Аттестат зрелости - Илана Петровна Городисская
– Но этот заяц, эта посылка…
– Я купила его вчера в городе, Галь.
Галь уставилась на нелепо оправдывающуюся перед ней подругу, переваривая ее неожиданное откровение, и, совершенно против воли, рассмеялась ей в лицо. Этим она как бы выражала свое искреннее недоумение, отчего Лиат взбрело в голову устраивать им проверки. Им, которые были ей как братья и сестры?
Но ее смех уязвил Лиат куда больней, чем оскорбления Мейталь. Этой красавице, с ее наивной душой, было невдомек, сколько всего ей пришлось перетерпеть и передумать, прежде чем она решилась на такой рисковый блеф. Совсем, совсем не это входило в ее планы! Она собиралась потянуть еще чуть-чуть, после чего самой сообщить всем, что они с Томером были вынуждены расстаться. Никто бы тогда даже носа не подточил! Но сейчас, когда ее так непредвиденно и жестоко разоблачили, девушка поняла, что должна уже готовиться к не заставящим себя ждать издевкам и насмешкам всего класса. А Галь хохотала… Какая же она после этого подруга?
Слезы наполнили глаза Лиат и заструились по щекам. Увидев ее слезы, Галь тут же смокла.
– Я не хотела тебя обидеть, – испуганно затараторила она. – Я действительно не поняла, для чего ты так поступила? Ради чего? Ты же всегда прекрасно знала, что мы любим и ценим тебя как личность. Этот Томер… просто какой-то абсурд!
И она попыталась обнять Лиат.
– Абсурд? Абсурд? – воскликнула Лиат сквозь плач, оттолкнув ее. – Да что ты знаешь? Что ты вообще понимаешь в жизни?
– Тогда объясни, – очень вкрадчиво сказала Галь, боясь малейшего неловкого словца. – Я обещаю, что все пойму. Давай сходим куда-нибудь после урока и ты мне все объяснишь.
Лиат пробрала ярость. После всего, что произошло, она не собиралась никому ничего объяснять, особенно этой обласканной всеобщим вниманием и Шахаром «принцессе». Размазав слезы по лицу, она черство произнесла:
– Оставь меня!
После чего резко повернулась и кинулась вверх по лестнице.
– Лиат, Лиат, вернись, куда ты? – раздался сзади голос Галь. – Начинается урок!
Куда там! Девушка опрометью бежала по пустому коридору, как была, в спортивной форме, по направлению к выходу из школы, задыхаясь от обуревавших ее оскорбленных чувств. А следом за ней – Одед, тоже изрядно потрясенный всем услышанным и нашедший в словах Лиат самое точное подтверждение своим предчувствиям, о которых он недавно высказался Галь и встретил ее полное неверие.
Лиат уже выбежала из школы и устремлялась к скверику, в котором и догнал ее Одед. Он схватил ее за локоть и развернул лицом к себе.
– Откуда ты взялся? – испугавшись, вскричала Лиат.
– Не беспокойся, я хочу поговорить с тобой, – задыхаясь, ответил юноша.
– Поговорить? О чем?
– Прости, Лиат… из моей раздевалки все было слышно.
– Не может быть!.. – пробормотала девушка, пытаясь совладать с новым ударом. – Кто еще слышал, кроме тебя? – спросила она погодя.
– Вроде, никто, – неловко произнес Одед.
– И что тебя интересует сейчас?
– Я просто хочу понять то, что ты не захотела объяснить Галь.
Лиат, с разгоряченным от бега лицом, с высохшими слезами, металась, как опавший лист на ветру, в ужасе думая о созданном ею положении. Одед, такой же растерянный, переминался с ноги на ногу. Оба не ощущали холода в своей легкой спортивной форме.
– Никогда не прощу ее, никогда! – озлобленно верещала Лиат надтреснутой скороговоркой и отчаянно жестикулируя. – Она нанесла мне удар ниже пояса. Слышал ли ты ее смех, ее фразы? Видел, как она оставила меня одну вместе с началом урока? Ведь это она должна была быть рядом со мной сейчас вместо тебя!..
Разъяренная девушка не умолкала, сыпля в адрес своей подруги один упрек за другим. Одед внимал ей с замираниями сердца. При каждом новом окрике Лиат оно болело еще сильней.
– Не представляла я, что это будет так жестоко! – наконец, заключила она. – Как мне теперь вернуться в класс? Стать там мишенью для всеобщих насмешек?
– Но ведь все равно придется! – вразумительно произнес Одед. – О чем ты думала, когда затеяла свой фарс? Я всегда знал тебя как человека, отвечающего за свои поступки.
Девушка промолчала и опустилась на скамейку, поддавшись вперед всем телом и зажав руки между коленями. Что она объяснит сейчас этому праведнику? Что с ранней юности она жила в тени Галь, тайно любила Шахара, терзалась бессильной ревностью и угрызениями совести, но упорно молчала, молчала во имя их дружбы, прикрывшись маской круглой отличницы и веселой собутыльницы? И что, в решающий момент, когда она предприняла безумную попытку дать всем понять о самом большом своем желании – быть любимой, Галь, буквально, ее оттолкнула? Эта наивная душа рассудила ее по ее поступку, и только. Ей и в голову не пришли мотивы этого поступка, да и навряд ли придут, ибо слишком уж в ее жизни все хорошо складывается. Галь – простодушная эгоистка! Куда уж ей до понимания того, что испытывает такая коротышка и уродина, как она?
Одед подсел к приятельнице на некотором расстоянии и осторожно изрек:
– Что бы там ни было, Лиат, мне кажется, ты сейчас необъективна. Ты же всех обманула! Любой из нас был бы в шоке. Что ты хотела услышать от Галь? Поставь себя на ее место. Как она сможет отныне тебе доверять?
Лиат пристально на него посмотрела.
– А почему ты ее защищаешь? – проговорила она с подозрением. – Кто тебе такая Галь?
Молодой человек оторопел, испугавшись, что выдал себя. Поколебавшись, он сказал, что Галь ему никто, просто ему, как члену их шестерки, их неразлучной шестерки, – подчеркнул он, – хотелось бы восстановить справедливость.
– Галь глубоко меня обидела, – хрипло раздалось в ответ. – Я выскажу ей все, что думаю.
– Гнев – не лучший советчик, – вновь совершил попытку Одед выгородить свою любимую. – В том, что Галь рассмеялась, нет ничего особенного: ведь смех – это просто инстинкт.
– Вот именно, – резко возразила девушка, оборачиваясь к соученику. – Инстинкты исходят из подсознания, а оно, не в пример нашему эго, никогда не лжет. Если Галь смеялась, видя, насколько мне плохо, то вот, как она относится ко мне на самом деле!
– Галь тебя обожает! – воскликнул Одед, у которого мороз пробежал по коже.
Теперь настал черед Лиат надрывно фыркнуть, потому, что рассмеяться у нее не получилось.
Заскрипела ветка сосны, прогнувшись под внезапным порывом ветра, и с нее, громко каркая, слетела ворона. Друзья обратили внимание на улетавшую птицу, и лишь сейчас почувствовали, насколько они замерзли. Юноша предложил зайти в помещение, но Лиат отрицательно мотнула головой. Ей казалось, что как только она переступит порог школы, то сами стены в ней, при виде нее, начнут злорадно хохотать.
– Мы пропускаем урок, – молвил юноша, пытаясь вернуть соученицу к действительности.
– К черту этот урок! – сердито бросила Лиат
