бутылкой коньяка. Чем внимательней Ольга разглядывала бородача, тем больше ей казалось, что где-то очень давно она видела этого человека, но не могла вспомнить.

Допив остатки коньяка, моряк сунул в портфель пустую бутылку и стопку. Постояв еще с минуту, надел фуражку и, выйдя из ограды, запер калиточку на крючок. Ольге захотелось узнать, чья это могила, и, только она подошла ближе, в глаза ей бросилась надпись: "Клавдия Васильевна Торопова". Сердце у Ольги забилось сильно и часто.

Так это же Николай Иванович Медведев стоял здесь только что! И, не обращая внимания на окрик Натальи Ивановны, торопившей ее принести воду, кинулась догонять моряка.

Тем временем он уже вышел из кладбищенских ворот и зашагал вдоль забора в тени разросшихся тополей, держа под мышкой портфель, вобрав голову в плечи. Она пошла следом за ним, вспоминая, что таким же бородатым был Медведев в ту давнюю зимнюю ночь в Агуре, когда он привез в больницу Юрия.

- Николай Иванович, - окликнула она его. - Николай Иванович!

Он глянул через плечо и, не узнав Ольгу, пошел дальше, но, когда она подбежала к нему и снова окликнула, остановился.

- Дорогой Николай Иванович! - задыхаясь, крикнула она. - Вы не узнаете меня? Я доктор Ургалова из Агура.

Он бросил на траву портфель, в котором звякнуло стекло, кинулся к Ольге.

- Ольга Игнатьевна, родная моя, так вот где довелось нам встретиться! - и, припав лицом к ее плечу, заплакал.

- Ну не надо, Николай Иванович...

Он поднял голову, посмотрел ей в глаза и, кивнув в сторону кладбища, спросил:

- Что, и ваши родные там?

- Отец! Сегодня ему исполнилось бы шестьдесят пять, вот мы и пришли помянуть его...

- А я приходил к Клавочке...

- И давно вы, Николай Иванович, в Ленинграде?

- Уже неделю...

- В командировке или в отпуске?

- В отпуске. А вы, Ольга Игнатьевна?

- В прошлом месяце я защитила здесь кандидатскую диссертацию.

- Какой молодец! - восхищенно произнес он и поцеловал ее. - Какой молодец! Я часто говорил Юре - как ему повезло в жизни! Кстати, он тоже здесь, с вами?

- Да, он теперь в Ленинграде, только не со мной, - и прибавила с грустью: - Юра оставил меня...

Медведев удивленно посмотрел на нее.

- То есть как - оставил?

- Очень просто, взял да и уехал...

Медведева это настолько ошеломило, что он минуту стоял в оцепенении, не зная, верить или не верить ее словам.

- Дайте мне адрес Юры, я сейчас же на такси поеду к этому дураку и заставлю его вернуться и упасть перед вами на колени. Слышите, Ольга Игнатьевна, на колени! Скорее скажите адрес!

- Я не знаю его адреса. Встретились мы здесь случайно после моей защиты. А узнал о ней Юра тоже случайно, из газеты. С тех пор вот уже скоро месяц он не показывается и не звонит. Ребенка даже забыл!

- У вас кто, дочь или сын?

- Дочь.

- И зовут как?

- Как вы однажды нас просили в письме - Клавдия...

- Спасибо вам, Ольга Игнатьевна!

- Знаете что, Николай Иванович! Приходите ко мне в любое время! Запишите мой телефон и адрес. А то меня там ждут родные.

- Когда же лучше всего прийти?

- Давайте с утра, часов в одиннадцать. Позавтракаем вместе и наговоримся вволю, ладно?

- Я, Ольга Игнатьевна, не один...

- Тем более, приходите вместе, рада буду познакомиться.

3

Назавтра он пришел ровно в одиннадцать со свертком разной снеди и большой куклой для Клавочки.

Ольга всплеснула руками:

- Куклу куда ни шло, а продуктов зачем столько? У нас и так все есть. А почему не вдвоем?

- Вера Васильевна приедет позже, она у парикмахера. Адрес она записала. А где Клавочка наша?

- Уехала с бабушкой в кукольный театр.

Они сели на тахту, и Ольга стала расспрашивать Медведева, как он жил после смерти Клавы и откуда приехал в Ленинград с Верой Васильевной.

- Это целая одиссея...

- Вот и расскажите, хотя бы кратко.

Он закурил сигарету, несколько раз затянулся.

- После смерти Клавы, как вы знаете из моего письма, я решил в Мая-Дату не возвращаться. Мне было бы там очень тяжко одному, все напоминало бы о нашей совместной жизни. Если отбросить возникавшие иногда между нами ссоры, в сущности, мы жили не так уж плохо. - Он помолчал, посмотрел на Ольгу и продолжал: - Будь я понастойчивей, покажи я характер, Клава, возможно, не решилась бы уехать в Ленинград. А я, признаться, думал: пусть съездит, побудет у родных, оглядится и поймет, что ломать жизнь в ее положении по меньшей мере опрометчиво. Ну, скажите, какая женщина за несколько месяцев до родов захочет остаться одна, без мужа? Словом, оставшись один, решил уехать куда-нибудь подальше и, не раздумывая долго, улетел на Камчатку. В Петропавловске мне предложили сразу несколько должностей. Я чуть было не согласился поехать в отдаленный леспромхоз главным инженером, но меня отговорили, посоветовали остаться в городе, в лесном порту, где тоже требовался инженер. С полгода я жил в общежитии, потом мне предоставили комнату в новом доме, в коммунальной квартире. Соседи мои оказались очень добрыми людьми, я довольно близко сошелся с ними, и жизнь моя вроде стала налаживаться. И вот однажды, будучи в гостях у моих сослуживцев, познакомился с Верой Васильевной Истоминой, ветеринарным врачом из оленеводческого колхоза "Восход". Думаю, что мои друзья специально так устроили, чтобы мы познакомились. Как ни скучно мне было жить в одиночестве, я не спешил заводить новую семью. А Вера Васильевна, как говорится, задела меня за живое! Среднего роста, стройная, с большими черными глазами, скорей восточного типа, нежели русского, после она рассказала, что немного взяла от матери-армянки, а немного от отца русского, - она своим мягким, ласковым взглядом точно проникала в душу. Мне тогда, признаться, и в голову не пришло, что между нами солидная разница в годах, - так она сумела сохранить себя.

- На сколько же она старше? - спросила Ольга.