Ход королевой - Бернард Вербер
– Надо спрятать это добро в укрытии, подальше отсюда, – говорит он.
– Не хочу вас огорчать, но нет, это оружие – моя ответственность, – возражает Моника.
– Я полжизни не слезаю с коня и знаю все здешние тропы как свои пять пальцев.
– Я тоже отличная всадница, я должна ехать туда сама.
– Вы не знаете дорогу.
Она подтягивает подпругу своего седла.
– Вот и расскажите, как туда добраться.
Он раздумывает.
– Если пуштуны нас окружат, то будет единственный способ вырваться – через горы.
– Карабкаться наверх?
– Нет, насквозь, по тоннелям. – Масуд достает из кармана карту и находит на ней нужное место.
– Вход здесь.
– Тоннели сквозь гору? Там, наверное, совсем темно?
– Нет, туда проведен свет, сами увидите.
Она смотрит на карту и запоминает место.
– Вы уверены, что хотите туда? – спрашивает у нее Масуд.
– Вы должны остаться с вашими людьми и оборонять лагерь. Если вы их сейчас бросите, они недолго продержатся.
Моджахеды уже навьючили тяжелый ящик на лошадь. Моника садится в седло.
– Моя конница дружно ударит по ним, – обещает ей Масуд. – Это их отвлечет, а вы тем временем успеете скрыться.
Она без лишних слов пускает свою лошадь галопом по тропе, ведущей к входу в тоннель.
В горах разносится громкое эхо пулеметной и автоматной стрельбы. Моника погоняет лошадь. Озираясь, она видит, как конные таджики перестреливаются с пешими пуштунами.
Кони против пешек.
У нее нет времени ждать исхода боя, она знает, что должна спасти пусковую установку.
На ровной площадке ее поджидает неожиданность – мотоцикл. Мотоциклист открывает по ней огонь. Одной рукой он держит револьвер, другой руль мотоцикла.
Моника Макинтайр выхватывает свой револьвер и отстреливается от преследователя.
Нельзя, чтобы меня захватили со «Стингером».
Она старается стрелять прицельно. Увидев на долю секунды лицо мотоциклиста, она узнает его голубые глаза.
ОНА?!
Удивление так велико, что у нее не получается спустить курок. Это секундное промедление оказывается роковым: пуля преследовательницы попадает ей в левую ногу. У Моники глаза лезут на лоб от боли.
3
Попала!
Николь О’Коннор крутит рукоятку газа своей «Тулы». Это очень легкий сверхпроходимый мотоцикл советского производства, ничуть не хуже последних японских и американских моделей. Николь прибавляет скорость и без труда вылетает на тропу, по которой скачет Моника Макинтайр.
Она ранена в ногу. Ее лошади тяжело скакать из-за ящика со «Стингером». Казалось бы, победа близка. Но чтобы взять ее в плен, придется нанести ей еще пару ранений, начав, к примеру, с плеча.
Для этого надо хорошенько прицелиться. О том, чтобы поразить ее насмерть, речи не идет.
Николь вспоминает то, чему ее учили советские военные инструкторы.
При стрельбе ключевую роль играет дыхание. Прицелившись, перестань дышать, добейся, чтобы рука была неподвижна, тогда и стреляй.
Она нажимает на курок. Выстрел.
Мотоцикл подпрыгивает, мишень подвижна, стрелок старается не разить наповал, – все вместе усложняет задачу.
Следующие пули свистят у самых ушей всадницы. Моника озирается на скаку и отвечает стрельбой почти что наугад.
Только не отставать! Она ранена, ей очень больно, это мешает ей сосредоточиться для меткой стрельбы.
Вокруг них высятся захватывающие дух горы Панджшера: пронзающие небо вершины, хребты в ожерельях заснеженных троп, прорезанные ущельями извилистых рек. Издали все еще доносятся звуки боя между таджикской конницей и пуштунской пехотой.
Николь старается сохранять сосредоточенность.
Было бы куда проще, если бы моей целью было убийство: прицелилась бы ей промеж лопаток, и дело с концом.
Она колеблется.
Нет, надо взять ее живой и заставить заплатить за все причиненные мне страдания.
Я сгною ее в одной из наших тюрем, сохранившихся со сталинских времен. Сталин был мастером применять тотальную изоляцию узников. Они у него не только ничего не видели, не слышали и не нюхали, их еще и сна лишали, чтобы сделать податливее.
Она понемногу настигает беглянку.
Скоро я ее догоню, возьму в плен, запру в камере и заставлю мучиться. Но условия заключения будут учитывать ее особенности. Кажется, она не выносит присутствие других людей. Это наводит на интересную мысль… Я запихну ее в тесную камеру, набитую заключенными. Десяток душ в камере площадью десять квадратных метров, койки одна над другой. Теснота, от которой некуда деться. Для красоты картины я подсажу ее к мужчинам, уголовникам, чеченцам. Эти сумеют ее обломать, по этой части они большие умельцы.
Расстояние между ними неуклонно сокращается.
Никуда не денешься, моя беглая королева! Готовься к знакомству с нашей тюрьмой строгого режима.
Она тщательно целится, в этот раз с мыслью попасть американке в другую ногу. Но целиться приходится слишком долго. Моника оглядывается и стреляет. Пуля задевает щеку мотоциклистки и оставляет кровавую царапину на ее скуле.
Николь трогает пострадавшее место.
Повезло, это даже не рана, кость цела, кожа не в счет, останется шрам, велика важность!
Погоня по крутым тропам Панджшерских гор продолжается. Мотоцикл гонится за лошадью. Техника против животного.
Николь посещает новая мысль. Она целится уже не в саму Монику, а в ее лошадь, более крупную мишень. Она уже готова нажать на курок, но всадница внезапно сворачивает в сторону и исчезает в пещере.
Вот ты и попалась.
Николь не сомневается, что загонит Монику в тупик, но, к ее огромному удивлению, пещера оказывается воротами тоннеля, освещенного гирляндами электрических лампочек.
Тоннель, прорытый моджахедами.
Коридор достаточно широк, чтобы скакать по нему верхом, и длинен, чтобы лошадь не приходилось придерживать.
Николь включает фару своего мотоцикла и прибавляет газу.
Всадница резко поворачивает влево. Достигнув развилки, Николь уже не видит лошадь, осталось только облачко пыли, оно и указывает, куда ей повернуть. Следующая развилка – полноценный перекресток, вариантов дальнейшего движения целых четыре. Под колесами мотоцикла теперь камень вместо песка, возможности ориентироваться по облаку пыли или по следам конских копыт больше нет.
Куда ехать?
Николь О’Коннор тормозит, глушит мотор и прислушивается. Ей кажется, что слабый стук копыт доносится справа, туда она и сворачивает. Стук копыт впереди становится все отчетливее.
Туда!
Внезапно воцаряется полная тишина.
Не иначе, забилась в какую-то щель.
Николь опять глушит двигатель, слезает с мотоцикла, перезаряжает свой «макаров» и крадется по тоннелю на своих двоих.
Вот и лошадь, навьюченная ящиком со «Стингером». Но всадницы след простыл. Николь переступает через пятна крови.
Она где-то рядом, приготовилась наброситься на меня из темноты.
Николь продолжает красться, ориентируясь по каплям крови на камнях. Потом останавливается и прислушивается. До ее слуха доносится прерывистое дыхание.
Она идет на этот звук. Капель крови на камнях все больше. Под ногами опять песок, на нем свежие отпечатки подошв.
Попалась, моя
