Райгород - Александр Гулько
Ну а в-третьих, пока его еще никто не уволил, нужно сдать квартальный баланс. Баланс есть баланс, это не шуточки! Во-первых, нужно сдать вовремя, а во-вторых, чтоб дебет с кредитом с первого раза сошлись, копейка, как говорится, в копейку. И чтоб все красиво и без лишних вопросов! Уж он-то в этом деле профессор…
Каплун стал думать, что есть еще «в-четвертых» и «в-пятых», но отвлекся. На крыше спасательной будки неожиданно ожил громкоговоритель.
– Раз… раз! – пронеслось по пляжу. – Слышно?.. Внимание! Важная информация!..
Люди вокруг насторожились, потянули шеи в сторону спасательной будки, стали вставать с лежаков и полотенец. Каплун тоже поднялся.
– Граждане отдыхающие! – продолжал громкоговоритель. – К вам обращается начальник горотдела милиции майор Зеленский! Раз, раз… Слышно?
– Слышно! – выдохнул пляж. – Говори уже!
– Хорошо! – ответил Зеленский. – Со мной тут товарищи из горкома и горисполкома, а также врачи из санэпидемстанции. Просим сохранять спокойствие…
Люди забеспокоились. Заглушая шум ветра и крики чаек, стали задавать вопросы. Шум нарастал. Голоса крепли, множились и постепенно слились в один угрожающий гул.
– Война-а-а! – неожиданно заголосила какая-то женщина.
– Спокойно, товарищи! – повысил голос майор. – Родина вне опасности. Тут другое… В общем, в море выявлен этот… вир… вид… видрион, вот! Холерный, товарищи, видрион! Поэтому…
– Вибрион! – поправили Зеленского в будке.
– Так точно! – согласился майор. И с облегчением выдохнул: – Холера, короче!
Пока притихшие отдыхающие осмысливали услышанное, майор сообщил, что все должны немедленно покинуть пляж и разойтись по местам постоянного проживания: в санатории, дома отдыха и пансионаты. А кто «дикие» – так в частный сектор. Где все будут подвергнуты… Тут майор опять споткнулся, но быстро собрался и выговорил:
– …Обсервации!
Услышав незнакомое слово, толпа опять угрожающе загудела.
– Спокойно, граждане! – после недлинной паузы заговорил громкоговоритель уже женским голосом. – Говорит главврач городской санэпидстанции Ипполитова. В целях борьбы с эпидемией и на основании постановления горисполкома вводится карантин сроком на сорок пять дней. Железнодорожное, воздушное и автомобильное сообщение будет прекращено. Другими словами, ни въезжать, ни выезжать нельзя.
Мгновение было тихо. Потом пляж взорвался.
– Бред! – кричали люди. – Мы здоровы! Нам с понедельника на работу!
– Детям скоро в школу!
– Нам через неделю в институт! – волновалась группа молодежи.
– Провокация! – выкрикнула та же дама, что кричала о войне.
– Доктора на мыло! – воскликнул нетрезвый гражданин с эмблемой клуба «Динамо» на плавках.
– Спокойно, товарищи! – повысила голос Ипполитова. – Без паники! Согласно постановлению Совета министров Союза ССР, всем отдыхающим будут продлены отпуска с сохранением заработной платы. Студентам и школьникам продлят каникулы. Командированные получат соответствующие отметки в удостоверениях…
Каплун неожиданно для себя тоже впал в ажитацию. Прокричал:
– У меня больничный заканчивается!
– Да! И у меня! И у нас! – поддержали его со всех сторон. – Не имеете права!..
– Все больничные листы также будут продлены! – пообещала доктор. – А сейчас еще раз прошу покинуть пляж и организованно разойтись.
После чего радиобудка отключилась и к пляжу подъехали несколько милицейских машин.
Каплун растерялся. Пять минут назад он планировал дела, а уже все летит псу под хвост. Еще полтора месяца в обществе супруги доведут его до нервного расстройства. Как будто ему инфаркта мало… Нет, так не пойдет! Надо что-то делать! Куда-то обращаться, жаловаться! В конце концов, надо выяснить, кому дать… Это ж не шутки! У него ж дела… Берта… начфин… баланс… Полина Андреевна. Ему надо в Райгород! Срочно! И что это происходит с погодой? Почему вдруг стало так душно? Буквально нечем дышать… Почему сделалось так темно? Совершенно нет сил. Нужно прилечь…
Какой-то человек рядом закричал:
– Доктора! Тут человеку плохо!
От крика Каплун открыл глаза и увидел несколько склонившихся над ним испуганных лиц. Хотел спросить, кому тут плохо, но не смог, лишь захрипел.
Когда мадам Каплун прибежала к лежаку, все уже было кончено. Бездыханное тело Исаака Каплуна лежало на песке. Образовав круг, с выражением ужаса на лицах стояли притихшие полуголые люди. Обладательница бутылочных ножек подняла головной убор, который полчаса назад соорудил из газеты покойный, и аккуратно положила ему на лицо. Увидев портрет улыбающегося Брежнева вместо лица мужа, мадам Каплун лишилась чувств.
Потом были какие-то хлопоты. Разумеется, пустые. Из-за карантина родственники не смогли приехать в Крым, чтоб забрать тело и вывезти вдову и внука покойного. Не в силах адекватно действовать в сложившихся обстоятельствах, мадам Каплун, как сказали врачи, «дала приступ гипертонии» и истерику такой силы, что ее определили в отделение неврологии. Внука на время устроили в детский санаторий. Тело Исаака до окончания карантина поместили в городской морг.
Только в конце сентября родственникам удалось вывезти всех обратно в Райгород и предать покойного земле.
Узнав о случившемся, Гройсман вначале отказывался верить. Но потом, когда осознал ужас и нелепость ситуации, проплакал несколько дней. Пытался задействовать какие-то связи, чтоб перевезти тело и устроить похороны. Но никто не мог помочь. От отчаяния и бессилия Гройсман перестал есть и спать. Рива его утешала как могла.
На похоронах друга Лейб хотел сказать речь, но не смог вымолвить и слова. С окаменевшим лицом стоял рядом с вдовой, держал ее под руку. После кладбища вернулся с ней в дом. Видя, как ей тяжело, сказал, что никуда не торопится и готов остаться так долго, как она хочет.
На другой день сын, невестка и внук покойного уехали. А Гройсман остался. Целыми днями, с недолгими перерывами на сон и еду, они с мадам Каплун вспоминали Исаака. Смеялись, плакали. Опять вспоминали. Даже ели его любимый гороховый суп. Спустя неделю, убедившись, что жена покойного друга вне опасности, Гройсман вернулся в Винницу.
Как потом выяснилось, мадам Каплун говорила общим знакомым:
– Что вы знаете… Они же были как братья. Я переживала, как Лейб все это выдержит. После похорон предложила ему побыть у нас. Кормила, поила, занимала разговорами. Когда поняла, что он уже, слава Богу, в порядке, сказала: «Все, можешь ехать…»
Глава 12. Активный пенсионер
Если не считать поездок в Райгород и праздничных застолий, у пенсионера Гройсмана было три более или менее регулярных занятия: он посещал сберкассы, ходил на базар и ездил на кладбище.
Связанное с деньгами и расчетами, посещение сберкасс требовало собранности и дисциплины. Кроме того, доставляло удовольствие. Поэтому стало отдаленным аналогом работы. Почти лишенные практической надобности, походы на базар были чем-то вроде необременительного и увлекательного хобби. Визиты на кладбище настраивали на философский лад и затрагивали эмоциональную сферу. Следовательно, позволяли удовлетворить духовные запросы. Таким образом, пенсионер Гройсман жил полноценной жизнью, наполненной разнообразными делами и смыслами.
Сберкассы Гройсман обходил
