Болеслав Маркевич - Четверть века назад. Часть 1
— Онъ пріѣхалъ очень рано и уже принималъ какихъ-то просителей, сообщила барышня, — завтракалъ у себя, а теперь, сказалъ мнѣ monsieur Шажковъ, отдыхать легъ…
Хозяйка успокоилась и мысли ея перенеслись къ другому, любезному ей предмету:
— Et le jeune comte, ты не знаешь, что онъ?… N'estce pas qu'il est charmant, petite?… Я не понимаю, какъ это mademoiselle la princesse ma fille…
Она пріостановилась, вспомнивъ о горничной, которая вся красная отъ натуги затягивала въ эту минуту послѣднюю петлю корсета обнимавшаго обильныя красы княгини, и тяжело вздохнула, не то отъ нажима этого корсета, не то отъ досады на «mademoiselle la princesse ma fille»…
— Я его видѣла, поспѣшила объявить Ольга (она тотчасъ же догадалась что Лина успѣла наканунѣ дать понять матери что Анисьевъ ей не нравится), я съ нимъ встрѣтилась… нечаянно… въ корридорѣ… Онъ выходилъ отъ графа… И такой magnifique, княгинюшка, въ своемъ чудесномъ мундирѣ, серебряное шитье, въ ботфортахъ… Сколько у него крестовъ, princesse, — я просто ахнула! Такой молодой et si bien décoré. Это просто прелесть такой — она хотѣла сказать «такой женихъ», но по примѣру своей покровительницы, тоже въ виду горничной, пріостановилась и сказала:- такой молодой человѣкъ!
— Je crois bien! И княгиня качнула вверхъ головой, смотрясь въ трюмо, предъ которымъ облекали ее теперь въ блѣднозеленое съ синими лентами платье, сочетаніе цвѣтовъ начинавшее уже въ то время почитаться возможнымъ.
— Ah, oui, chère petite, сказала она, расправляя въ то же время тонкимъ маленькимъ гребешкомъ свои густыя черныя брови, очеркомъ которыхъ «en arc de Cupidon», какъ она выражалась, очень гордилась въ свое время наша Аглая; — спроси у моей Lucrèce (въ это классически-цѣломудренное имя перекрещена была ею первая ея горничная, распрорусская Лукерья, незамужняя мать троихъ дѣтей) картонъ съ платьемъ изъ Парижа, и вели отнести княжнѣ, чтобъ она надѣла его сегодня вечеромъ: послѣ театра будутъ танцовать probablement. Скажи что это мой подарокъ къ ея рожденію… Allez у vous-même, petite, уже сплошь пофранцузски и шепотомъ поручала она Ольгѣ,- и такъ отъ себя шепни ей что ея мать, конечно, не ограничилась бы такимъ мизернымъ подаркомъ, что ты навѣрное знаешь что у меня готова была для нея къ сегодняшнему дню une parure en turquoises et diamants, un cadeau de six mille roubles argent! проговорила княгиня, почему-то даже надменно и строго взглянувъ при этомъ на неповинную барышню, — но что я его сегодня не дамъ ей… Она знаетъ почему!.. Я положила qu'elle ne l'aura que le jour de ses fianèailles!.. Sinon, я его отдамъ вотъ его будущей женѣ! сказала она, увидавъ входящаго къ ней съ утреннимъ «bonjour» сына.
— Что ты моей женѣ отдашь, мама? полюбопытствовалъ узнать одинадцатилѣтній Basile.
— Un cadeau de six mille roubles, mon eher, если ты будешь умникъ и сдѣлаешь une belle carrière, какъ графъ Анисьевъ.
— Который вчера пріѣхалъ? Я знаю, мама. Онъ флигель адъютантъ?
— Да, suis son exemple!..
— А я, мама, я буду очень богатъ, very, very rich?
— Да, Basile! Vous êtes un grand nom de Russie; ты долженъ быть богатъ pour le soutenir.
— А вотъ, возразилъ мальчикъ, — Лина и Семенъ Петровичъ говорятъ что богатство это ничего, а надо самому…
— Что «самому»?
— I can't say't properly, mam' [34], но это они говорятъ что надо все самому, умнымъ быть и учиться…
— Monsieur Факирскій, это натурально, — княгиня сжала губы, — il n'а rien… Онъ долженъ самъ. Конечно, Basile, надо быть умнымъ и учиться… mais la fortune pour un grand nom… Quant à Lina, vous savez, таинственно прошептала она, нагибаясь къ барышнѣ,- у нея есть эти идеи! И глубокомысленная Аглая перебрала многозначительно пальцами предъ лбомъ:- она sous се rapport совершенно въ отца… ce pauvre Michel! вздохнула чувствительная дама. — А ты радъ что будешь богатъ, Basile? обратилась она опять къ сыну.
— Ужь конечно, твердо отвѣчалъ онъ, — потому я все могу себѣ купить и всѣмъ приказывать!..
— Только надобно хорошо умѣть свои счеты вести, прервала его наставительно маменька, — потому что все можно потерять… Comme cela est déjà arrivé avec la fortune des Шастуновыхъ, que j'ai sauvée! обернулась она опять къ Ольгѣ.
— Мама, вскрикнулъ Basile, Vittorio должно быть а pickpocket [35]! Я ему приказалъ на мои деньги купить а great box [36] для чаю, for Lina, для ея рожденія, и онъ взялъ у меня пятьдесятъ рублей, а купилъ такую гадость что я кинулъ ему въ носъ…
— Въ носъ? засмѣялась княгиня… — Ты не долженъ этого дѣлать Basile: Vittorio est un bon serviteur… Et puis il est Italien, pas Russe! заключила она.
И, за такимъ заключеніемъ, Аглая Константиновна оглянула еще разъ въ трюмо свое новешенькое платье, съ нахмурившимся челомъ показала горничной на какую-то складку, затѣмъ обернулась, поцѣловала сына въ лобъ и потребовала свои кольца и браслеты.
— Мама, сказалъ ей Basile, — дай мнѣ что-нибудь подарить Линѣ; я Vittorio скверный box сломалъ…
— Зачѣмъ сломалъ! А ты теперь пойди къ садовнику и вели ему сдѣлать un beau bouquet, и отнесешь сестрѣ… Un garèon de vôtre nom долженъ смолоду пріучаться savoir être galant avec les dames, пріятно улыбаясь проучала Аглая сынка.
— Petite, окликнула она тутъ же уходившую Ольгу, — ты не видѣла monsieur Зяблина сегодня?
— Нѣтъ, не видала, княгинюшка…
— Онъ вчера такъ рано исчезъ… И сегодня не прислалъ узнать о моемъ здоровьѣ… Il envoie tous les jours, vous savez… Je ne sais vraiment pas ce qu'il а? уже томно промолвила она, и даже глаза опустила.
Бойкая дѣвица, добывъ картонъ у «Lucrèce», приказала нести его за собою, и отправилась къ Линѣ.
Она не все сказала княгинѣ: она не только видѣла «le jeune comte», она говорила съ нимъ; она не «нечаянно», — она въ предвидѣнномъ чаяніи встрѣтиться съ нимъ очутилась въ этомъ «корридорѣ» въ нижнемъ этажѣ, соединявшемъ сѣни съ покоями отведенными графу, и вдоль котораго расположены были комнаты назначавшіяся для дамъ, — удобное въ ея разчетахъ объясненіе, «въ случаѣ чего», ея присутствія тутъ… Какъ ни храбрилась въ минувшую ночь Ольга, какъ даже силою воли ни заставила себя заснуть она по возвращеніи изъ сада, но сонъ ея отозвался пережитой ею тамъ тревогой. Стукъ графской коляски поднялъ ее въ седьмомъ часу утра. Окна ея выходили на дворъ. Она присѣла къ одному изъ нихъ, за занавѣсъ. Черезъ нѣсколько времени она увидала старика, направляющагося къ дому съ княземъ Ларіономъ; вскорѣ за тѣмъ Анисьевъ, въ каскѣ съ развѣвающимся плюмажемъ и въ шинели накинутой на плечи, прошелъ черезъ дворъ въ сѣни главнаго корпуса… Ольга не вытерпѣла; она всегда дѣйствовала по какому-то вдохновенію, и теперь что-то будто шепнуло ей что ей надо дать себя узрѣть и оцѣнить Анисьеву глазъ на глазъ прежде чѣмъ «наѣдетъ толпа, и станутъ его рвать на всѣ стороны»… Она тотчасъ же приступила къ своему туалету безъ пособія горничной, и черезъ полчаса скользнула въ сѣни, гдѣ не встрѣтила никого кого бы могло изумить ея раннее появленіе. На ея счастіе, блестящій флигель-адъютантъ выходилъ почти въ ту же минуту отъ графа… Все вышло чрезвычайно удачно: еще на пути по довольно темному и не широкому корридору онъ увидалъ передъ собою въ падавшей изъ сѣнныхъ оконъ широкой полосѣ утренняго свѣта женское молодое, красивое существо, съ блестящими карими глазами, съ обнаженными до локтя полными руками подъ развѣвающимися, по тогдашней модѣ, рукавами. Ольга остановилась, какъ бы изумившись, и какъ бы съ намѣреніемъ дать ему пройти. Онъ поспѣшилъ снять каску, и сдѣлалъ быстро нѣсколько шаговъ впередъ, лѣпясь нѣсколько бокомъ къ стѣнѣ… У самаго входа въ сѣни они очутились другъ предъ другомъ…
— Pardon! низко наклоняя голову проговорилъ Анисьевъ.
— Pardon! промолвила Ольга Елпидифоровна. — Вы кого-нибудь искали? невинно спросила она, пуская въ то же время въ ходъ свой возбудительный взглядъ изъ-подъ слегка прижмуренныхъ рѣсницъ.
— Нѣтъ, я возвращался отъ старика графа, пріятно улыбаясь на этотъ взглядъ, отвѣтилъ онъ, — и не знаю, право, тѣмъ ли ходомъ?…
— Да, и этимъ можно; другой главный входъ прямо со двора. Я сама шла, хотѣла узнать s'il а tout ce qui lui faut прибавила нарочно по-французски и нѣсколько небрежнымъ тономъ Ольга;- княгиня еще спитъ, разумѣется…
— А вы такъ рано?.. Флигель-адъютантъ еще разъ пріятно улыбнулся, глядя уже во всѣ глаза на ея алыя губы, на пышныя очертанія ея плечъ, на ея матово-бѣлыя, обнаженныя до локтя руки…
«Вотъ онѣ у него искорки!» мелькнуло радостнымъ сознаніемъ своей неизмѣнной «силы» въ головѣ Ольги…
— Я въ Петербургѣ, въ институтѣ, поневолѣ должна была вставать рано, громко объяснила она, подчеркивая и Петербургъ и институтъ, — привычка осталась. Я кажется, видѣла васъ какъ-то тамъ у насъ? Когда государь пріѣзжалъ?…
— Очень можетъ быть! Мнѣ очень лестно что воспоминаніе объ этомъ сохранилось въ вашей памяти, изящно пропустилъ нашъ полковникъ.
Она разсмѣялась во всю ширину своего рта: ты еще молъ настоящимъ образомъ моихъ бѣлыхъ зубовъ не видалъ!..
— А вы теперь къ намъ сюда надолго? уже совсѣмъ фамиліярно обратилась она теперь къ нему;- не на сегодняшній только день?…
Лице Анисьева приняло тотчасъ же холодное и сдержанное выраженіе.
