Глубина резкости - Тери Нова
– Это мне? – Тихонько отстранилась и подошла к рассыпанным цветам. – Они очень красивые, спасибо. – Нежно проведя ладонью по лепесткам, как будто погладив котенка, бережно подняла тяжелый букет и, прижав его к груди, уткнулась носом в бутоны, прикрыв глаза. Я наблюдал эту картину босоногой Элли, такой хрупкой на фоне огромного букета, растрепанной, домашней, и мое сердце делало кульбиты, подпрыгивая к горлу. Она подняла на меня глаза и тепло улыбнулась. Так мало было нужно, чтобы поднять ей настроение, а хотелось сделать для нее в сотню раз больше.
Через некоторое время мы сидели на диване в гостиной напротив друг друга, а многострадальные цветы стояли в большом ведре на полу. Какие-то из них изрядно подпортились, но Элли ласкала их взглядом, как величайшее чудо природы. Я ждал, пока она начнет рассказ, поглаживая ее ладонью по бедру. За эти недолгие минуты девушка совсем успокоилась и, тяжело вздохнув, начала:
– Сегодня сильно обидела одного очень хорошего человека. Не намеренно, но от этого все равно тошно.
– Что ты сделала? – мягко спросил.
– Не думаю, что ты захочешь знать. – Как-то небрежно повела плечом, уводя взгляд в сторону. Я подхватил ее подбородок рукой и повернул лицом к себе, поглаживая костяшками пальцев скулу.
– Ты можешь все мне рассказать. – Я постарался вложить в голос все свое тепло.
Она помедлила немного.
– У меня был один клиент для съемок, он очень меня поддержал и помог мне с работой. Сегодня, когда мы встретились, возникло недопонимание по моей вине. Хотела, чтобы этот человек стал моим другом, а теперь между нами Большой каньон, и я понятия не имею, как это исправить.
– Мы все совершаем ошибки, детка. Уж я в этом спец. – Криво улыбнулся, проводя рукой по волосам. – Уметь их признавать – уже большой шаг. Уверен, твой друг остынет и выслушает тебя. Если ты действительно важна для него, то он найдет в себе силы простить твою оплошность и перевернуть страницу. Просто дай вам обоим время.
– Думаю, ты прав. Давить на кого-то – такой себе метод. В последнее время я ощущаю, как стены вокруг меня сжимаются: то и дело все от меня что-то требуют, навалилось слишком много всего, с чем совершенно не справляюсь. А еще подруга постоянно выносит мозг своими претензиями, учебные проекты копятся, ты свалился мне на голову, без обид, и теперь это. – Она сокрушенно ткнулась лбом в спинку дивана.
Какие уж тут обиды. Тем более прекрасно понимал все, о чем говорила Элли: разрываться в миллионе задач было образом моей жизни с тех пор, как поступил в Гарвард. Я взял ее за руку и усадил к себе на колени, обнимая за плечи.
– Элли, взрослая жизнь – не подарок. Каждый раз, поднимаясь на ступень выше, зарабатывая больше, думал, что станет легче. Ни черта это не так. Люди постоянно выкидывают какое-нибудь дерьмо, сколько бы им ни было лет. Только я не забываю, что в жизни есть такие моменты, как этот. Мой день был чертовски сложным, но мысль о том, что увижу тебя вечером, делала его прекрасным. У тебя есть крутая семья, Скотт и я, в конце концов. Мы все тебя любим, а остальные пусть катятся к черту, если вздумали тебя обижать.
– Во многом ты прав, но я не могу просто отмахиваться от людей, словно от назойливых мух, если наши взгляды расходятся. Я не привыкла к этому, Райан.
– Это не то, что я хотел сказать. Просто иногда мы не в ответе за реакции и чувства других. Что, если их ожидания расходятся с нашими действиями? Неужели тогда в этом виноваты мы? Не думаю. Понятия не имею, что происходит между тобой и твоей подругой или тем человеком, о котором ты говорила, но пока люди сами не готовы принять обстоятельства такими, какие они есть, что толку от твоих переживаний.
– Отключение эмоций щелчком пальцев – не моя суперсила.
– А что тогда твоя? Проблемы с водой и попытки уйти от реальности?
Она почти не дышала, слушая мой монолог. Потом подняла голову с моего плеча и заглянула в лицо с серьезным хмурым взглядом.
– Это не имеет отношения к сегодняшней ситуации. – Ей явно был не по душе этот разговор.
– Зато имеет отношение к тебе, а ты для меня сейчас важнее всего.
– Я не хочу говорить об этом. – Она попыталась слезть, но я удержал ее за бедра.
– Поверь, я не желаю тебе зла. То, что случилось тогда, три года назад, оставило шрамы, и это влияет на тебя до сих пор. Мне кажется, что знаю способ помочь с этим. Твои сеансы в ванне не сделают жизнь легче. Я тоже заглушал свою боль многие годы. Мать постоянно прививала мне чувство вины за мои поступки, я катился по наклонной, напивался в щепки, убивал себя морально и физически, потому что меня грызла проклятая совесть. Но ты не можешь поступать так с собой.
– Это не то, чем кажется. Я вовсе не пытаюсь утопиться. Я как будто снова владею ситуацией. Сложно объяснить, но в момент погружения все в мире затихает, и кажется, что не существует проблем там, под водой.
– Но они по-прежнему есть, Элли. Знаю это чувство, оно приходит, когда топлю себя в бутылке. Совсем как моя мать.
– Ты – не твоя мать! – категорично заявила девушка. Я не обсуждал это раньше ни с кем, но сейчас, сидя здесь, начал понимать, о чем говорит Элли. Стало отчетливо ясно, почему она делает штуку с водой. Мы оба убегали в иллюзорный мир, где нет проблем, забывая, что по возвращении реальность обрушится на нас с удвоенной силой.
Глава 26. Элли
Я лежала лицом к окну, слушая, как поднявшийся ветер швыряет в него первые колючие снежинки и ледяные капли. К утру не останется даже напоминания об этом волшебстве. Дыхание Райана, обвившего меня руками, как коконом, замедлялось. Хотелось выждать такой момент, чтобы можно было встать с кровати, не разбудив его.
Застигнутая врасплох появлением парня в темном коридоре, я забыла о том, что собиралась сделать. Потом мы целый вечер разговаривали, поедая мои самые любимые блюда, только вот разговоры не ослабили чувства, мертвой хваткой душившие меня с тех пор, как я покинула стадион. И приглушить это можно было только единственным известным мне способом.
Медленно убрав руку Райана с себя, я опустила одну ногу на холодный пол, затем осторожно выползла из теплых объятий и сразу же направилась в ванную. Вода медленно наполняла резервуар моей боли до краев, когда я погрузилась с головой, не снимая одежды. Тусклая потолочная лампа мерцала, последние крупные капли падали на поверхность, отмеряя секунды, которых должно хватить для задержки дыхания. В
