Аттестат зрелости - Илана Петровна Городисская
На самом деле, в глубине души, она радовалась, что с хоть кто-то изъявил желание понять ее и поддержать в такую трудную минуту.
– Что за глупость! – воскликнул Одед. – Что за разговоры? Как это ты не вернешься?
Лиат упорствовала, повторяя, что она не вернется в класс в ближайшее время, потому, что ей понадобится долго размышлять над тем, что произошло и решать, как впредь вести себя с Галь.
– Лиат!
Молодой человек, движимый внезапным порывом, приподнял лицо соученицы за подбородок, так, что покрасневшим глазам ее было негде укрыться, и настойчиво проговорил:
– Поклянись мне всем, что тебе свято, что твоя злость и ярость к Галь вызваны только этим случаем, что нет между вами какой-то тайной вражды! Послушай меня внимательно! Я знаю, что говорю: если ваши отношения разорвутся, то пострадаем все мы! Все мы! Мы, шестеро, – ты, я, Галь, Шахар, Хен и Шели – скованы единой цепью, и нельзя допустить, чтобы хотя бы одно звено нашей цепи разомкнулось. Лиат, это звучит жестоко, но прошу тебя: не заставляй нас страдать оттого, что вы с Галь вдвоем что-то там не поделили!
Лиат была оглушена. В пылу отчаяния, она не задумывалась о последствиях своего будущего шага. А они были бы для нее самыми скверными. Расстаться с Галь означало лишиться общения с Шахаром, а этого Лиат решительно не пережила бы. Она привыкла насыщаться даже крохами с барского стола, подобно тому, как наркоман насыщается крохами своего порошка.
Ничего не сказав, она оторвалась от приятеля и уныло заходила взад-вперед по скверу, озирая его потухшими глазами.
– Что мне делать? – сдавленно обратилась она к пространству спустя короткое время.
– Мне кажется, ты просто должна быть честной, – предположил Одед, который тревожно следил за ней в ожидании того, что будет дальше. – После урока подойди к Галь и Шели, и откровенно расскажи им о причинах твоего поступка, ничего не боясь. В конце концов, придумать себе парня – не самое постыдное дело, и они прекрасно это понимают.
Быть откровенной!.. О причинах!.. Лиат Ярив боялась этого больше всего на свете.
– Одед, а ты что думаешь об этих… моих причинах? – запинаясь, спросила она у товарища.
– Что ты, возможно, очень одинока, – с колебанием промолвил тот.
Девушка подняла на него взгляд, в котором снова засверкала влага. Вот тот единственный, кто понял, разглядел ее! Спазм сдавил ей горло, и она с трудом проговорила слово благодарности.
– Лиат, прошу, не обижайся, – опять заговорил решившийся Одед, – но я обязан понять кое-что… – он встал рядом и почти шепотом произнес: – В ту ночь, на празднике, когда ты пыталась меня соблазнить… если бы я тогда ответил тебе взаимностью, то ты бы не стала придумывать этого Томера?
Лиат затряслась всем телом, уронила на руки голову, и горько заплакала.
Бедняга Одед машинально обнял плачущую и стал утешать ее.
Все внутри у него горело. Лиат – прохвостка, аферистка, манипулирующая чувствами людей, но чего у нее не отнимешь, это ее дерзости. Она не смогла в жизни добиться желаемого, но пошла в обход и выдала желаемое за действительное. Она оказалась, временно, на высоте. Весь класс, больше месяца, безоговорочно принимал за чистую монету россказни этой пигалицы о ее молодом человеке, и смотрел на эту самую пигалицу как на состоявшуюся девушку. А он, несчастный правдолюб, изнывающий в своем безнадежном чувстве к Галь, никогда бы не додумался до такого! Ему бы впору поучиться у Лиат и наплести Галь про мифическую Эфрат или Ади. Какая разница, каким именем он ее наречет! Но у него, увы, был другой характер, в силу которого ему, по-видимому, всегда было суждено терпеть одни лишь поражения.
Когда Одед отвлекся от своих мрачных мыслей, то почувствовал, что рукав его был мокрым от слез приятельницы. Та, тем временем, немного успокоилась. Оба переглянулись со смущенными лицами, ощущая себя совершенно разбитыми. Лиат было тяжко сознавать, что Одед все увидел и все понял, однако он помог ей своим участием. Он всегда понимал ее лучше других, так как их обстоятельства были похожими.
В глубине здания школы раздался звонок. Лиат содрогнулась. Пробил ее час! Ей предстояло вернуться в раздевалку забрать свои вещи и встретиться там с одноклассниками. Одед, видя ее страх, вкрадчиво предложил самому сходить за ее вещами. Но Лиат воспротивилась: дружище Одед уже предостаточно, без всякой надобности, встрял в эту гадкую историю. И она отважно двинулась в путь.
Но, еще не успев дойти до раздевалок, друзья столкнулись с Мейталь, Моран и Тали.
– Вот идет обманщица! – заорали девицы на весь коридор. – Притворщица! Актриска! А с ней – ее верный поклонник.
– Который сам – как голубой заяц, – залихватски подчеркнула Тали, помахав перед Одедом кистью руки на манер гомиков.
– Может, Томер пришлет ей еще и розового зайца, то есть, зайчиху, для полного комплекта? – подтрунила Моран.
– И будет каждому по зайцу, соответствующему ему, – рявкнула, в заключение, Мейталь.
"Королева шпаны" и ее свита, улюлюкая и сыпля новыми издевками, немного покружились вокруг товарищей, после чего равнодушно удалились. Те ничем им не ответили. Тем более, что их соученики, уже бывшие в курсе, шли навстречу им из спортзала, делая вид, что не замечают их или посылая им короткие насмешливые взгляды.
У Лиат ныло сердце. Дай Бог, взмолилась она про себя, чтобы завтра все они потеряли к ней интерес!
Когда они приблизились к опустевшим раздевалкам, обеспокоенные друзья, наверно, давно ожидавшие их там, уже спешили к ним. Галь сразу подбежала к Лиат и порывисто обняла ее.
– Наконец-то! – вскричала она. – Куда ты подевалась? Я несколько раз уходила с урока под видом недомогания, проверяла, в шкафу ли твоя одежда. Я так боялась, что ты уйдешь, не поговорив со мной!
Растерянная, не знающая, радоваться ей или огорчаться Лиат безучастно приняла ее объятия.
– Яэль ничего обо мне не спросила? – заикнулась она об учительнице физкультуры.
– Спросила. Оправдать ей твое отсутствие нам не удалось, потому, что все видели, как ты удрала перед самым уроком, – заявила Шели.
Ну вот, пронеслось в голове у бедняжки. Мало того, что ее так грубо и прилюдно разоблачили, мало того, что она, сто процентов, завалила экзамен, так теперь она стала еще и прогульщицей. Не слишком ли много для одного дня?
– Кстати, ты-то, – обратилась Шели к Одеду, – ты-то зачем сбежал?
– Должен же был кто-то урезонить эту дурочку на свой страх и риск? – благодушно ответил парень и кивнул Хену и Шахару.
Те стояли молча, неловко наблюдая происходившую на их глазах девчоночью драму. Оба они с трудом отдавали себе отчет в том, что
